Читать интересную книгу Время перемен. Том 2 (СИ) - Кураев Анвар

— Вы уже всё знаете. Сейчас есть платные ботинки, бесплатных нет. Бесплатные через пять дней. И не я это придумал.

— Почём же пара?

— Полшиллинга.

— Если вам будет угодно последовать за мной, заплачу сразу три фунта, за шестьдесят пар. Вечером нужно будет выдать их тем, кто попросит от нашей роты.

— Извольте, но пусть не идут толпой, а приходят по одному отделению.

Они отправились к телеге, на которой восседал Род, охраняющий имущество своего хозяина. Жерар распорядился, и старый слуга незамедлительно достал три фунта откуда-то из глубины сундука.

Глядя на золотые монеты, майор изумлённо спросил:

— Зачем вам всё это?

— Но ведь кто-то же должен.

— Должен что?

— Оставаться порядочным человеком, чёрт вас дери!

— Вчера вы устроили скандал, пользуясь высоким назначением от министра, которое, вне сомнения, получили благодаря титулу. Сегодня транжирите деньги… Мой вам совет, уходите из армии. Не нашего круга вы человек.

— Де Куберте, надо полагать, тоже не вашего круга? Сколько он уже служит? Рассчитываю, что мои солдаты получат сегодня новые ботинки. Обманете — зарежу, как свинью.

Граф пришпорил коня. Он сам удивился перемене характера. Теперь каждый разговор, каждая просьба, адресованная кому угодно, кроме офицеров его роты, превратилась для него словно в удар эспадой. Это были поединки, вместо оружия в которых выступали слова, угрозы, чины, должности и деньги… Матушка часто говаривала, что произнести нужные слова подчас сложнее, чем десять раз уколоть эспадой, и что когда-нибудь Жерар поймёт это. Вот и настал черёд.

В те семь дней, которые остались до прибытия дальнего разъезда, их рота заступила в караул лишь единожды. Кормили полк исправно, и ботинки новые, как и форму, выдали всем, кому требуется. В полку будто наступило затишье. Маршал больше не ехидничал насчёт Жерара, а сам Жерар преисполнялся заслуженной гордости, получая благодарные кивки солдат и лейтенантов полка.

Наконец, дальний разъезд вернулся к армии. Это случилось посреди дневного перехода, и, говорят, командир разъезда, полковник де Кропп, полдня проскакал возле маршала, объясняя ему диспозицию. Вечером, как и всегда, маршал собрал полковников в штабе. Был и Жерар. Выслушав доклады, маршал поведал о том, чего все так ждали.

— Господа, диспозиция на сегодняшний день такова: сомдовские еретики углубились на нашу территорию, осадив ближайший к границе гарнизон. От него до леса примерно двенадцать лиг. Вокруг гарнизона около десяти тысяч врагов. Воинство разнообразное — есть хорошие солдаты, есть и дрянные, всё как у нас. Если навалимся всеми четырнадцатью тысячами, плюс две тысячи с гарнизона нас поддержат — растопчем, без сомнения.

— Господин маршал, у нас шестнадцать тысяч, — заметил один из полковников.

— Знаю! Думаете, я дурак?! Позже об этом. Так вот, проблема в том, что по северо-восточному тракту идут ещё еретики. В таком же примерно количестве, как те, кто оцепил гарнизон. Если две группы воссоединятся, нам не удастся взять их нахрапом, придётся ждать подмоги. Но и с подмогой война затянется. Там негде развернуться, если их двадцатитысячная армия займёт высоты. Всё скатится в беготню, позиционную войну и битву за фураж на нашей территории. Король будет сильно недоволен. Предложения, господа офицеры?

— Не дать соединиться двум армиям врага, — сказал кто-то.

— Верно, но каким образом?

— Очевидно, задержать продвижение второй группы, — раздался уже другой голос.

— Вы читаете мои мысли, господа. Как это сделать?

Тут уж все замолчали. Полковники стали нервно переглядываться между собой. Жерар почувствовал неладное.

— Не гадайте, господа, — как ярмарочный фокусник, маршал развёл руки в стороны, — Я уже всё придумал наилучшим образом. Один из наших доблестных полков пойдёт на перехват второй группе еретиков, закрепится, используя выгодное географическое положение, и продержится до тех пор, пока мы с вами не разобьём вражеские силы у гарнизона и не придём на выручку этому геройскому полку.

