Читать интересную книгу Чародей (ЛП) - Деннинг Трой

— И пусть шадовары пострадают за свои грехи — сказала Лаэраль.

— Согласен.

Это вызвало широкую улыбку у Малика, который посмотрел на Галаэрона и сказал:

— Я жду.

Я бы многое сделал, чтобы спасти Эвереску, — сказал Галаэрон. — И одно из этих дел – ложь.

— Ложь? — взвизгнул Малик. — Единый накажет тебя за это, хотя я, несомненно, буду тем, кто страдает вместо тебя! После того, как я столько раз спасал тебе жизнь, как ты можешь так поступать со мной?

— Потому что это необходимо.

Хотя Малик никогда не причинял вреда Галаэрону, и эльфу было больно предавать старого друга, он опустил меч. Он отступил назад, и с маленьким человеком, все еще швыряющим ругательства ему в спину, он повернулся к Шторм.

Похоже, наш план сработал для большей части Фаэруна, если не для Эверески, — сказал он. — Я благодарю вас за попытку.

— Мы благодарим тебя, — ответил Хелбен, хлопнув Галаэрона по плечу, — но мы еще не закончили. Разве я не слышал, как ты говорил Теламонту, что теперь у тебя есть полное представление о фаэриммах?

Галаэрон кивнул, не смея поверить, что Хелбен скажет то, что, как он надеялся, собирался сказать Хелбен.

— Ты это сделал. Хелбен оглянулся через плечо в сторону Озера Теней, где беспорядочный поток обломков, падающих из укрытого мраком анклава, наконец, уменьшился до моросящего дождя. Вместо того, чтобы бежать из города, большинство везерабов, казалось, пытались найти безопасный путь назад, и даже грохот рушащихся зданий становился все более прерывистым и приглушенным.

— Лаэраль, Шторм, что скажете? — Спросил он. — Мы достаточно навредили здесь?

— Недостаточно, — сказала Шторм, — но это все, что мы можем.

— Да, — согласилась Лаэраль. — Я думаю, нам самое время вернуться в Эвереску.

Она протянула руки, приглашая Галаэрона и остальных взяться за руки и немедленно вернуться в Шараэдим. Арис опустился на колени и протянул ей мизинец, но Вала даже не пошевелилась, чтобы присоединиться к кругу. Галаэрон был удивлен, и, возможно, почувствовал слабое облегчение, обнаружив, что в груди у него что-то сжалось. Если его сердце разрывалось, то печаль не могла быть слабостью, которую преодолела его тень. Он подошел и встал рядом с Валой.

— Я знаю, что многого прошу, — начал Галаэрон, — особенно после того, через что я заставил тебя пройти, поэтому я не буду. Если ты хочешь пойти с нами в Эвереску, мы будем более чем рады тебе и твоему мечу.

Вала проворчала что-то, что могло быть согласием, отказом или просто признанием вопроса, затем сказала:

— Ты смотрел, как Идер и Агларел выгнали меня из мифаллара?

Галаэрон кивнул. — И ты не пришел за мной?

Галаэрон покачал головой.

— Почему нет? Потому что я хотел уничтожить мифаллар, и я знал, что наши шансы будут лучше, если мы с Арисом останемся в укрытии, пока Теламонт не покажет все свои трюки. Галаэрон сглотнул, затем добавил:

— И потому что я знал, что ты можешь позаботиться о себе.

— Знал, Галаэрон? — Спросила Вала.

— Во всяком случае, надеялся. Вала приподняла верхнюю губу в нерешительной усмешке, затем пожала плечами и улыбнулась.

— По крайней мере, ты честен.

Она схватила его за руку, подошла к телепортационному кругу Лаэраль и сказала:

— Конечно, я иду. Неужели ты думаешь, что я осмелюсь вернуться в Ваасу без моих людей и наших темных мечей?

