Помню, как зажигали в клубах и на вечеринках друзей, чтобы хоть что-то заработать. – Ударник положил руки на подлокотники и прикрыл глаза.
– И что? – поторопила она.
– Наш старый друг – босс, то есть – пригласил на прослушивание в солидную, хорошо известную звукозаписывающую компанию. Мы подумали: «А почему бы и нет?» Надеялись, что сможем заключить контракт и прославиться. По сути, босс нам это и предложил.
Робер прервался и взял со стола мобильный, который требовательно вибрировал. Взглянув на экран, поморщился и уверенно нажал на кнопку отбоя.
– Достала! – выругался он и бросил мобильник на журнальный столик. – Одна назойливая фанатка от кого-то узнала мой номер, – пояснил он, обратившись к Кристине.
Она понимающе кивнула.
– Видишь ли, в шоу-бизнесе много разных людей, есть хорошие продюсеры, есть плохие. Как ты понимаешь, нам попался тот еще гад. Выставил просто рабские условия, – продолжил Робер. – А отказаться было рискованно: всем несогласным босс быстро сломал карьеру… Правда, тогда мы об этом не знали. А если бы и знали, все равно отказались бы.
– Чего он хотел? Денег?
Мужчина ухмыльнулся:
– У нас тогда не было денег. О чем он прекрасно знал и хотел этим воспользоваться.
– Каким образом?
Ударник со злостью смял полупустую пачку сигарет. Так и остался сидеть, не разжимая пальцев.
– Он видел, что мы молодые и амбициозные и считал, что выбора у нас нет. А у него уже была своя отработанная схема. Мы получили бы мировую славу и заработали кучу денег, только с условием: во всем ему подчиняться. То есть никакой творческой самодеятельности. Он сам решает, какие песни нам писать, где выступать, кого поддерживать, с кем сотрудничать. Ну и самое главное… – Робер прокашлялся. – Самое главное, путь к славе проходил через его постель.
Кристина округлила глаза.
– Он заявил, что мы должны радоваться, что такой крутой босс нас заметил. Мол, не каждому такая возможность выпадает. А когда мы отказались, ясно дал понять, что перекроет нам все каналы, а пресса будет поливать нас грязью. Короче, нас растопчут и выбьют из шоу-бизнеса.
– И что?
– Он так и сделал. Нам везде отказывали, было очень тяжело.
– А как же вы добились такого успеха?
Робер пожал плечами:
– Много работали, годами копили деньги. Тяжелее всех пришлось Николя. Он тогда уже был женат, у него только-только родился ребенок… Ну, все это лирика. На самом деле нас спас один звонок… Ты знаешь, кто отец Алекса?
– Нет, – соврала Кристина с невинным видом.
– Мы тоже. Но, как я понял, он очень известный человек во Франции. Мы были в тупике, группа разваливалась, и Алекс решился ему позвонить – первый и единственный раз в жизни. Я краем уха слышал этот разговор. Он все рассказал, но отец не дал ему никакой надежды, так что мы не особо рассчитывали на него. А зря. Через пару месяцев с нами связалась одна звукозаписывающая компания, на которую большой босс не имел влияния, потому что ею управлял другой большой босс. Нам сказали, что на группу обратили внимание только благодаря рекомендации одного важного человека. Кто этот человек, ты, наверное, догадалась. Компания согласилась сделать нам скидку и, в конце концов, мы заключили с ними контракт.
Робер бросил смятую пачку сигарет в мусорную корзину и откинулся на спинку кресла. Вид у него был усталый, словно он много часов проработал не покладая рук.
– Нам удалось добиться независимости от лейбла. Понимаешь, что это значит? Мы ломаем устоявшуюся систему, что очень сильно раздражает босса. Другие музыканты хотят того же, чего добились мы: например, влиять на то, как используются их записи и самим получать с них доходы… – Робер задумчиво помолчал. – Да и религиозность Алекса, мягко говоря, элите не нравится. Кому нужен король, исповедующий Христа, занимающийся благотворительностью, подающий пример своим образом жизни? – Робер устало махнул рукой и поднялся. – Ладно, мне пора.
Он вышел из комнаты, оставив Кристину в полной растерянности.
Глава 22
Прошло два года, полных радостных, светлых дней и в то же время омраченных тревогами и болью. Кристина много путешествовала вместе с мужем и вполне могла бы считать себя счастливой, если бы не одно «но»… Алекс очень хотел ребенка. Она видела, с каким удовольствием тот играет с детьми Николя и с сыном Робера, как поддерживает и искренне сочувствует ребятишкам в клиниках и сиротам. Каждый раз, когда разговор заходил об этом, в ее горле застревал противный ком.
Было невыносимо думать, что она не может родить ему желанного ребенка. Поначалу еще надеялась, что со временем боль забудется и с появлением другого малыша исчезнет совсем, однако постепенно надежда угасала. Вердикт «бесплодие» был резким и беспощадным, как удар плети. Врачи предлагали попробовать дорогостоящее и длительное лечение, но за результат не ручались. И хоть Александр ее всячески поддерживал, сердце разрывалось от боли.
«Господи, я знаю, что заслужила наказание… Но ведь Александр не виноват! Пожалуйста, прости. Помоги зачать ребенка!» – просила она, но слова падали в пустоту. Или все-таки Бог слышал ее? Осенью в ответ на слова, исполненные покаяния, ветер бросал в окно пригоршни дождевых капель. Зимой обледеневшие ветки деревьев стучали в стекло. А весной и летом солнце пряталось за облаками и детский смех вокруг замолкал, стоило ей вспомнить о своем не родившемся ребенке.
Кристина сделала для себя важное открытие: иногда человек только тогда приближается к Богу, когда совершил тяжелый грех. Ведь благодаря покаянию приходит понимание всей чудовищности поступка. Порою именно такой путь, тяжелый и тернистый, ведет к Спасителю, чтобы человек, раскаявшись, больше не грешил. Теперь она могла признаться себе, что открыла глаза только после аборта. Сначала это было тяжело осознать, слишком свежей была тогда рана, страшно было ее бередить. Но теперь, по прошествии немалого времени, она смогла понять, когда и как это произошло. И если бы в тот роковой день она прислушалась к своим ощущениям, к голосу сердца, который умолял ее остановиться, ах, как бы тогда изменилась ее жизнь! Вместе с Алексом они воспитали бы чудесного ребенка, а Бронислав рано или поздно принял бы ситуацию, – теперь Кристина была твердо в этом уверена. Она смогла бы с ним договориться и уладить дело с разводом. Он, конечно же, помогал бы и навещал малыша… И сколько было бы этих «бы»! Но своим поступком она перечеркнула все эти возможности, и теперь бессмысленно мучить себя выдуманными образами! Нужно продолжать жить, каяться и молиться, что Кристина, собственно, и делала все это время.
А