С тех пор, дед Миша, обучил своим премудростям изрядное количество народу. Но на особо сложные задачи всегда выходил сам. Для ребят Ракутина это означало тащить на горбу не менее ста килограммов взрывчатки – с меньшим грузом дед за ворота не выходил. И его участие в сегодняшнем деле могло означать только одно – работа предстоит трудная.
И весьма…
– Мост хорошо охраняется, – постучал карандашом по карте полковник Ксанти (так в Испании звали Мамсурова). – Прикрыт и от атак авиации. Вот здесь и здесь – стоят зенитки. Непосредственно в охране задействовано не менее взвода пехоты, которые сидят в оборудованных огневых точках. Ещё около роты расквартировано в трехстах метрах от объекта.
– Ничего себе… – почесал в затылке капитан Дорн, бойцы которого должны были прикрыть отход штурмовой группы. – А это? Что это за значки?
– Пушки. Батарея из четырех орудий.
– И чего ради, они стащили сюда такую прорву солдат?
– А вот за это надо сказать спасибо некоторым, излишне самоуверенным, товарищам! Месяц назад мост можно было рвануть связкой гранат! Во всяком случае, примерно так и думали товарищи анархисты, которые попробовали сделать это первыми. Только облицовку покоцали, да шум подняли. Лень им, видите ли, было много тащить…
– Так мы – не первые, кому поставлена такая задача?
– И даже не вторые! Следующая группа была подготовлена лучше, да и взрывчатки они взяли побольше. Но взбудораженные налетом анархистов, франкисты, усилили охрану. До устоев так никто и не добрался. Ничего не смогла сделать и авиация – дорога к мосту проходит по узкому ущелью, заходить на штурмовку можно только с двух сторон – там и стоят зенитки. Теперь Франко, надо полагать, всерьёз обеспокоен состоянием этого мостика, и просто так его завалить – нечего и думать.
Дальнейшее обсуждение зашло в тупик. Никто не смог предложить оптимального способа уничтожения моста и Ксанти отправил Алексея за подрывником. В конечном итоге, его слово было решающим – мост валить именно ему.
Дед Миша жил чуток особняком – снимал комнатушку у немолодой вдовы. С сыном её, вихрастым Паблито, был весьма дружен и иногда помогал ему мастерить всяческие механические самоделки, до которых тот был большой охотник.
Стукнув в дверь, Ракутин дождался ответа и заглянул в комнату. Подрывник сидел у стола и, вставив в глаз лупу, (ну, точно – часовщик!) что-то собирал на расстеленной газете. Притихший Паблито в уголке, затаив дыхание, наблюдал за своим взрослым другом.
– Кого там черти притащили? – нелюбезно поинтересовался дед, не поворачивая головы.
– Это я, Михаил Владимирович! Родригес! – назвал свое имя по легенде Алексей.
Впервые встретившись с дедом Мишей, Ракутин представился ему этим именем. Дед, глядя на него, только фыркнул.
– Как говоришь? Мануэль Родригес? Ну, тогда я – папа римский! На морду-то свою в зеркало смотрел? Из тебя Родригес – как из меня Шаляпин!
Алексей набычился. Сиротин печально махнул рукой и ушел. Но стал звать его все-таки именно так.
– Чего на пороге встал? Сквозит, а у меня тут деталюшки мелкие… дверь хоть прикрой!
Ракутин, притворив дверь, уселся на стул.
– Вас полковник вызывает.
– Не видишь? Занят я! Обожди чуток… – дед что-то там ковырнул отверткой. – Ага! Вот оно! Щас мы энту штучку…
Через пару минут он вздохнул и вытер пот со лба.
– Вот ведь фиговина какая… надо же!
Он кивнул мальчишке, и тот резво вскочил со стула. Сиротин протянул ему тот предмет, с которым возился. Паренек неверяще посмотрел себе на ладонь… быстро обнял деда и исчез за дверью.
– Чего это он? Куда взрыватель-то потащил?
– Какой взрыватель? – удивился дед?
– Ну, этот… какой вы собирали!
– Фу, ты, блин… Да не взрыватель это! Часы я ему чинил – от отца остались, только не ходили, пружинка соскочила…
Ракутин не поверил своим ушам.
– Вы?! Часы мальчишке чинили?
– Не все же душегубствовать-то? Для мальчишки такого возраста, часы – это брат, многое значит! Авторитет! Можно и гоголем походить немного… чай не только для себя воюем, для них, друг ты мой ситный, тоже… Точнее – именно для них. И за них.
Дед неторопливо приподнялся.
– Пошли, что ли? Чего там стряслось-то?
В двух словах Ракутин пояснил ему суть задачи. Сиротин только хмыкнул.
– Да знаю я тот мост! Ещё ребятам Дуррутти объяснял, как его завалить! Только толку с тех объяснений вышло – фига с маком! Нашлись там «умники», решившие, что «передовое учение» может сработать посильнее динамита. А попросту – лентяи! Хм… Опять, сталбыть, на тот мостик лезть… да…
Дед насупился и в помещение штаба вошел мрачным. Не обращая на это внимания, командир продолжил постановку боевой задачи. Разъяснив порядок выдвижения групп, он повернулся к подрывнику.
– Ну, дед Миша, а ты что скажешь?
Сиротин неторопливо приподнялся с места.
– Триста килограмм динамита надобно уложить под левый устой моста. Да не просто навалом накидать – а уложить! С забивкой – все, как положено. Иначе будет не взрыв – а грандиозный пшик! Вот так!
– Триста? – Ксанти почесал висок карандашом. – Это ж сколько бойцов для того потребуется?
– Вы тут все вумные, академии кончали, – язвительно проговорил подрывник, – вот и считайте… Раньше надо было думать! А сейчас-то, что руками разводить?
Сиротин отличался крайне въедливым характером и на язык был резок. Звания и должности старому саперу были однохренственны, он мог, ничуть не запариваясь, бухнуть что-нибудь нелицеприятное и генералу. Положение у него было немного странным – в испанской армии он официально не служил, в составе интербригад не числился. А расплывчатый статус «советника» позволял ему не очень-то сдерживать свои эмоции. Его хорошо знали наверху, кто-то чуть ли не из правительства республики, поэтому на такие высказывания смотрели сквозь пальцы. Многие помнили случай, когда старый сапер в одиночку разрядил упавшую на мадридскую улицу неразорвавшуюся авиабомбу, после чего восторженная толпа тащила его на руках два квартала. Его тогда приняли в доме правительства и наговорили множество благодарностей.
– До места назначения – около восьмидесяти километров, – подал голос капитан Дорн. – Триста килограммов… только носильщиков нужно будет около двадцати человек. Не считая всех прочих бойцов!
– Угу, – кивнул Сиротин. – Триста – это минимум! Я и больше бы взял, да негде…
Скрипнула входная дверь, и на пороге появился новый персонаж. Алексей, удивленный тем, что кого-то пустили в комнату во время оперативного совещания, скосил глаза на вошедшего. Высокий мужчина, на щеке шрам… хороший костюм – видно, что не в простом магазине куплен. Одет с иголочки – просто франт какой-то! Гражданский? Что он тут делает и кто его пустил?