Поэтому Раммар предпочел сконцентрироваться на блюдах; и уж здесь он расстарался. Много долгих дней он не ел ничего приличного, поэтому аппетит у него был соответствующий. В первую очередь потому, что под руководством Бальбока амазонкам действительно удалось состряпать вполне приличный бру-милл, от которого знатно пекло во рту. Как выяснил Раммар, глаза рыб и змей были неплохой заменой глазам гуля и фаршированным гномьим кишкам, которые обычно полагалось класть туда по рецепту.
В то время как Бальбок восседал на своем троне, который притащили из пещеры-храма, Раммар и остальные располагались у него в ногах. С учетом того факта, что они уже не были пленниками и им не угрожала опасность, все восприняли это спокойно, даже не поворчав. Сидели все за длинными столами высотой примерно до колен, которые были поставлены кругом на деревенской площади; в центре полыхал огромный костер, вокруг которого танцевали под музыку прекраснейшие воительницы племени.
Раммар и Анклуас от всей души налегали на представленные блюда. У Бальбока же оказалось больше компании, чем ему хотелось: со всех сторон на него наседали амазонки, чтобы обслужить отца-основателя племени. Орк, очевидно, с гораздо большей охотой налег бы на бру-милл сам.
— Совершенно невероятно. — Чавкая, Раммар обернулся к Анклуасу, сидевшему рядом. — Ты можешь назвать мне хоть одну причину, почему эти бабы так торчат от моего брата?
— Ну, гм… — Анклуас бросил на Бальбока долгий взгляд. — Не считая того, что они полагают, будто он является их благородным праотцом, он просто милашка.
— Он… кто? — Во взгляде Раммара читалось полное непонимание. Анклуас воспользовался словом сутис, описывавшим орочих. Большинство орков мужского пола умирали, так ни разу и не произнеся его.
Но были и некоторые исключения…
— Ты что, охгураш? — прямо спросил Раммар, после чего Анклуас, слегка выпивший лишнего, одарил его невинной улыбкой — улыбкой, которая показалась Раммару несколько… бабской.
Итак, Бальбок был все-таки прав, говоря, что с одноухим что-то не так! Широко раскрыв от ужаса глаза, сжимая в руке кусок мяса, Раммар встал и, спотыкаясь, покинул свое место за столом. Твердо решив держать в будущем с Анклуасом ухо востро, он подсел к Нестору и Гурну. Даже общество людей было в глазах Раммара предпочтительнее общества охгураша — и в некотором смысле намного безопаснее…
Нестор и Гурн представляли собой довольно яркое зрелище. Лицо ледяного варвара раскраснелось от сброженного сока из ягод, лицо же убийцы было желтым от зависти — он готов был отдать все за то, чтобы поменяться местами с Бальбоком, колени которого как раз заняла черноволосая девушка с длинными косами, нежно принявшаяся почесывать орку подбородок.
— Это несправедливо, — проворчал Нестор, — просто несправедливо! Бальбок получил всех девочек и даже не может оценить этого. Самое время кое-что предпринять по этому поводу, в конце-концов я так могу и потерять престиж!
— Какой престиж? — спросил Гурн.
— Да будет тебе известно, друг мой, что в юные годы меня называли Соблазнителем Тайка…
И с этими словами Нестор повернулся к своей соседке по столу, рыжеволосой женщине с аппетитными округлостями. На человеческий вкус, от нее просто дух захватывало. В любом случае Раммар заключил это, наблюдая за поведением Нестора, который вдруг принялся вести себя, словно отъявленный умбал.
— Ну что, детка? — обратился он к амазонке, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не таращиться на ее неприкрытую грудь. — Совсем одна в такой прекрасный вечер?
Та прервала трапезу (в одной руке у нее был большой кусок мяса, в другой — бокал с ягодным соком) и непонимающе уставилась на него.
— Такая тихая ночь, — продолжал Нестор, призывая на помощь все свои таланты очаровывать, и улыбнулся неотразимой (в этом он был убежден!) улыбкой. — Разве неправильно, что чужие люди становятся ближе друг другу?
И словно невзначай его правая рука опустилась на обнаженное бедро, на что девушка ответила очередным смущенным взглядом.
— Как тебя зовут, дитя мое?
— Квия. А тебя?
— Нестор, — ответил он. — Если перевести на твой язык, то получится «тот, против кого нельзя устоять».
— Чего ты от меня хочешь? — вызывающе посмотрела на него красавица.
