— Что?
— Ничего, просто любуюсь прекрасным видом, — нахально отвечаю я.
Фокс фыркает, взъерошивая свои темные волосы так, что они становятся еще более беспорядочными.
Прикусив губу в тайной улыбке, я поворачиваюсь к верстаку. Полузаконченные проекты и инструменты покрывают поверхность, а также изделие, с которым он работал, когда я спустилась вниз. Я прикасаюсь к нему, ощущая прохладный металл и прослеживая изгиб, в который он его скрутил.
— Что ты делаешь?
— Пока не знаю. У меня не всегда есть план, когда что-то делаю. Обычно я просто продолжаю, пока не почувствую, что все готово.
Вспомнив о столь же лоскутных предметах мебели в его квартире, я оглядываюсь через плечо. — А вещи наверху тоже ты сделал? — Он кивает и яягкая улыбка тянется к моим губам. — Мне нравится. Это удивительно, что ты можешь сделать что-то своими руками. У твоих вещей столько характера. Я как будто чувствую тебя в них.
От этого комплимента его красивые черты лица приобретают недоуменное выражение. Не думаю, что он хотел бы поделиться этим с другими. В моей груди разливается тепло от того, что он делится этим со мной.
— Я помню, как тебе нравилось работать с машинами и изучать механику, но это круто. Как ты этим занялся?
Обойдя зарядное устройство, он ставит меня спиной к верстаку, упираясь руками в край, пользуюсь его близостью, чтобы проследить пресс, ухмыляясь, когда его живот подергивается. Все еще боится щекотки, нужно это запомнить.
— Сейчас это в основном хобби. Что-то, чем могу занять свои мысли, когда слишком шумно. Мне нравится работать руками и возиться с дерьмом, пока оно не превратится во что-то. Иногда это полезно, как, например, кофейный столик, а иногда это просто то, что есть. — Его взгляд на мгновение становится отстраненным, и он обнимает меня за бедра, притягивая к своему телу, словно ему нужно, чтобы я была достаточно близко, чтобы забраться в его сердце. — Сначала это была привычка, необходимая для выживания. Когда вошел в систему, я не привык иметь много.
Я сглатываю от меланхолии в тоне и обхватываю его руками, чтобы обнять. Положив подбородок на его татуированную грудь, я смотрю на него сверху, пока он рассказывает эту историю.
— Тебе ничего не принадлежит, это первое, что ты узнаешь. Это разъедает надежду большинства этих детей на то, что они найдут какую-то чертову стабильность в любом доме, куда их засунут. Но у меня уже все было вырвано, так что это было не ново. — Он вздыхает, поглаживая меня по спине, как будто ему нужно утешить меня, а не наоборот и смеется. — После того, как я стал жить с приемной семьей в Торн-Пойнте, мама Кольта поймала меня за тем, что возился с металлоломом на свалке на окраине города, и пыталась выставить мои работы на выставке авангардного искусства. В конце концов, я перестал делать это потому, что должен был, и продолжал заниматься этим больше потому, что хотел. Мне это нравится.
— Я рада, — пробормотала я.
От его улыбки замирает сердце. Мне нравится ее изгиб, и я дарю свою собственную, когда тянусь к нему, чтобы проследить ее.
Когда его губы соединяются с моими, я забываю обо всем на некоторое время, существуя только вдвоем, без боли нашего прошлого, омрачающей этот момент.
26
ФОКС
После того, как я выполнил свое предложение отнести Мэйзи наверх, мы вместе помылись в душе. Она протестовала, что еще может ходить, но какая-то первобытная часть моего мозга требовала позаботиться о ней после того, как она позволила так грубо ее трахнуть. Я потерял себя, проводя намыленными руками по каждому дюйму тела и массируя ее кожу, пока она не растаяла во мне. Мой член готов к еще одному раунду, но у нас есть время.
— Оставайся в ней столько, сколько хочешь. Я должен позвонить Кольту, чтобы проверить и попрошу его замаскировать сигнал твоего сотового, чтобы родители не смогли по нему нас найти.
Мэйзи пробормотала согласие, и я быстро поцеловал ее в лоб, прежде чем выйти.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Давай сначала просмотрим дневники, а потом проверим флешку, которую ты принесла, — говорю я ей, выходя из ванной.