Лица командиров посуровели. Все ждали, на кого падёт выбор. Молодой граф обо всём догадался — вот и причина затишья последних дней.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Маршал, тем временем, продолжал со всей помпезностью:

— Честь сия, стать спасительным полком для своего отечества, будет принадлежать, конечно же, гвардейскому Армии Его Величества, третьему полку Лемэса! До позиции, что я присмотрел для нашего доблестного полка, день ходьбы, если, конечно, поторопитесь! Нам до гарнизона четыре дня пути. Разрешаю третьему полку отдохнуть сегодня ночью, но с утра выступите первые, вам ясно, полковник? Придам вам две роты кавалерии. Если враг будет пытаться проходить мимо без боя, громите его, как только сможете и всячески задерживайте движение. Место я присмотрел хорошее, рядом с мостом, но обоз придётся оставить — не поспеете. У вас день в запасе, если дойдёте завтра к вечеру. Идите сюда, я покажу, где закрепиться.

Де Сарвуазье видел облегчение на лицах остальных командиров и их заместителей. Похоже, прав был его дядя — никто не рвётся умирать по своей воле, офицеры прежде всего хотят заработать на войне и продвинуться по службе.

Отдохнуть им, конечно, не удалось.

— Полк! — прогремел командир после заседания штаба, — Поздний ужин! Разбираем обоз, берём самое необходимое и фуража на две недели, завтра двинем быстрым маршем, едва рассветёт. Взводным командовать разгрузкой, ротные в мой шатёр!

Граф подивился зычности и громогласности голоса полковника. С виду тихий, а как гаркнул — вмиг перекрыл весь гомон вокруг.

Солдаты, словно муравьи, принялись копошиться у полковых телег, коих было немало, сгружая разнообразные мешки, свёртки и прочее добро, часть закидывая обратно, часть отложив в сторону. Сержанты и изредка лейтенанты покрикивали на них, заставляя убрать что-то в телеги, а ещё что-то, наоборот, достать. Затем вернулись командиры рот. К их приходу солдаты почти закончили своё копошение и часть огромного обоза из телег, принадлежавших полку, изрядно похудела.

Граф смотрел на дядю. Тот внимательно изучал, что же отложила его рота. Пересчитал палатки и приказал убрать три обратно в обоз, распорядился набить котелок зерном каждому второму солдату, за счёт чего фуража стало на один мешок меньше. Оставалось, ни много ни мало, ещё тринадцать таких мешков, и куча всякого прочего добра. Молодой граф недоумевал, каким образом рота понесёт всё это пешком?

Ответ стал ясен с утра, когда две трети прикрепленной к ним кавалерии заставили спешиться и нагрузить лошадей всем, что можно было на них уместить, не причинив животным вреда. Но и без этого осталось полно всякой всячины, которую солдаты несли сами: котлы, ящики с арбалетными стрелами, длинные пики, что применялись в баталии, часть запасов воды, обильно сдобренной уксусом или ромом, чтоб не испортилась, ящики с бинтами, жгутами и прочими приспособлениями, что призваны были не дать раненым умереть, некоторые детали походной кузницы, несколько больших щитов для перекрытия моста — всё это, как и собственное оружие, солдаты тащили на себе.

В доспехах, от мелкого дождя уже выглядящие измотанными, они двинулись вперёд колонной по два и, оскальзываясь то и дело на размытой осенней дороге, тем не менее, стали довольно быстро удаляться от остальной армии. Жерар смотрел на лица. Солдаты, ещё вчера немного праздные, некоторые бахвалились перед остальными, а как же, гвардейский полк — сегодня они стиснули зубы и, как один, шли вперёд. Разговаривали всё больше по делу, все — от полковника до самого последнего рядового — знали: предстоит тяжёлый бой.

Жерар подвёл лошадь к Перолю и Леонардо:

— Был вчера в штабе, господа офицеры. Врагов впятеро больше.

Пероль молча кивнул, будто это было что-то само собой разумеющееся. Леонардо вообще смотрел в горизонт.

— Каковы наши шансы, что скажете?

Пероль натянуто улыбнулся:

— Зависит от того, сколь хорошо нам выбрали высоту. Может статься, что они довольно велики.