Артем открывает СПА. Захожу и удивленно моргаю. Весь бассейн усыпан лепестками белых роз. К поручням бортика привязан большой надувной плот, на котором стоит бутылка шампанского и ваза с фруктами.
— Нравится? — Артем явно волнуется.
— Да, просто… странно как-то. Это для меня?
— Конечно, всё для тебя, моя любимая!
Мне хочется поморщиться. Слово вроде простое, но в устах Артема оно как-то глупо звучит. Натянуто, что ли? Артем быстро сбрасывает одежду, остается в плавках и снимает с меня жакет. Чуть помедлив, он расстегивает мое платье и оно падает к ногам.
— Какая ты красивая! — шепчет он и целует меня в шею.
Что-то мне неуютно. Уже жалею, что пришла сюда. И как, спрашивается, мне к нему привыкать, если даже его легкие прикосновения мне неприятны? И тело молчит. Хоть бы предало! Так нет же! Вдруг оно заделалось порядочным.
— Тебе вечно всё не так, — услышав мой немой зов, просыпается тело. — То приди, а то уйди! То ругаешься, что я тебя предаю, а то возмущаешься, что молчу.
— Вот-вот! — поддерживает его мозг. — Всё ей не так!
— Нет, ну вы бы как-то поддержали в трудный момент, что ли? — возмущаюсь я.
— Даже не собираюсь! — решительно отрезает тело. — Мое мнение ты знаешь! Оттолкни его. Хватай шмотки и беги к фермеру. В этом помогу, да. Ноги ускорю, чтобы бежали, не спотыкаясь. Будешь ими крутить, как вертолет лопастями. Тык-тык-тык!
— Но меня же гордость не пускает первой к Марку прийти, — вздыхаю я.
— Я ее могу отключить, если что, — с готовностью предлагает мозг. — Могу придумать пятьсот оправданий, и это только навскидку, не сильно напрягаясь. Ты и не поймешь, что наступила на горло своей гордости. И еще и поверишь, что так и нужно. Ты же женщина! У вас один критерий: я так хочу, значит, это можно!
— Вот-вот! — горячо поддерживает его тело. — Давай, отключай. Вырубим ее вместе и приведем вдвоем к нашему мичуринцу.
— Подождите, мне нужно подумать! — останавливаю я их порыв.
— Ой, нет! — пугается тело. — Только не это! Я так не играю. Знаешь что? Надоела ты мне. Об одном жалею: что с утреца позволило тебе надеть новый комплект — лифчик с трусами. Была бы ты в старом, так сама бы постеснялась раздеваться. И ничего бы этого не было. Самая крепкая преграда для несанкционированного блуда — это старое ношеное белье. Работает лучше, чем пояс верности. Вон средневековые рыцари — те еще идиоты были. Сами на войну уходили, а женам на это место железный пояс вешали. Зачем такие сложности? Оставили бы женщинам старые линялые панталоны-тюськи — и супружеская верность обеспечена. А теперь сама давай, Вика, сама!
Артем вдруг подхватывает меня на руки, осторожно спускается по широким ступеням бассейна и бережно усаживает на плот. И сам немедленно забирается на него.
— Ну, давай выпьем за победу, — Артем открывает шампанское и разливает по бокалам. — За то, что я всё так здорово устроил, и теперь у тебя будет отель. И у меня тоже. А если бы не мой план, то сейчас Марк пил бы шампанское. А мы с тобой — ослиную мочу. Сорри за натурализм! — он протягивает мне бокал, отщипывает с грозди винограда несколько ягодок и прижимает к моим губам.
Сок течет по моему подбородку.
— Запачкалась, — Артем наклоняется ко мне, слизывает сок с подбородка и прижимается горячими губами к моему рту.
— Подожди-ка! Какой план? — мягко отталкиваю его. — Ты о чем?
— Это я привел в отель Аэлиту. Вернее, Кристина по моей наводке. Меня Аэлита на дух не выносит. Она и слушать не стала бы. А Кристину любит, как родную дочь. Вот Кристина ей мой план и изложила. Аэлиту и уговаривать долго не пришлось. Она спала и видела, как бы отомстить бывшему. А заодно и сыночка к ногтю прижать. А то Марк изображает из себя самостоятельного, а его мама этого ой как не любит! Ей нужно, чтобы все по струночке ходили и исполняли ее приказы. Я знал, что Аэлита устроит здесь Европу и страшно разозлит отца. Это я через адвоката выкупил втихаря контрольные четыре процента отеля, а потом и сорок восемь процентов. Деньги взял у матери Марка и тут же перепродал ей. Номинально, конечно. Без навара. И все анонимно. А потом, когда Аэлита довела отца до бешенства, я привёл свою маму, потому что она любовница Порохова. И мы всё провернули назад. И подготовили альтернативное празднование юбилея, чтобы отец не опозорился на всю Москву и не потерял свое влияние, которым он так дорожит. Ведь моя мама на короткой ноге со всеми нужными людьми. Ее до сих пор рвут на части с корпоративами, включая кремлевские сабантуи. 90-е ушли из календаря, но не из людей. А мне понравилось, что Аэлита моему отцу напомнила, что такое прилюдный позор. Он ведь меня всю жизнь позорит и унижает, — Артем бледнеет, ставит бокал на плот, берет бутылку воды и жадно делает несколько глотков.
