Жрецы ему сообщили, что десять тысяч лет назад на земле, в воде и в воздухе происходили ужасные войны, на истребление народов. И это похоже на правду, потому что в табличках Ашшурбанипала тоже есть об этом упоминание.
Наставник рассказал Александру, что у Ашшурбанипала было какое-то оружие, полученное от богов: «свет, ужас нагоняющий, исходил из головного убора». С ним он воевал против Египта, о чём свидетельствуют древние рельефы на стенах египетских храмов. В древних записях о войне богов есть упоминание, что они летали на больших «ладьях» или «дисках», откуда напускали на вражеское войско невидимую и страшную «бурю, несущую смерть».
– Платон говорил нам, близким ученикам, о египетском божестве Солнца, его имя Гор – для нас он сопоставим с Аполлоном, – который изображался древними египтянами в виде крылатого диска. Местные жрецы говорили, что Гор летал на диске, откуда поражал светом врагов, «исчадий мрака».
Аристотель говорил неуверенно, даже неохотно, он словно переступал через собственные представления о науке, какой до этого был предан всецело.
– Вот так, Александр, хочешь – верь, а хочешь – не верь. Наверно, зря люди утверждать не будут. Есть что-то, происходившее на самом деле. Скажу больше, греческие учёные, побывавшие на службе у персидских царей, тоже записывали диковинные сведения о древнем оружии, применяемом в Индии. Я сам слышал об этом. У индийского народа сохранились воспоминания, будто их боги воевали друг с другом страшным бесшумным оружием, приводящим к потере сознания или с таинственным убийственным излучением. Боги могли вызвать панику у целой армии или вмиг превратить каменные города в руины. Люди со страхом наблюдали огненные взрывы в небе и на земле, вызванные, без сомнения, небесным оружием. Боги пользовались небесными «повозками», летавшими, если нужно было, «быстрее мысли», и ещё они свободно передвигались по земле и под водой.
Александр долго находился под впечатлением услышанного от Аристотеля, которому он всецело доверял.
– Учитель, я хочу узнать больше об оружии богов. – От нетерпения лицо воспитанника побледнело. – Я хочу владеть им, чтобы наказывать своих врагов.
– О, для этого мне придётся сначала изучить древний язык, на котором говорили древний народ Ниневии, ассирийцы, и другие языки. Нужно время и деньги, чтобы нанять переводчиков, знающих древние языки. Большие деньги!
Глаза Александра загорелись, он воскликнул:
– Учитель, когда я стану царём, я дам тебе много денег, чтобы ты купил все нужные таблички.
Бледное лицо Аристотеля раскрылось в доброй улыбке.
– Ты так сильно хочешь всё узнать, что написано в табличках?
– Да! – Эти слова прозвучали неожиданно и с такой убежденностью, что Аристотелю показалось – так и будет.
* * *
Назавтра Аристотель с загадочным видом протянул воспитаннику свёрток, обёрнутый зелёной тканью.
– Дарю, – с улыбкой произнёс он, – тебе пригодится.
Александр развернул тряпицу и увидел деревянную коробку с потемневшей от времени крышкой. В коробке лежали свёрнутые папирусные листы, накрученные на палки; на каждом свитке бирка с надписью красными чернилами.
– Когда ты ушёл от меня, я вспомнил, что обещал подарить тебе Гомера, твои любимые «Илиаду» и «Одиссею», и не сделал. Вот теперь дарю самое дорогое, что у меня есть. Это первая редакция, отредактированная по воле Писистрата*. Когда я учился у Платона, заказал себе три копии; одну подарил своему другу Гермию, и вот теперь одна есть у тебя.
Александр был счастлив. Перед сном с неосознанным чувством благоговения он открывал коробку, осторожно перебирал листы рукописи, выбирал одну из глав и с упоением читал. Он непременно ощущая в себе возбуждение и восторг от восприятия оживших образов богов и героев, живущих в бессмертных строках. Но, читая «Илиаду», видел только Ахилла, он учился на его бессмертных подвигах, впитывал опыт сражений и высшей воинской доблести. При этом в нём пробуждался завистливый интерес к непреходящей славе героев и небожителей, царей и военачальников. Ему открывался неизвестный мир, полный любви и ненависти, казалось, непреодолимых трудностей и в то же время всепобеждающего героизма личности.
Перечитывая «Илиаду», Александр с вожделением вдыхал острый аромат легендарных сражений, и в этот момент ему казалось, что он сам готов к героической миссии – быть покорителем Ойкумены…
Глава 12. Город Зевса
Кони Посейдона
Учебные занятия Аристотеля с Александром происходили ежедневно с полудня до вечера за исключением религиозных праздников. Поскольку предметы отличались разнообразием, не было заметно, чтобы ученик уставал, за ним не наблюдались усталость или равнодушие. Иногда появлялся царь, как обычно, без предупреждения. Он сидел с молчаливым равнодушием на своём месте, прислушивался, о чём идёт речь. Если тема казалась ему знакомой, он высказывался, не претендуя на приоритет собственного мнения.
Через полгода пребывания в Пелле Аристотель настолько освоился в роли наставника и преподавателя, что он не представлял себе день без занятий с Александром. Скучал без его бесконечных вопросов, на которые отвечал без скидок на возраст. Однажды Александр задал вопрос, чем отличается живой мир от неживого. Вместо того чтобы подробно рассказывать, что в природе существуют неживые вещи – такие, как камни, лишь под воздействием извне обладающие способностью к изменениям, и, с другой стороны, живые вещи, одушевлённые, способные к самостоятельным изменениям, наставник неожиданно спросил его:
– Ты сам как думаешь?
Александр изогнул в размышлении брови, но ответил быстро:
– Я думаю, различия между ними выявляются, исходя из того, что они умеют или не умеют что-либо делать.
– Ты правильно мыслишь, друг мой! – обрадовался наставник. – Животные и люди обладают способностью поглощать питательные вещества, расти и развиваться. Они обладают способностью чувствовать окружающий мир и передвигаться. А человек ещё умеет рационально мыслить и действовать сообразно мыслям, отчего стоит на самом верху живой природы. Выше только Бог, который дал в своё время толчок движению в природе.
В один из уроков по биологии появился царь. Он давно не посещал сына, был занят сборами войска и встречами с командирами. Серое лицо, набухшие веки и новые морщины на лбу выдавали чрезмерную усталость. Он занял кресло и стал слушать, о чём говорит Аристотель.
Речь шла о лошадях, их повадках и нравах – тема для Филиппа знакомая, поэтому он не мог промолчать.
– Аристо, ты можешь сказать, как в природе появились первые кони?
– Точных сведений по этому вопросу нет, но поскольку какой-либо существенной границы между живой и неживой природой не существует, первородные кони появились, как и остальные существа, из единого Живого, которое как бы само собой зарождалось под действием всей природы, возникая из разлагающейся земли или определённых частей растений. Не обошлось и без Активного Начала, которое