Едва Зайцев пришел в себя, она молча сунула ему кружку с водой и обернулась, радостно сообщив кому-то:
— Очухался!
И тут же из темного проема в противоположной стене показался седой безрукий старик с пустыми, давно зарубцевавшимися глазницами. Он вползал в пещеру медленно, с крокодильей грацией и свистящей одышкой. Старик по-черепашьи вытягивал тонкую морщинистую шею, загребал мозолистыми обрубками, как ластами, и по-животному нюхал воздух. Наросты на культях этого человекоподобного пресмыкающегося были безобразно толстыми, с наплывшей дряблой кожей и напоминали слоновьи ступни.
Алексей с недоумением и ужасом смотрел на старика. Он отказывался верить в то, что все это видит наяву, и даже забыл о воде, хотя жажду испытывал неимоверную.
«Хичкок вам кланяется, — мысленно попробовал отшутиться от горячечного видения Зайцев. — Подземелье Санникова. А старичок-то, наверное, давно ползает. — Алексей залпом опорожнил кружку и попытался вспомнить: — Человек подземный, как же это будет на латыни? Homo… sub terra… Нет, кажется, не так. Совсем все запамятовал. Боже мой, куда же я попал?»
Старик остановился, повел головой из стороны в сторону и замер.
— Здорово живешь, стояк, — сипло поприветствовал он гостя. — Я староста.
— Здравствуйте. — Зайцев сел, уперся головой в земляной свод и почувствовал, как за шиворот посыпался песок. Здесь не было ни деревянного потолка, ни дощатых, отполированных животами полов. Это была настоящая звериная нора с травяной подстилкой и соответствующим запахом.
— Хорошо ли почивал? — шевеля ноздрями, вежливо поинтересовался старик. У него были голые, младенчески-розовые десны и совершенно бесстрастный, едва слышный голос.
— Спасибо… нормально, — ответил Алексей и, чтобы не затягивать разговор, повторил, как он попал в эти края. Это разумное изувеченное животное внушало ему отвращение и ужас одним своим видом — у него не укладывалось в голове, как старик и все, кого он видел, способны связно говорить.
— И давно вы здесь обосновались? — с дрожью в голосе спросил Алексей.
Похоже, не поняв последнего слова, староста все же уловил суть вопроса и неторопливо ответил:
— Я самый старый. А родился здесь.
— Всюду жизнь, — не найдя ничего более подходящего, проговорил Зайцев. Он не знал, о чем бы еще спросить и от растерянности понес первое, что пришло в голову: — В восемьдесят девятом я был под Карагандой, так там люди тоже в землянках жили. А может, и сейчас живут. Яма, а сверху крыша. И ничего. Даже ковры на стенах висели. У вас-то здесь попроще, — обведя взглядом голые стены пещеры, сказал Алексей. — Прямо каменный век. Натуральным хозяйством живете?
Старик с женщиной, не перебивая, выслушали Зайцева, но отвечать не стали. Он сообразил, что, скорее всего, те ничего не поняли, и тогда Алексей решил сразу перейти к делу.
— Мне бы наверх. Может, покажете дорогу к Разгульному? — попросил Алексей и посмотрел на свои ноги. Он не сразу сообразил, что исчезли не только сапоги, но и шерстяные носки, и, пошевелив голыми пальцами, обшарил взглядом пещеру. — Меня, наверное, давно ищут, волнуются.
— Да кто ж ее знает, дорогу-то эту, — проговорил староста.
Ответ даже не озадачил Зайцева. Самым сильным его желанием было поскорее выбраться из душного подземелья на воздух, а там, возможно, он и сам определил бы, в какую сторону идти. Но путь к выходу преграждали старик и женщина.
— Тогда давайте я сам, — на этот раз обратился он к хозяйке норы и попытался встать на четвереньки. — Только покажите выход.
— Нельзя, — без намека на эмоции прошелестел старик.
— Почему? — От нехорошего предчувствия у Алексея похолодело в груди. Он уже готов был услышать любое самое страшное объяснение: что он пленник и выход наверх для него заказан, что за ночь наклонный тоннель залили раствором цемента, что от обитателей подземелья он заразился страшной болезнью… и даже слова о том, что мира, откуда он пришел, больше не существует.
— Нельзя, — повторил староста и, пожевав бесцветными вялыми губами, добавил: — Время божьего гнева. Выждать надо.
Последние слова сняли большой камень с души Зайцева, но ничего не объяснили.
— А кстати, где мое ружьишко и резиновые сапоги? — поинтересовался Алексей. Он еще раз внимательно оглядел крохотную пещеру и смущенно пояснил: — Не мое ружье, у родственника взял. И сапоги не мои.
Исчезновение обуви напугало его меньше, чем потеря ружья. Зайцев хотел было пожестче повторить вопрос, но тут в темной дыре появились сразу две физиономии, удивительно похожие на лицо хозяйки. У обеих вместо зубов остались жалкие черные осколки, напоминающие обгоревшие зубья старой ножовки.
— Танька, как гость-то? — улыбаясь и игриво стреляя глазами в сторону пришельца, спросила одна из них, безвозрастная увечная баба.
— Идите-идите, шалавы. — Хозяйка по-змеиному изогнулась, и только сейчас Алексей заметил, что у нее тоже нет обеих ног.
— Так где мое ружье?! — еще больше разнервничался Зайцев, но ему никто не ответил, как будто они не понимали, о чем идет речь. — Этот ваш шинкарь что ли утащил, зараза? И фляжку сперли. Дайте я выйду. — Алексей попытался проползти к дыре, но старик попятился назад и загородил собой выход.
— Время божьего гнева, — повторил он. — Отдохни. Танька, дай человеку поисть.
Хозяйка очень ловко выскользнула из пещеры прямо по спине старосты. Тот лишь вовремя опустил голову и посильнее прижался к полу. И когда она исчезла в дыре, Зайцев раздраженно проговорил:
— Мне все равно, какое там время. Меня дома ждут. Наверное, уже похоронили. — Однако после этих слов он вернулся на подстилку. Ему все же хотелось получить назад свои вещи, да и ссориться с этими странными людьми было опасно, тем более что их здесь было много, а он остался без оружия.
— Нам тогда тоже было все равно, — подняв на гостя пустые глазницы, произнес старик. — Я через это «все равно» потерял глаза и руки. Мы тогда еще в землянках жили. Потом закопались.
И староста поведал гостю историю кудияровцев, которая, если убрать географические и этнографические особенности, мало чем отличалась от исхода евреев из Египта. Это была вчерашняя проповедь трактирщика, но сейчас Алексей услышал ее от начала до конца. Староста опустил лишь упоминание о приходе стояка, который должен был вывести кудияровцев назад в землю обетованную — в Кудияровку.
Слушая старика, Зайцев все более впадал в тоску. Поверить в то, что это реально существует, было трудно. Плохо освещенная пещера, в которой он оказался, походила на склеп, а сам староста — на мертвеца далеко не первой свежести.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});