Читать интересную книгу Я всё равно тебе солгу - Агата Чернышова

вопросы, заставив оправдываться и позабыть о своих тревогах.

— Много зачем. Например, отомстить мне или моему боссу.

— Я не мстителен, Лара.

Он произносил моё имя, словно лаская губами мою шею. Хотелось закрыть глаза и отдаться этому горячему дыханию, ласкающему нежные струны моей души. Впрочем, речь совсем не о душе.

— Я хочу провести эту неделю с тобой.

— А я хочу с тобой, — улыбнулась я, на миг прижавшись всем телом, чтобы потом быстро, будто испугавшись, отстраниться. — Как там поживает Валерия?

— Кто это? — нахмурился Немов, собирающийся меня поцеловать.

— Это ваша любовница, — прошептала я, мстительно улыбаясь. — Одна из них.

— Ты думаешь, я всех их помню?

Поднятая бровь, пожатие плечами, мне захотелось оттолкнуть Филиппа, вырвать у него свою руку, но танец продолжался.

— Мы были здесь втроём. Осенью.

— Наверное, тебе лучше знать.

Он снова стал холодным и расчётливым. И мне это нравилось больше, чем томные взгляды из глубины, потому что я считала их наигранными.

Этот ужин временами тянулся долго, я почти не притрагивалась к еде, даже не запомнила, что мы заказали, а порой я не успевала за стремительно бегущими минутами, стекающимися в часы.

— Давай поговорим о деле, — настаивала я снова и снова, а Немов соскальзывал с темы, то отшучиваясь, то раздражаясь.

— Не сегодня. Зачем портить вечер? Наша главная задача — прийти к взаимопониманию.

Он снова взял меня за руку и поднёс её к губам. Со стороны мы, наверное, казались влюблённой парочкой, немного поссорившейся, но у же ступившей на путь примирения. «И всё у них сложится», — так бы говорили опытные, глядя на наши лица.

— Расскажи об Алисе, — просила я уже в который раз. Мне хотелось услышать историю их страсти, хотя она причиняла мне боль. Я уже заранее терпеть не могла эту девицу, представляя её себе этакой богатой сучкой, пресыщенной и думающей только о развлечениях, сексе и выпивке коктейлей за игорным столом с зелёным сукном.

— Зачем тебе о ней знать? Я покажу фото, этого достаточно. С ней буду общаться я, не ты.

— Она подойдёт познакомиться.

— Верно, ты права. Поэтому тебе надо знать, как она выглядит. Твоя задача — приревновать меня, пытаться её задеть, словом, вести себя так, словно я твоя собственность. И, дорогая, не забудь упомянуть, что я сделал тебе предложение и подарил кольцо с изумрудом. Алиса их обожает, когда-то я обещал подарить ей их все, насколько хватит денег.

— Ты слишком многим многое обещал, я это заметила, — не могла не поддеть его я. — Например, Васелине. Что ты ей обещал?

На миг я увидела, как на лице у Немова заходили желваки, но он быстро взял себя в руки и надел маску циника, которого не может задеть ни капли женского ехидства.

— Не твоё дело, конечно, но я отвечу: все свои обещания я исполняю, не моя беда, что женщинам кажется, что я должен им больше. Или что я им обещал сверх того, что было в реальности.

Продолжая говорить, он улыбался, а в конце фразу достал из кармана синюю бархатную коробочку и протянул мне.

— Уверен, это твой размер, Лара.

Медленно открыл крышку, и я увидела неприлично большой сапфир в окружении россыпи бриллиантов, закреплённой за обручем из белого золота.

— Это тебе, — мягко добавил Филипп и протянул вторую руку, чтобы взять мою ладонь. — Навсегда.

— Слишком дорогой подарок, — осторожно заметила я, не сводя глаз с кольца. Я всегда любила золото, надевала то или иное украшение, как талисман, и вот это колечко прямо просилось в мою мини-коллекцию.

— Ты его заслужила. Давай руку

Я подчинилась. Хотела носить кольцо, во-первых, и, во-вторых, меня грела мысль, что это подарок от него. На память. Когда-то спустя годы я буду смотреть на кольцо с сапфиром и вспоминать об этом последнем приключении с теплотой и лёгкой грустинкой.

Приятно, когда мужчина, который тебе нравится, дарит кольцо. Менее приятно, когда кольцо дарят мимоходом, как кредитку или сертификат для того, чтобы скрепить рабочие отношения. Как аванс. И уж совсем неприятно, когда кольцо

предназначено не совсем тебе, а для привлечения внимания другой женщины.

— Ты любил её? — спросила я, глядя на блеск камней. — Алису? Или сейчас любишь?

И посмотрела на Филиппа. Он не смутился, а лишь насмешливо, в своей обычной манере, поднял брови.

— Неважно.

— Мне важно, чтобы понимать её чувства сейчас. От этого я буду отталкиваться, когда буду выстраивать свою тактику. Одно дело — обиженная дама, но понимающая, что чувства между вами не погасли. Или она надеется на это, тогда будет вести себя по одному сценарию. А если она знает, что всё в прошлом, да и был лишь флирт, тогда может быстро отступить, а мне не следует показывать на людях ревность. Обычно девушки, идущие на интрижку, не любят осложнений. Буду ревновать сильно — отступит.

— Интересно слушать, — кивнул Филипп, смотревший на меня весь вечер таким взглядом, словно хотел запомнить каждую чёрточку на моём лице. — Говори.

— Да не о чем больше говорить, — я потупилась, потому что именно в этот момент подошёл официант и принёс ягнёнка с рисом. Хотелось проверить, какое впечатление я произвожу на постороннего человека: невесты или нет. Специально выставила руку с кольцом, крутила в ней тонкую ножку бокала, заставляя камни играть в искусственном свете.

Так бы вела себя только что обручённая: показывала всему миру, что её выбрал тот, кого она хотела. И подарил дорогущее украшение, как символ своей любви.

— И какова наша с тобой легенда? Мне надо знать заранее, — возобновила я допрос, когда официант, с любопытством метнувший взгляд на кольцо, отошёл на достаточное расстояние, чтобы не слышать.

— Ты подходишь к делу основательно, — одобрительно кивнул Немов и продолжал пялиться на меня, на этот раз изучая шею и декольте.

— Алиса обязательно захочет узнать у меня, где мы с тобой познакомились.

Немов отвечал неохотно, но он не мог не понимать, что я не задаю левых вопросов.

— А мы скажем правду. Это лучшее оружие, верно?

— Верно, конечно.

Сказать правду — это такой приём, принятый в нашем ремесле. Мы вкладываем в это словосочетание совсем иной смысл, нежели обыватели: «говорить правду» означает рассказать легенду так, чтобы, с одной стороны, не прикопались, не поймали на несостыковке или показаниях свидетелей, с другой — поверить в то, что рассказываешь.

Берёшь историю, прописываешь её на бумаге, зачитываешь вслух: сначала как исповедь посторонней, потом так, словно ты актриса и собираешься играть эту женщину, изливающую чувства на бумаге, а потом. Спустя два или три дня, постоянно прокручивая историю в голове,