Читать интересную книгу "Верный меч" - Джеймс Эйтчесон

-Мне нет дела до армии короля! - Лицо священника побагровело, как вчера вечером. - Мы здесь выполняем задание лорда Гийома. Ничто другое не имеет значения!

В комнате воцарилась тишина. Я заметил, что монахиня все еще с нами, стоит и смотрит, как мы спорим друг с другом. Сколько из сказанного она смогла понять?

Но прежде чем я успел указать Гилфорду на нее, Уэйс спросил:

-А кто такая эта леди Эдгита?

Капеллан закрыл глаза и поднял руки к лицу, его пальцы, словно когти, вонзились в лоб, он что-то забормотал на своем родном языке: вероятно, ругался.

-Раньше она была женой Гарольда Годвинсона, - я решил не ждать, пока он успокоится. - Узурпатора Гарольда.

Уэйс с удивлением уставился на меня, хотя я не был уверен, поражен ли он тем, что я сказал, или тем, что я оказался в курсе дел.

-Это правда? - Спросил он капеллана.

-Не имеет значения, кто она, - ответил Гилфорд.

Он смотрел на меня, не скрывая угрозы.

-Правда, - сказал я.

-Уэйс нахмурился, и я понял, что ему на ум пришел тот же вопрос, что и мне.

-Но зачем?

-Это не ваше дело!

Священник закрыл глаза и глубоко вздохнул, кок будто пытаясь успокоиться, потом пробормотал короткую молитву на латыни. Он говорил слишком быстро, но я уловил слова гнев "ira" и прощение "venia".

-Я больше не хочу это обсуждать, - заявил он. - Вы невыносимы, все вы. Я обещаю, что виконт услышит об этом. Он услышит обо всем.

Он покачал головой и поднялся вверх по лестнице.

-Ты знал? - Спросил Уэйс, когда капеллан скрылся из виду. - Он сказал тебе?

-Я узнал вчера, - ответил я. - И только после того, как нажал на него.

Это было не совсем верно, подумал я, потому что имя Эдгиты я впервые услышал в Лондоне. Но только вчера я узнал, кто она такая, и вот это было действительно важно.

-Ты знал и не сказал нам, - упрекнул Эдо.

Я почувствовал вспышку раздражения.

-После того бардака, что вы устроили в таверне? - Спросил я, убедившись, что Радульф с компанией слышат меня хорошо. - Думаешь, я мог доверять кому-либо из вас?

Эдо заткнулся, остальные насупились.

Уэйс заговорил первым.

-Мы были неправы, - признал он, оглядываясь на Эдо и остальных, как будто ожидая от них поддержки. - Неправильно себя вели. Мы забылись.

-Это было безумие, - мрачно согласился Филипп, Годфруа рядом с ним согласно кивнул.

Но выражение лица Радульфа не изменилось, хотя он перестал ухмыляться.

-Это было больше, чем глупость, - сказал я. - Вы вели себя безрассудно. Но теперь мы здесь, и это главное.

Над головой заскрипели доски, приглушенные шаги звучали в комнате наверху. Наверное, капеллан все никак не может успокоиться, подумал я. Я снова посмотрел на монахиню, наши глаза встретились, и она, быстро повернувшись, опрокинула табурет. Тот с грохотом упал на пол.

-Почему она все еще здесь? - Спросил Уэйс, когда монахиня наклонилась, чтобы поднять ее.

-Можешь не беспокоиться, - ответил Радульф. - Она не поняла ни слова из того, что мы сказали.

-Мы этого не знаем, - возразил Уэйс, подходя к женщине. - Настоятельница говорит по-французски очень хорошо. В монастырях они учатся разным языкам.

Монахиня стояла, вызывающе глядя на него, хотя и была головы на полторы короче. Понимала она нас или нет, но сейчас она явно знала, что мы говорим о ней.

-Может быть, нам стоит поговорить в другом месте, - предложил Филипп.

-Пожалуй, - согласился я. - Хотя мы не сказали ничего, что ей и так известно.

Она уже знала, что мы доставили сообщение для леди Эдгиты. И если она жила здесь, то, скорее всего, должна была знать о родстве этой дамы с узурпатором.

-И все же почему она здесь? - Спросил Эдо.

-Таков обычай, - сказал я. - В монастыре один из братьев или сестер назначается оставаться с гостями и наблюдать за ними. Она здесь, чтобы заботиться о нас, и ради нашей безопасности.

Уэйс приподнял бровь над здоровым глазом.

-Она? - Переспросил он, и ухмылка расползлась по его лицу.

Он повернулся к монахине, которая оставалась стоять на месте и смотрела на нас так бдительно, что даже перестала мигать.

-Во всяком случае, так было принято там, где я вырос, - сказал я, пожимая плечами.

-Что ты имеешь ввиду? - Удивился Радульф. - Откуда ты так много знаешь?

-Оттуда. До того, как стать рыцарем, я воспитывался в монастыре.

Он издал странный звук, что-то среднее между фырканьем и икотой.

