К сожалению, на этот незамысловатый процесс у «партизан подпольной луны» бесхозяйственно ушло пять полных смен. Что неудивительно — в отсутствие Тропилло студийная работа шла через пень-колоду.
Но порой случались и хорошие новости. Зимой 1987 года, после триумфальных концертов с симфоническим оркестром, в гримёрку к «Аквариуму» заглянул один из руководителей городского управления культуры. Впечатлённый высоким искусством, чиновник по фамилии Тупикин от всей души поблагодарил музыкантов, но с удивлением узнал, что группе негде записывать новый альбом.
«Нам тут же вручили телефон начальника «Мелодии», который в приказном порядке должен был обеспечить звукозаписывающий процесс, — вспоминал БГ. — Буквально на следующий день мы уже находились в студии. Её директор оказался не на шутку напуган тем, что ему предстояло сделать. Он был весь бледный и трясся».
Как выяснилось позднее, бесплатная студия досталась «Аквариуму» дорогой ценой. Гребенщикову пришлось подписать документы, в которых музыканты отказывались от авторских гонораров. Время записи нового альбома «Равноденствие» было строго ограничено — двадцать сессий по четыре часа. Никакого графика не существовало — сессиями «Аквариума» тупо затыкали дырки. Кроме того, им предоставили не основной зал, где работали симфонические коллективы, а две крохотные комнатки, одну из которых занимали барабанная установка и микшерный пульт.
Но самой болезненной проблемой для Гребенщикова оказался выбор саундпродюсера. О крутых нравах звукорежиссёров ленинградской «Мелодии» уже давно ходили легенды. «Я, бля, сделаю так, что вы больше никогда не будете заниматься музыкой» — такие угрозы условным «Землянам» или группе «Август» неоднократно приходилось выслушивать от местных «волшебников звука». Другими словами, здешняя атмосфера никак не напоминала уютный Дом юного техника. Как пелось у Высоцкого, «здесь вам не равнина, здесь климат иной».
Штатный сотрудник «Мелодии» Виктор Динов, который ещё в 1980 году помогал «Аквариуму» записывать цикл песен под названием «14», находился в творческом отпуске. Динозавр отечественной звукозаписи Юрий Морозов участвовать в процессе категорически отказался. «А мне неинтересно с ними работать», — объявил начальству будущий звукооператор группы «Чиж & Co». В этот период Тропилло активно вынашивал планы по наводнению страны кассетами польского производства и находился в совершенно другой галактике.
В итоге группе достался убелённый сединами Феликс Гурджи — милый и интеллигентный человек, всю жизнь работавший с академическими музыкантами. Ждать от тёзки Дзержинского адекватного звука, сходного по энергетике с прозрачно-холодными «Детьми декабря», естественно, не приходилось. Это был тот случай, когда результат можно было спрогнозировать заранее.
Кроме того, собрать на сессию оптимальный состав Гребенщикову не удалось. В августе 1986 года утонул в Волге Саша Куссуль. Поехав с театром на гастроли в город Горький, он вызвался на спор с приятелями переплыть реку. На другой берег он добрался без приключений, но, когда плыл обратно, его отнесло в сторону сильным течением. По воспоминаниям родителей скрипача, невдалеке на лодке рыбачил местный житель, и когда с берега стали просить о помощи, он лишь огрызнулся: «Да у нас тут таких каждый день тонет».
В итоге так случилось, что Куссулю никто не помог. Сердце у скрипача оказалось слабое, давление низкое, и вскоре он ушёл под воду. Спасти Сашу не удалось. Ему было 23 года.
* * *
В те трагические дни идеолог «Аквариума» с семьёй отдыхал в посёлке Дюрсо под Новороссийском.
«В доме, в котором мы жили, не было электричества, и еду приходилось готовить на костре, — рассказывал Борис. — Прямо во дворе росло дерево, и я целыми днями сидел под ним и писал песни: «Лебединая сталь», «Золото на голубом», «Партизаны полной луны», «Серебро Господа моего», «Камни в холодной воде»... Там было непривычно много времени, чтобы песню «качать» — до тех пор, пока она не встанет на ноги».
Ненадолго выпавший из реальности БГ не знал о смерти Куссуля. В этот период он планировал сочинить мелодии с нетипичными гармоническими ходами и активным применением скрипки. Его бездонное ощущение творческой свободы теоретически грозило вырасти в новый музыкальный манифест «Аквариума».
«Я тогда размечтался создать цикл песен, которые ещё никто не писал, — признавался позднее БГ. — Мне хотелось продолжить линию, которую мы начинали с Гаккелем на “Дне серебра”».
Ещё одним важным импульсом для создания альбома стали композиции, написанные Гребенщиковым «на злобу дня»: остросоциальные «Партизаны полной луны» и «Поколение дворников и сторожей».
«Эти вещи возникали сами по себе, совершенно не спрашивая меня, — утверждал БГ. — Например, «Поколение дворников» я написал после скандала, связанного с постройкой дамбы через Финский залив. В эту «стройку века» были вложены огромные деньги — с целью защитить город от наводнения, но в результате сгнил весь залив... Меня это очень достало, и некоторые песни оказались написанными в состоянии глухой ярости».
Само собой, это раздёрганное настроение повлияло на атмосферу альбома. Многие эксперименты увязли в тине нелепого звука — вялого и рыхлого. Неудачно записанные «Молодые львы» и «Серебро Господа моего» в альбом решили не включать. Не удалось сыграть и несколько изящных мелодий, которые, по словам Гребенщикова, «после смерти Саши Куссуля практически перестали существовать».
Положение спасали как могли. Вместо погибшего Александра на запись пригласили его приятелей из консерватории — альтиста Ваню Воропаева, скрипача Андрея «Рюшу» Решетина и аккордеониста Сергея Щуракова. Однако кардинально изменить ситуацию в этой «цитадели звукозаписи» они, естественно, не смогли.
«Помню, что на этой сессии я был немножко зажат, — переживал Щураков. — На «Мелодии» у меня присутствовало ощущение подлинного средневековья».
«Мне до сих пор кажется, что композиция «Поколение дворников» полностью загубила «Равноденствие», — досадовал позднее Гребенщиков. — Песня была вставлена в альбом в последний момент, когда сроки поджимали, и мы не успевали разработать студийную версию композиции, которая должна была находиться в финале. Я пошёл на поводу у времени и подрубил пластинку на корню, так как этот гимн из совершенно другого контекста, и поколение дворников уже давно выросло. Ему не место на мифологическом диске, поэтому в итоге у нас получился колосс на глиняных ногах».
«Мне казалось, что на «Мелодии» всё создано для того, чтобы работать было неудобно, — жаловался Титов. — У Тропилло было просто, а здесь ты оказываешься в чужом помещении, с чужой энергетикой и в чужой власти... Я помню ужасный дискомфорт от некомпетентности обслуги, неудобства звука и ограниченности по времени. Всё происходило в спешке, и нервы у всех были на пределе. Поэтому альбом получился смятым».
Как стало понятно позднее, концепции и чёткой драматургии у «Равноденствия» не было. Сильные композиции не получили правильного студийного прочтения, а песня-загадка «Наблюдатель» вообще выглядела инородной и сыроватой. Кроме того, группа