— Хорошо.
Какая-то часть хочет снова оказаться с ней под горячими струями воды. Та часть, где она вплетена в мою душу и вытатуирована на сердце. Это требует усилий, но мне удается заставить ноги пересечь комнату, сбросить полотенце с талии, чтобы натянуть поношенные джинсы с прорехами на коленях.
Переместившись на диван, я открываю ноутбук и звоню Колтону, установив телефон на громкую связь, чтобы работать без рук. Я открываю скриншоты, которые сделал в теневом месте, где мы вчера нашли Жаклин.
— Фокси, — радостно приветствует он.
— Ублюдок, — отвечаю я в том же тоне.
Кольт издает воркующий звук, как будто я очень забавный. Я закатываю глаза и провожу пальцами по влажным волосам, вьющимся у меня надо лбом.
— На твою машину и мотоцикл был выписан ордер на конфискацию. Еще два появились после того, как я разобрался с первым. Я подбросил небольшой подарок в их систему отчетности, которая будет искать любые другие и отбрасывать их. Пожалуйста.
Похоже, Ричард пытается использовать свою силу, когда я подхожу ближе.
— Спасибо, нашел кое-что новое. Жаклин Лэндри прогуляла свой обычный график, и когда я отследил ее, она оказалась по этому удаленному адресу. Это был еще один склад, выглядевший сомнительно. На нем был логотип. SynCom.
— Может, встреча?
— Это мысль, я отправил тебе. Посмотрим, что ты сможешь по нему вытянуть? Думаю, это какой-то молчаливый инвестор, о котором Нексус не хочет, чтобы кто-то знал. Мэйзи подтвердила, что это связано, когда сказала, что зарплата Жаклин выплачивается через эту компанию, а не через общественный фронт.
— О? — Тон Кольта становится легким и дразнящим и я ясно вижу, какое выражение лица у него сейчас — ухмылка с засунутым в щеку языком, пока он вертится на своем дурацком модном геймерском стуле. — Твой маленький цветочек теперь играет в мяч?
Хриплю, а он хихикает. Я еще не рассказала о том, как все изменилось, но он всегда дразнил из-за нее, особенно когда я нашел ее в Instagram перед тем, как вернуться в Колорадо. Я часами смотрела на ее фотографии, чтобы научиться тому, что мне нужно, но он всегда думал, что это нечто большее. Теперь понимаю, что он, вероятно, был прав. Придурок всегда видит людей насквозь, улавливая то, что они не хотят, чтобы о них узнали.
— Она… да.
К счастью, он пропускает это мимо ушей, вместо того чтобы придираться, потому что любопытный ублюдок. Разговор перескакивает через несколько минут, пока Колтон обрабатывает телефон Мэйзи так же, как мой и Воронов, делая не отслеживаемым. В ванной выключается вода.
Я прервался на полуслове, и мой взгляд остановился на Мэйзи, выходящей из ванной в облаке пара. На ней снова одна из моих футболок, и я, черт возьми, знаю, что под ней ничего нет, потому что мой дикий цветок любит свободу. Ее влажные волосы рассыпаются по плечам, и она бросает на кривую ухмылку, от одного взгляда на которую мне становится тесно в штанах. Боже, она — рай и проклятие в одной идеальной девушке.
— Фокс? — спрашивает Колтон, когда молчание затягивается на минуту.
— Э, да. — Черт, что я сказал?
Мэйзи обходит сзади на диване и обхватывает руками мои плечи, даря мне поцелуй, когда я наклоняю голову к ней, как мотылек на пламя, не в силах сосредоточиться ни на чем, кроме нее. Она напевает, и я чувствую изгиб ее улыбки.
— Это твой брат? — пробормотала она, когда мы расстаемся.
— У есть компания, — со знанием дела говорит Кольт. У этого ублюдка, наверное, сейчас самая большая ухмылка для поедания дерьма. — Привет, милая. У тебя горячий голос. Скажи мне, что ты сексуальная.
Мэйзи фыркает, бросая на меня забавный взгляд, когда подходит и садится рядом, и я оставляю ее в покое на минуту, прежде чем уступить и перетащить к себе на колени.