-Ты был монахом?

-Только послушников, - резко ответил я, глядя на него. - Меня отдали церкви в семь лет. Я сбежал, когда мне было тринадцать, почти четырнадцать. Я не принимал монашества.

Уэйс отступил от монахини, хотя по-прежнему не сводил с нее глаз.

-Оставь ее в покое, Уэйс, - сказал Эдо, улыбаясь и зевая одновременно. - Что она может сделать? Это просто старая женщина.

Теперь, когда Уйэс не нависал над ней, Бургинда решила заняться огнем. Рядом с очагом стояла почерневшая от сажи корзина, заполненная палками и поленьями, которые она начала устанавливать шалашиком.

Я представил себе обжаренное на огне мясо, и мой живот одобрительно заурчал. Вечерня в скором времени должна была подойти к концу; я надеялся, что монахини не будут затягивать с доставкой еды. Покидая утром таверну, мы купили у трактирщика свежих хлеб и колбасу, но они до сих пор оставались в наших седельных сумках, которые мы вместе с лошадьми оставили на конюшне.

-Спроси ее, когда нам доставят наши вещи, - попросил я Эдо.

Он на мгновение замер, вероятно, вспоминая нужные слова, потом присел рядом с круглой монахиней, которая зажгла от фонаря маленькую ветку и пыталась теперь развести костер. Когда он говорил, она не смотрела на него, полностью занятая очагом, но пробормотала что-то в ответ.

Эдо поднялся.

-Она говорит, их принесут сразу после вечерней службы.

Так что, моему желудку пришлось подождать, но, как выяснилось, совсем недолго, потому что вскоре прибыла настоятельница. Она явилась с четырьмя монахинями, которые, как и обещала Бургинда, принесли наши мешки, а так же хлеб и кувшины воды - это было все, что они могли предложить в этот час. Ну, что ж, праздника в честь нашего прибытия устраивать не стали, но тем не менее, нас приветствовали. Гилфорд присоединился к нам за ужином, но не произнес ни слова, кроме короткой молитвы перед едой. К нему присоединились настоятельница и сестры, которые тихо сидели с нами за длинным столом. Они, вероятно, приняли пищу перед вечерней, и не должны были прикасаться к еде до следующего утра. Я всеми силами старался уклониться от взгляда настоятельницы, но она продолжала спокойно смотреть на меня, и я заметил проблеск тепла в ее глазах.

Наконец они ушли, а Гилфорд поднялся к себе наверх. С нами осталась одна Бургинда, весь вечер старавшаяся держаться незаметно. Она простояла на коленях у очага с закрытыми в молитве глазами, пока мы уничтожали наши собственные припасы, выложив их на середину дубового стола. Я не знал, распространяется ли на гостей запрет на азартные игры, безусловно, принятый среди сестер, но пожилая монахиня не сделала ничего, чтобы остановить нас, так что мы сыграли несколько партий в кости. Потом Эдо достал флейту и насвистел несколько коротких отрывков, пытаясь вспомнить давно забытую мелодию, он спотыкался на одних и тех же нотах, пока мы не уговорили его сыграть что-нибудь старенькое, чтобы можно было хотя бы спеть всем вместе.

В конце концов пламя в очаге стало сокращаться, и я почувствовал ночной холод, сочащийся от стен. Вскоре все начали зевать; первый Годфруа, за ним Радульф отправились наверх, где для всех нас были приготовлены отдельные кельи. Очевидно, монахини часто принимали паломников, и к тому же в большом количестве.

Наконец ушел Филипп, оставив нас с Эдо и Уэйсом втроем. На табурете у огня сидела Бургинда, но теперь ее подбородок покоился на мерно вздымающейся и опускающейся груди, я слышал ее тихий деликатный храп.

-Жена узурпатора, - пробормотал Уэйс. - Зачем Мале отправил ей послание?

-Я тоже пытался это понять, - я старался говорить тихо, чтобы не потревожить спящую монахиню. - Сначала я подумал, что они были любовниками, но Гилфорд чуть не прикончил меня за такие догадки.

Эдо посмотрел на меня с насмешливым восхищением.

-Ты вот прямо так и спросил его, не были ли они любовниками?

-Согласен, не самый мудрый поступок.

-Признаюсь, я бы подумал так же, - сказал Уэйс.

-Одно дело знать, а другое сказать вслух, - заметил Эдо. - Да еще собственному капеллану виконта.

- Но зачем он вообще сделал эту глупость? - Оборвал его Уэйс. - Отправить к черту на кулички шестерых рыцарей, когда Эофервик лежит в осаде, да еще рисковать шкурой своего капеллана?

Я пожал плечами.

-Может быть, сообщение было настолько важно, что он должен был отправить его прямо сейчас?

-У меня только одно предположение, - сказал Уэйс, взглянув на монахиню, а затем на лестницу, словно кто-то мог появиться оттуда внезапно. - Хотя я затрудняюсь его высказать, если есть хоть малейший шанс, что нас услышат.