— Гм, я… — он проглотил слюну, провел языком по губам, потому что уже не мог сдерживаться и не смотреть на ее великолепную грудь. — Я спросил себя, возможно ли, чтобы два совершенно чужих человека в столь чудесную ночь, как эта, сошлись, чтобы вместе пережить сладкий миг стра…
Больше ничего он сказать не успел.
— Ты хочешь оплодотворить меня? — спросила она совершенно без обиняков, и у человека на миг отнялся дар речи.
— Э… Если ты так прямо и спрашиваешь… — озадаченно вымолвил он. — Можно было бы это устроить?
Взгляд, которым она одарила его, был сначала изучающим, затем в нем появилось презрение.
— Нет, — заявила она просто и настолько бесповоротно, что Соблазнитель Тайка совершенно потерял мужество. — Но если бы ты представил меня своему другу… — добавила она, бросая на Гурна жадный взгляд.
Ледяной варвар издал довольное рычание. Если эта красавица так сильно хочет его…
— Будь осторожен, — прошептал Раммар, умостивший свой асар рядом с ним, и улыбнулся Гурну, оглушительно чавкая куском мяса.
— Почему?
— Это же амазонки, не забывай.
— Почему?
Раммар откусил очередной кусок от костреца, пожевал, кивнул и, причмокивая, пояснил:
— Дикие бабы.
— Почему?
— Они обычно убивают каждого мужчину, после того как с ним… — Раммар попытался изобразить соответствующий жест, что, однако, не особенно удалось ему с куском мяса в руках.
— Что?
— Да ну, ты понял.
— Ах? — Гурн скривился, лицо его выражало разочарование.
— Можешь мне поверить, — кивнул Раммар. — Добрый Бунаис был первым мужчиной, которого постигла эта участь. С тех пор за ним в темную яму Курула последовало много людей.
— Нет.
— Да. Как ты думаешь, почему в этом захолустье нет парней, а?
Гурн судорожно сглотнул — такого он не ожидал.
— Ну так как? — спросила его рыжеволосая. — Как насчет нас двоих?
Ледяной варвар раздумывал несколько мгновений над ответом. Предложение было, с одной стороны, заманчивым, с другой… Орк предупреждал о том, что любовное свидание с амазонкой может стать последним для него, а такая перспектива довольно сильно приглушала возбуждение.
— Нет, — раздраженно ответил он, после чего именно Раммар, который только сегодня утром опозорился настолько, насколько это вообще было возможно, громогласно заржал.
Толстенький орк снова стал прежним.
На следующее утро они тронулись в путь.
В то время как Бальбок, которому у амазонок очень даже понравилось, с удовольствием остался бы еще на чуть-чуть, Анклуас требовал быстрейшего отбытия, потому что хотел попасть в Каль Анар без промедления — из-за добычи, как он пояснил.
После всего, что они узнали вчера о Каль Анаре и его новом повелителе, Раммар уже не так спешил. Хотя перспектива прибрать к рукам не одно, а (если повезет) сразу два сокровища, манила его, однако что делать с двумя сокровищами, если ты будешь мертвее мертвого? Раммар в очередной раз задавался вопросом, что заставило его и Бальбока покинуть больбоуг и отправиться на чужбину.
Неужели им чего-то не хватало? Неужели приходилось голодать или испытывать жажду? Разве их предавали коварные карлики? Разве гигантские ящерицы пытались проглотить их? Разве их хотели прикончить истеричные бабы?
На все эти вопросы следовало четкое и ясное доук, и Раммар был целиком и полностью уверен в том, что исключительно Бальбок виноват в том, что они оказались вдали от больбоуга. В конце концов, разве не он вечно жаловался на скуку и грезил о великих деяниях?
Только две вещи мешали Раммару просто бросить все и вернуться в Гнилые земли: с одной стороны, осознание того, что им там не очень-то обрадуются, а файхок'хай долго церемониться не будут, а с другой стороны… врожденная жадность. Потому что если они с Бальбоком все бросят, то Анклуас, Гурн, Нестор или еще кто-нибудь обязательно пойдет в Каль Анар, выполнит работенку и получит награду, а он сам останется ни с чем. Мысль об этом нравилась Раммару еще меньше, чем опасности, которые могут подстерегать его. Возможно, худшее еще только впереди.
Незадолго до восхода все они собрались на деревенской площади. Лица Нестора и Гурна были довольно бледны, потому что они слишком сильно приложились к местной бормотухе из ягод, а орки выглядели посвежевшими и отдохнувшими. В деревне не было кровавого пива, а ягодный сок орки могли пить литрами, не испытывая никаких неприятных последствий.