— Она это подразумевала.
— Она сообщила вам имя. Никаких результатов? Я имею в виду, русские еще не решились на переговоры?
— Нет, я об этом не слышал.
— Черт возьми, вы правы — нет. Они знают, что у нас в руках. Вы ожидали, что они поверят, будто мы просто так отступим и поделимся с ними?
— Я думал, что нам нужна передышка. Возможность оценить ситуацию.
— Хоффман знала, какую информацию передавал Такахаси? — спросил Киршнер.
— Да. Материалы о библиотеках.
— Господи, Гарри, этот клоун имел доступ туда, куда не могли добраться Киршнер и я. Если хотите знать, вы великолепно развалили всю операцию. Должен ли я знать хоть что-нибудь из того, что знает он? Или того, что узнала ваша смазливая студенточка?
— Да, несомненно, — сказал Лэньер, сохраняя спокойствие и давая выйти пару. — И вы знаете, что я вам этого не скажу. Вам придется попросить свое начальство.
Герхардт улыбнулся.
— Да. Президент — между нами, Гарри! — Президент, который живет некоей довоенной мечтой о демократии, не может даже разговаривать о космосе, а тем более о нем думать; Сенат, состоящий из его марионеток и умственно отсталых республиканцев, вымучивающих законы о распределении бюджета между южными штатами… — Он взглянул на Киршнера, который с легкой улыбкой покачал головой и посмотрел в сторону, на каменную стену. — Никто не уделяет Камню и половины надлежащего внимания — или я неправ?
— Вы и правы и неправы. В данный момент я не думаю, что существует какая-либо более важная тема для правительств всего мира, чем Камень. Все ее обсуждают. Русские чертовски боятся, что мы далеко опередим их в технологии. Мы их уже опередили, но Камень делает исход предрешенным, не так ли?
— Что здесь делаем Киршнер и я, Гарри? Почему нас не информируют так же, как и вас? Ответственность за безопасность Камня лежит на капитане и мне, но эти ублюдки окружили нас завесой. Мы не можем попасть в библиотеки, не можем увидеть документы… Я не понимаю… некоторые самые странные вещи, о которых мне приходилось слышать. Это сводит меня с ума. Не пришло ли нам время сотрудничать друг с другом?
— На то есть свои причины, — сказал Лэньер.
— Я наблюдал за вами, Гарри. Весь последний год вы катитесь по наклонной плоскости. Ради Бога, я не хочу знать ваших секретов. Чего, черт возьми, мы добились?
Лэньер забрался во вторую люльку и ухватился за канат.
— Какие приказы вы получили с Земли, Оливер?
— Я должен подготовиться к надвигающемуся нападению на Камень и к возможной ядерной конфронтации на Земле.
— Могут ли русские захватить Камень?
— Если они бросят против нас все силы, которые есть у них в космосе, то да, — сказал Киршнер.
— Вы думаете, они это сделают?
— Да, — сказал Киршнер. — Каким образом, не знаю. Но мы думаем об этом днем и ночью. По нашему предположению, они воспользуются небольшими инцидентами — на море и в Европе — чтобы отвлечь внимание от Камня. Затем они нападут на нас и попытаются отобрать его у нас. Или сразу попробуют напасть. Я не знаю.
— Им может это удаться?
Герхардт поднял руку.
— Вы согласны со мной по поводу того, что нам угрожает, Гарри? И вы позволите мне арестовать этого ублюдка?
Такахаси, вероятно, уже сослужил свою службу.
— Да, — сказал Лэньер. — Отправьте его с Камня как можно скорее. Пусть Госдепартамент займется им, как только он окажется на Флориде.
— Вы допустите нас в библиотеки? — спросил Герхардт.
— Нет. Они закрыты. Я скажу вам все, что вам следует знать.
— Тогда я отвечу на ваш вопрос, — сказал Киршнер. — Русские могут добиться успеха. Они могут победить нас. Если они бросят на это все свои силы, мы реально не сможем остановить их от проникновения через скважину.
— Конечно, — сказал Лэньер. На этом заканчивались все сомнения в отношении русских.
— С вами хорошо говорить, Гарри, — резко сказал Герхардт. — Теперь займемся делом и уберем этих сукиных детей с Камня.
— Только Такахаси. Не трогайте русскую команду.
— Господи, нет, — сказал Герхардт. — Мы не сделаем этого, пока не станет слишком поздно.
Глава 21
Внутри тяжелого транспортного корабля командир батальона полковник Павел Мирский прислушивался к действиям техников Третьей орбитальной платформы, заправлявших баки, расположенные вокруг тесного кормового отсека и под ним, готовясь к следующему этапу их полета.
Мирский научился наслаждаться невесомостью; она напоминала ему затяжные прыжки с парашютом. Он провел столько времени, падая с самолетов (и плавая внутри падающих самолетов) в Монголии и в окрестностях Тюратама — и испытав подлинную невесомость во время тренировок на орбите — что отсутствие веса казалось почти естественным.
О многих из его людей нельзя было сказать того же. Треть из них испытывала отчаянные приступы космической болезни. Три узких, душных отсека, расположенных друг над другом вдоль центральной линии транспортника, не были рассчитаны на комфортные условия. Оранжевые переборки и темно-зеленая стеганая обшивка, покрывавшая большую часть поверхностей, не позволяли чувствовать себя в безопасности.
Команда уже провела в этих условиях двадцать часов. За это время они подверглись стрессу стартовых перегрузок, а теперь невесомости. Лекарства от космической болезни, как выяснилось, давно уже пережили свой срок — фармацевтические реликты в пластиковых бутылочках.
Мирский воспринял это без особого удивления и попытался поддержать своих людей — настолько, насколько это было возможно.
— Что ты сейчас думаешь об истории, а, Виктор? — спросил он своего заместителя, майора Виктора Гарабедяна.
— К черту историю, — сказал Гарабедян, безразлично махнув рукой. — Лучше пристрели меня, и покончим с этим.
— Все будет в порядке.
— К черту порядок.
— Выпей воды. Да, и можешь тоже послать ее к черту, если хочешь.
Они висели в своих гамаках в переднем отсеке, окруженные запахами болезни и напряжения и звуками, исходившими от людей, старавшихся спокойно лежать в своих гамаках — некоторые ели упакованную в тюбики пищу, большинство же были не в состоянии.
Они стартовали с поверхности Индийского океана, над южной оконечностью хребта Карпентера, и теперь заправлялись на околоземной орбитальной платформе. Они были четвертым из семи транспортников, один из которых стартовал с Луны. Семь кораблей носили кодовые имена «Зил», «Чайка», «Жигули», «Волга», «Роллс-Ройс», «Шеви» и «Кадиллак». На трех кораблях, включая «Волгу», их собственный, находились генералы — под кодовыми именами Зев, Лев и Нев, по имени популярной комедийной танцевальной группы. На шести кораблях находилось двести человек с оружием и всем необходимым, что потребуется им, если удастся первая часть их миссии. На седьмом — «Жигули» — находилась тяжелая артиллерия, дополнительные припасы и пятьдесят техников.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});