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

2 Элеасиаса, Год Дикой магии

После того, как Руха отправилась в Сумеречный Зал с Маликом, прикованным к ее запястью, Хелбен использовал свою магию, чтобы сообщить лорду Дуирсару об их скором прибытии. Заклинание не сработало. Он также не получил никакого ответа, когда попытался связаться с Кииньоном Колбатином, а когда Галаэрон попытался связаться с Кейей, единственным ответом, который он испытал, было мимолетное впечатление ужаса. Шестеро из них потратили еще несколько минут, рискуя неосведомленными догадками о том, как фаэриммы могут вмешиваться в коммуникационную магию, основанную на Плетении, а также на Теневом Плетении. Способные представить себе только ужасные сценарии, они в конце концов пришли к выводу, что просто не могут знать, что происходит, и разделились на две группы. Несколько мгновений спустя Галаэрон лежал между Валой и Хелбеном на закопченной террасе высоко в Долине Виноградных Лоз, глядя вниз с пустынной лестницы на испещренное кратерами пастбище внутри Луговой Стены. Некогда пышная трава исчезла, сожженная или уничтоженная боевой магией, или увядающая под гниющим трупом одного из тысяч эльфийских воинов, разбросанных по полю. В центре луга мраморные утесы Трех Сестер были усеяны вокруг основания пятнами сажи и брызгами запекшейся крови. На вершинах самих холмов завесы черного дыма поднимались из огромного синего Верхнего леса, сливаясь в одно темное облако, которое оставляло видимыми только самые нижние части величественных башен Эверески. Пока Галаэрон наблюдал, свинцовый свет вспыхнул в лесу под Стонущей Пещерой, и оглушительный треск разнесся по всей долине и эхом отразился от нависших скал Высокого Шараэдима. Когда Галаэрон сморгнул вспышку из глаз, он заметил кольцо падающих деревьев, клонящихся наружу, их кроны были направлены в сторону от центра взрыва. К тому времени, как разыгрался взрыв, круг разрушения достиг больше мили в поперечнике.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Для Лаэраль и Шторм безопасно идти вперед с Арисом, — сказал Галаэрон. Он говорил, не поворачиваясь, чтобы посмотреть на Хелбена.

— Вы можете быть уверены, что в радиусе мили от нас нет фаэриммов.

— Это слишком быстро, чтобы быть настолько уверенным в своих позициях, — заметил Хелбен. — Мы не пробыли здесь и минуты.

— Минута ˗ это все, что мне нужно, — сказал Галаэрон. Он поднялся на колени и махнул рукой в сторону горящего города. — Фаэриммы там, внизу, отнимают у Эверески ее магию.

— А их слуги? — спросил Хелбен. — Все, что нужно, чтобы поднять тревогу, — это бехолдер или даже гнолл.

— Фаэриммы думают, что они победили, — объяснил Галаэрон. — С ними будут их слуги, которые будут нести их добычу и помогать защищать их новые логова.

— Они не боятся контратаки? — Спросил Хелбен.

— В данный момент они боятся нас меньше, чем друг друга.

Хотя эти слова принадлежали Галаэрону, знание пришло к нему в форме странной полуосмысленности, ближе к предчувствию или чувству, чем к чему-то, что он действительно помнил. — Они узнают, как был озабочен Фаэрун проблемами, вызванными Шейдом, и как невозможно было бы для кого-либо послать армию против них.

— Как бы это ни было верно — сказал Хелбен, — не всегда требуется армия, чтобы победить одного.

— Они, конечно, беспокоятся о Избранных, — сказал Галаэрон, уловив смысл слов Хелбена, — но я сомневаюсь, что у них есть выбор в этом вопросе. Это не в характере фаэриммов – работать вместе. Теперь, когда приз в руках, каждый должен потребовать свою долю или посмотреть, как другой украдет ее у него.

Пока Галаэрон объяснял это, крошечная фигурка эльфа вывалилась из облака дыма, ударилась о край вершины утеса и покатилась вниз по лугу. Если бы мифал функционировал должным образом, этого бы не случилось. Защитное заклинание поймало бы жертву и мягко опустило его, или ее, на землю. Смерть заставила Галаэрона задуматься, что стало с его сестрой Кейей. Последнее, что он слышал, она хорошо справлялась со своей беременностью, а также, как воин, присоединялась к людям Валы в охотничьих набегах и требовала полдюжины хвостов для своего пояса, но это было до того, как пал мифал. Могла ли она быть одним из тел, лежащих на лугу, или, возможно, тем, за которым он только что наблюдал, падающим из дыма? Ему очень хотелось попробовать послать еще одну мысль, но он знал, что это было бы глупо. Если предположить, что она осталась жива, был хороший шанс, что в данный момент она сражалась, и отвлечение неожиданной мыслью, появившейся в ее голове, вполне могло оказаться фатальным. Галаэрон мог только надеяться, что момент мимолетного ужаса, который он испытал в первый раз, означал, что она все еще жива, и что его вторжение не изменило этого.