И таких случаев десятки. Меня это не удивляет; я слишком хорошо познакомился с тем материалом, из которого состоит наше офицерство военного и революционного времени, и знаю, до чего они могут распуститься в обстановке полной свободы и безнаказанности. Революция распустила нас всех, а молодежь par excellence. И я вполне уверен, что большая часть тех ужасов, про которые украдкой рассказывают в Харбине и которые творятся в "Даурских сопках", куда уводят снимаемых с поездов пассажиров, не преувеличена.
Несомненно, что наравне с красным большевизмом здесь мы имеем дело с настоящим белым большевизмом.
Особенно шумит и безобразничает здесь генерального штаба генерал Доманевский; судя по рассказам об его деяниях, это совершенно спившийся алкоголик, распустившийся до полной потери офицерского достоинства, и которому место только в больнице для алкоголиков и нервнобольных. А он играет здесь какую-то роль государственного и военного деятеля. Все потешаются над его пьяными и дикими выходками, но нет власти, которая положила бы предел таким безобразиям, он кутит по кабакам, не платит, награждает орденами лакеев, рубит шашкой пальмы, делает из них букеты и, перевязав снятой с шеи Владимирской лентой, отправляет их певицам на сцену, посылает ресторанные счеты обратно с надписью "Китайскому генералу Ма, рассмотреть и доложить"... и т. п. Харбин скалит на все это зубы, не понимая, какой печальный ужас для будущего заключается в самой возможности наличия в нашей жизни таких явлений.
Очень невесело здесь; на тех организациях, которые здесь создались, можно установить или белобольшевистскую диктатуру разболтанного офицерства, или же самую мрачную реакцию, и при том только здесь, так как с такими силами безнадежно идти на спасение России; ведь прошли те времена, когда группе вооруженных людей можно было держать в страхе целые народы.
Психологически явление таких организаций неизбежно, как бурная реакция против совершившегося в России, как протест против надругания над заветами и святынями прошлого, но в своем настоящем проявлении оно не может послужить основанием для восстановления разрушаемой уже целый год государственности; ведь по сути своей оно также противогосударственно, ибо зачато и растет в атмосфере презрения к закону, разрушения всех неприятных ограничений и допустимости произвола и насилия по отношению ко всему, что не их лагеря и обычая; необуздываемое ничем, это разлагает, развращает, охулиганивает последние остатки русской молодежи, приучает их к лени, произволу, пренебрежению к долгу и обязанностям, приучает к жизни не по средствам и к добыванию средств для всяких наслаждений, не стесняясь ничем в способах добывания, одним словом, делает с нашей белой молодежью то же, что делает с красной комиссарщина и красная армия.
11 Февраля.
Официально сообщается о занятии немцами Вендена, Двинска и Луцка. Украинская рада заключила самостоятельный мир с центральными державами. Комиссары объявили какую-то сумбурную мобилизацию, сдобрив ее террором против буржуев. Кого хотят обмануть комиссары своими мобилизационными громами? Разве возможна какая-нибудь мобилизация в то время, когда толпы ушедших с фронта и покончивших со всякой войной и мобилизациями товарищей стихийно расползаются по домам!
Верхопрап Крыленко испустил истерический приказ - прокламацию, в которой требует победы или смерти; прокламация написана, как то и подобает хулиганскому Главковерху, самым хулиганским стилем.
Здесь появился какой-то самочинный штаб Дальневосточного Корпуса Защиты Родины и Учредительного Собрания (удивительное название! кого только они хотят им надуть?). Штаб сей объявляет, что все офицеры обязаны записаться в подчиненный ему войска; редакция приказа по стилю очень недалеко ушла от Крыленковской, так как вышла из лавочки того же сорта, но только с правой стороны улицы: тем не менее среди офицеров некоторое смущение, так как более порядочные боятся объявления уклоняющимися от исполнения долга, а более трусливые боятся реальных воздействий.
Вечером встретил знакомого по Владивостоку полковника Ходановича, бывающего на заседаниях этого комитета (состав его до сих пор не объявлен), и спросил, из кого же состоит этот комитет. Получил ответ: "из жуликов, хулиганов, авантюристов и купцов, жаждущих спасти свои застрявшие в большевизии капиталы"...
Таково общее мнение об этом комитете; если это верно, то не поздоровится ни Родине, ни Учредительному Собранию от таких защитников.
Вечером узнал, что китайцы присылали к Хорвату узнать, что это за корпус, указывая, что по договору в полосе отчуждения может стоять только вольнонаемная охрана; Доманевский ездил после этого объясняться к генералу Ма и дело кончилось каким то скандалом.
12 Февраля.
В городе много разговоров по поводу активного проявления деятельности Дальневосточного Комитета и рожденного им корпуса (пока только из одного начальства, но без войск); думают, что это - попытка создать в Харбине повторение Семеновского отряда со всеми вкусными для антрепренеров последствиями. Приверженцы комитета распространяют слухи, что работают по указанию союзников, которые де отпустили уже комитету 40 миллионов, и с отеческого благословения Хорвата.
Опубликованы условия мира, продиктованные немцами и принятые вчера комиссарами; в главных чертах Россия теряет все, что западнее Двины и Бреста; восстанавливается старый торговый договор, преимущества которого, как говорили, были так велики, что окупали немцам все содержание их армии; затем Россия обязуется демобилизоваться и разоружиться.
В Петрограде царство террора; издан декрет, разрешающий расстреливать контрреволюционеров на месте; выходит - стреляй, кого хочешь.
Условия мира приняты Циком большинством 116 против 85; нашлись еще и в царстве комиссаров люди, не убоявшиеся голосовать против.
15 Февраля.
Все три харбинские газеты обрушились на Дальневосточный Коматет, требуя опубликования его состава и объяснения прав, на основании которых он распоряжается; при этом комитет обвиняется в желании установить режим палки.
Получено известие, что из Иркутска идут эшелоны красных войск, -двинутые комиссарами для ликвидации Семенова; последний разобрал путь между станциями Борзя и Оловянная и таким образом железнодорожное сообщение с западом прекратилось. Харбинские спасители настроены очень воинственно, но я не вижу оснований, чтобы оптимистически смотреть на исход возможных столкновений Семенова с красными; если бы даже у Семенова и было достаточно сил, то, не имея ни артиллерии, ни обозов, ни обеспеченного интендантского и артиллерийского подвоза, базируясь на точку - ст. Маньчжурия и будучи привязан к железнодорожной линии, проходящей очень невыгодно (в облическом к границе направлении), он не в состоянии ни держаться в Даурском районе, ни двигаться вперед. Общие законы войны непреложные, а малая война, да еще в условиях гражданской войны, вещь очень деликатная.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});