Илта кивнула: да на Витиме сейчас было неспокойно. Кроме охотников и золотодобытчиков в последнее время эти места облюбовала и менее безобидная публика — бандиты, различные повстанческие группы — как действующие по указке Советов, так и анархиствующие шайки выступающие под лозунгов «ни японцев, ни коммунистов». Однако за время спуска по реке им еще не разу не доводилось встретится с бандитами или повстанцами и наблюдения Акиры, позволяли надеятся, что так будет и сегодня.
— Вот они! — отвлек ее от раздумий голос Мирских. Илта вздернула голову — из-за ближайшего острова вынырнула еще одна байдарка, быстро идущая в их сторону. Стоящий на носу гуран Ваня ловко орудовал веслом, задавая направление остальным гребцам. Байдарка обогнула водоворот и причалила к берегу. Ваня и один из гребцов с азиатскими чертами лица вытащили лодку на берег. Еще двое направились к Илте.
— Что так долго? — спросила Илта у Василя Свицкого, одетого в красноармейскую форму — как и остальные кроме Юрия и Ивана, одетых по местному. Украинец пожал плечами.
— Этот паренек, — он кивнул в сторону гурана, — что-то ему там привиделось на реке. Черт его разберет, может какой мираж или еще что было. Говорят, тут на реке порой чудится.
— Не чудилось мне! — произнес Иван, как раз подходивший к остальным, — я ее видел!
— Кого? — недоуменно спросила Илта.
— Синильгу! — убежденно сказал парень, — Идущую-по-Воде.
— Ну, как-то так, — кивнул Свицкий, — я местных суеверий не знаток. В общем, что-то там ему привиделось за островом и мы угодили в водоворот. Чуть не потопли.
— Ван-нюша! — с угрозой в голосе произнес Мирских, разворачиваясь к напарнику.
— Да не чудилось мне! — убежденно воскликнул гуран, — чем угодно клянусь. Видел я ее. Девка тунгусская, голая по воде шла, а потом зашла за остров…
— Юра, когда вернемся, своди парня в хороший бордель — оборвала его Илта, — чтобы голые девки не мерещились где не надо. А если тебе Ваня, еще раз что-то привидется — пойдешь домой, причем пешком. Мне тут сопляки озабоченные и даром не нужны — в следующий раз еще лодку потопишь. В общем, пока за руль вместо тебя сядет Степанов.
Гуран отшатнулся, на его лице отразилось растерянность и негодование, но промолчал — крыть было нечем. Его спутник усмехнулся, оскалив крепкие, слегка пожелтевшие зубы под черными усами. Сергей Степанов, якут из Ленска пришел в Благовещенск пять лет назад. Таких как он было много — в Якутии, остававшейся под советской властью то и дело вспыхивали восстания, жестоко подавлявшиеся НКВД. Многие повстанцы бежали на юг и на восток, под защиту японцев или канадцев. В Благовещенске и Хабаровске Степанов зарекомендовал себя опытным следопытом, хорошо знающим районы, где орудовали большевистские банды. Илта никогда прежде не работала с ним, но приняла его в свою группу по настоянию Йошико, которой его в свою очередь рекомендовал начальник штаба «бригады Асано» Гурген Наголян. Йошико же ввела в группы Илты еще двоих — хорошо знакомого ей Акиру Юсима и совершенно неизвестного Матти Лехто.
— Ты же хотела познакомится с соотечественниками по матери, — сказала маньчжурская принцесса, представляя Илте курносого блондина, едва ли старше самой куноити, — ну так вот тебе пожалуйста. Чистокровный финн, хоть пробу ставь.
Светловолосый парень приветливо улыбнулся красивой девушке, на что та ответила кислой улыбкой. Спору нет, она и впрямь хотела бы пообщаться с кем-то из народа матери и симпатичный голубоглазый финн был не худшей кандидатурой — только в иной обстановке. Предстоящее задание было слишком серьезным, чтобы набирать людей, исходя из каких-либо сантиментов — а никаких существенных доводов за ввод Матти, по мнению Илты, не было. Не то ефрейтор, не то сержант воевавший еще со времен советско-финской войны. Германия тогда еще не вступила в войну с СССР и Сталин шел в наступление в финских лесах. Под Суомуссалми полк, в котором воевал Матти Лехто был окружен и, после недолгого сопротивления, сдался в плен. Солдат разоружили и отправили по лагерям, причем Матти «повезло» особо — его отправили в Магадан. Там он и промыкался несколько лет, пока в Приморье не высадились канадцы с японцами и заключенные не подняли восстание, оказавшееся на редкость успешным. Вроде бы там Матти как-то отличился, что было отмечено оказавшимся там японцем — одним из доверенных лиц Доихары. Однако у Илты были огромные сомнения в том, что качества, отличившие Матти при восстании, пригодятся ему здесь. Резать глотки самодельной финкой растерянным вертухаям и продираться сквозь забайкальские дебри — все-таки разные вещи. То, что, по словам Матти, у него был немалый опыт боев в лесу, приобретенный еще в Зимнюю войну, Илту ничуть не убедило — вряд ли карельские леса зимой похожи на забайкальскую тайгу летом. Единственным несомненным плюсом финна была лютая ненависть к большевикам — но такое можно было сказать почти о каждом члене группы Илты. Поддавшись давлению Кавасимы и не желая отталкивать новоявленного «земляка» куноти нехотя согласилась взять его с собой. Пока проблем с ним не было — но ведь пока они и не встречали особых препятствий, если не считать чисто природных — порогов и шивер в верхнем течении Витима. Что будет, если им придется вступать в бой с краснопузыми, как себя проявит этот симпатичный блондин, Илта могла только гадать.
Меж тем якут и гуран вытащили на берег лодки, тщательно упрятав их в кустах, остальные, закинув за плечи походные рюкзаки, двинулись через лес за японцем. Зимовье обнаружилось метров через тридцать: рубленная изба, полная дров поленица, небольшая банька. После нескольких дней хода по реке, ночевок на каменистых берегах или лесных опушках, этот зимник показался путникам настоящим дворцом.
— Экие хоромы! — воскликнул Юрий, подходя к двери, — ну-ка!
Замок был и впрямь незамысловатым — кержак сбил его одним ударом топора. Внутри обнаружились небольшая кухня с печью, комната, несколько лежаков, с матрасами набитыми соломой, кладовка.
На неказистом, но крепко сколоченном столе, Свицкий выложил нехитрую снедь: сушеную оленину, мелко порезанное сало, сухари, связку сушеных яблок. Вскоре подошли и Сергей с Иваном, причем парень нес с собой нанизанного на палку небольшого тайменя.
— Вот, острогой зацепил, — сказал он, показывая рыбу главным образом Илте. Та усмехнулась про себя — чувства и переживания парня по его лицу читались легче легкого. Очень похоже, что пренебрежительные слова Илты, и впрямь уязвили Ваню и он теперь всячески старался реабилитироваться. Что, в общем, заслуживало поощрения.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});