— О чем ты? — не понимаю я.
— О том, что мой папа отель уже мысленно отдал Марку. Потому что он всем всегда говорит, что у него почти, как в сказке: двое сыновей, старший умный, а младший дурак. А ты просто приятный бонус к отелю, Вика. Марк тебя воспринимает именно так.
— Это неправда!
— Правда, Вика, правда. Не знаю, что ты себе там нафантазировала, но всё очень просто: Марк у нас победитель по жизни. Ему полагается всё лучшее, а Артему то же самое, но рангом похуже. Просто чтобы не обидно было. И чтобы папа мог сказать, что он всё делит поровну. А на самом деле нет никакого поровну.
— Слушай, я не вмешиваюсь в ваши семейные дела, но ты ведь отцу чуть инфаркт не сделал, — возмущаюсь я. — Аэлита его могла довести до больницы. И потом зачем такие сложности?
— Я же тебе объясняю: чтобы отец почувствовал, что такое позор и стыд. Конечно, отдавать Аэлите отель я не собирался. Мне это тоже невыгодно. Она со мной сотрудничала по необходимости. Но потом выкинула бы к чертям. И тогда я, насладившись папиным позором, привел свою маму и ее инвестора. Настоящего, а не такого, как все предыдущие. В результате: отель мой, ты — моя жена. А главное: папа понял, что его Марк не такой уж умный. И еще и Аэлита получила по носу. Просто так, чтобы не зазнавалась. А еще для того, чтобы у тебя был отель. Я тебе его поднес на блюдечке с голубой каемочкой. А Марк остается ни с чем. В первый раз в жизни. А то все твердили: "Марк — умница, Марк знает, чего хочет и идет к цели". А я вечный шалопай. А этот шалопай всех оставил с носом. Ты подумай: победить Марка самостоятельно ты бы не смогла. Я своего отца знаю. Он бы отдал бизнес Марку. Я, выходит, молодец.
— Ты не молодец! Ты — подлец! — резко вскакиваю на ноги, плот качается, и я падаю в воду.
Артем бросается за мной. Плыву к бортику, благо он недалеко: всего в паре метров. Меня душат слезы. Чувствую, что извалялась в грязи. Значит, я понадобилась Артему только потому, что на меня запал Марк. А Артему нужно всё, что есть у Марка. Нельзя же так с живыми людьми!
— Постой, Вика, что ты, как маленькая? — Артем догоняет меня в воде и хватает за плечи. — Остановись! Куда ты бежишь?
— Подальше от этой грязи! — добираюсь до ступенек и хочу подняться.
Но Артем хватает меня за ноги и стаскивает обратно в бассейн.
— А ты, значит, чистенькая, да? Да ты сама хотела фиктивно выйти замуж за Марка, чтобы заполучить долю в отеле.
Он прав. Я такая же расчётливая дрянь. И нечего мне из себя строить святошу. Но, в отличии от него, я хотя бы понимаю, что натворила.
— Ты мог убить своего отца, Артем! Понимаешь ты это или нет? Саныча чуть инфаркт не хватил. Если бы это случилось, что бы тогда было? Ты хоть о нём подумал? — отталкиваю его и быстро поднимаюсь по ступеням. — И вообще выигрывать нужно честно. Я и сама смогла бы получить свою долю. Шеф всегда исполняет то, что обещает.
— Ничего бы ему не было! — кричит Артем, оставаясь в воде. — Я его знаю лучше, чем ты! Проорался бы и все. И в конце концов, никто не вечный. Это жизнь! А папа еще с 90-х привык, что его могут кокнуть за каждым углом. А насчет обещаний… он мне тоже много чего обещал и ничего не выполнил. Клялся, что никогда меня не бросит, и ушел. Потом сказал: "Сына, всё для тебя". И всё самое лучшее отдавал Марку. И даже сейчас столкнул всех лбами. Тебя, меня, Марка. Так что плохо ты знаешь моего папу. Просто празднуй победу. И все. И готовься к свадьбе.