не было культуры общения до травматического опыта, то и в лагере сложно найти плоскости соприкосновения с другими. Бруно Беттельхейм описывал, как заключённые начинали делиться друг с другом информацией о том, чем занимались до лагеря, но в результате быстро исчерпывали все темы. Им не о чем было говорить. Часто и в современном мире вся коммуникация сводится только к вопросам относительно работы. В экстремальных же ситуациях, где необходимо стимулировать своё сознание, такой человек проиграет. В условиях сильного стресса или в заключении мозг лишается тех суетных сторон жизни, которые его раньше питали. Починить стиральную машину, отвезти ребёнка в детский сад, заплатить за газ, купить подарок на день рождения — всё это отпадает. Остаётся только анализ внешней ситуации: замки, запоры, угроза расстрела или фиксация на внутреннем страхе.
Если же на каком-то глубоком уровне у человека укоренена другая реальность, которая не имеет отношения к этой жёсткой действительности, — счастливое детство, глубокое понимание истории, проникновение в культуру Церкви, христианское мировоззрение — она позволяет выжить даже в самых тяжёлых условиях. В качестве примера можно привести три книги уже упомянутых выше путешественников. человек думает только о плохом, то это разрушает организм). Чтобы создать научную теорию выживания, Ален Бомбар пустился в 65-дневное плавание. Когда он оказался в открытом океане, то чуть не сошёл с ума, раздавленный состоянием полного одиночества.
Второй похожий опыт пережил эзотерик, практик йоги Стивен Каллахэн, который испытал такое состояние ужаса, что даже забросил свои занятия йогой. Ему казалось, что из морских глубин к его лодке тянутся могильные руки: «Призраки протягивают из темноты свои мёртвые руки и тащат меня вниз. Я падаю. Мой час пробил». Семьдесят шесть суток он пробыл в океане. «Я всё глубже погружаюсь в пучину беспредельного ужаса… Если бы мне нужно было отыскать в своём воображении самые ужасные видения, чтобы нарисовать картину ада, я выбрал бы то, что пережил в эти дни».
Священник Фёдор Конюхов провёл в Тихом океане сто шестьдесят суток. Его опыт описан в книге «Сила веры». Он грёб на вёслах с Иисусовой молитвой, вспоминая Ноя, который «в своём ковчеге носился по водам», а звук уключины напоминал ему звук церковного кадила. По-научному, можно сказать, что у него включалась вторая сигнальная система, и благодаря такой ассоциативной работе сознания не возникало жёсткой рефлекторной привязки к внешним раздражителям. У Конюхова были тяжёлые периоды, но он достаточно безболезненно их пережил[202].
Ещё можно сказать о том, что если у человека сохранялась достаточно сильная связь с его семьёй, то им было крайне трудно манипулировать, потому что в его сознании постоянно жила мысль о спасении близких, и таким образом он выходил из контролируемого русла, в которое его пытались загнать манипуляторы. Все современные американские поведенческие теории (например, разработанные Скиннером) рассматривают человека как животное с определённым набором стимулов и реакций. Забота же о другом развивает, наполняет сознание стремлением к деятельным переменам, призывает хранить жизнь, служит опорой для шага в будущее. Однако уровень стресса иногда бывал настолько сильным, что некоторые отказывались даже от связей с близкими, так как каждое новое письмо от родных могло вызвать новое страдание. Нужно было иметь огромное мужество, чтобы жить с открытыми глазами. Главным было не уходить в грёзы, а трезво осознавать, что с тобой происходит, даже если это что-то страшное. Как только закроешь глаза, потеряешь шансы выжить.
Хранение благодати. Истинная опора
Каким образом описанная стратегия связана с приобщением к благодати? Когда через Таинства человек обретает связь со Христом, в нём зажигается какой-то огонёк, и любой поступок против совести способен его погасить, а без него биологическое выживание теряет всякий смысл. Размышляя над тем, как не погасить этот огонёк, как помочь ему разгореться, человек начинает формировать определённую стратегию поведения. Критически важным является то, что эти размышления и эта стратегия не навязаны ему извне, а являются плодом личных усилий. В хорошем смысле этого слова мозг человека «24 часа в сутки» находится под воздействием стимулирующих и развивающих его сигналов. Реализация деятельности по сохранению огонька предполагает наличие умения давать оценку увиденному, услышанному, прочувствованному (не в смысле осуждения, а в смысле понимания, что является разрушительным, а что нет). Существенно важным является то, что эти оценки не продиктованы извне[203].
Со временем у человека складывается система убеждений, существующих не в отрыве от реальности, а глубоко связанных с поступками. И хотя система не оторвана от реальности, в то же время она не является продиктованной внешним регламентом. Она помогает вчувствоваться в социальную обстановку, но не определяется этой обстановкой. Таким человеком невозможно управлять. Если вбросить в него ложную идею, он рано или поздно вычленит её из мыслепотока и отсечёт её от себя[204].
Люди, не пережившие подобное внутреннее перерождение, живут поверхностной жизнью, не понимая важности этого внутреннего света. Так, проходя через опыт обретения и потери, человек всё больше понимает важность сохранения этой неугасимой внутренней лампады, образ которой имеет в упомянутой выше книге Б. Ширяева ключевое значение.
Однажды на моих глазах в больнице оптимистично настроенный и физически крепкий человек, смеявшийся над разговорами о духовном, разразился внезапной истерикой перед предстоявшей вовсе несложной операцией. Даже физически развитые мужчины, солдаты «без страха и упрёка», в экстренной ситуации, угрожающей жизни, могут быть полностью деморализованы.
Человек, оказавшись в экстремальных условиях, пытается сохранить жизнь в системе регламента, который навязывает своё: хочешь выжить — делай это! Так постепенно его сознание начинает угасать. Но представьте, что у него есть маленький ребёнок, которого нужно кормить двадцать четыре часа в сутки. Так и внутренней огонёк необходимо постоянно поддерживать, что позволит находиться в иной системе координат, недоступной для манипулятора. Тогда и наука может этому способствовать.
Мы как христиане понимаем, что каждый наш шаг связан с вечностью. В рамках земной жизни мы формируем то состояние, которое заберём с собой в вечную жизнь. Человек, который об этом помнит, приобретает самое главное качество для выживания: опору в будущем. Об этом В. Франкл писал так: «Каждая моя попытка духовно восстановить, „выпрямить“ своих товарищей по несчастью снова и снова убеждала меня, что это возможно сделать, лишь ориентировав человека на какую-то цель в будущем.