Читать интересную книгу Убить дракона - Валерий Самохин

– Как бы тебе это попроще объяснить… – Денис затеребил в затылке. – Вот представь себе деревню. Все необходимое вы производите сами, и только хлеб покупайте в лавке. Денег у жителей имеется на руках 100 рублей…

– Богатая деревушка! – присвистнул Алексашка.

– Не перебивай! Это не суть важно – цифру я тебе с потолка даю. Слушай дальше. Допустим, одна буханка стоит рубль… – увидев округлившиеся глаза сорванца, Денис молча погрозил ему кулаком. – Но мы раздаем жителям еще 100 рублей. Что произойдет с ценами на хлеб, если ни на что другое они деньги не тратят?

– Буханка станет стоить два рубля? – после мучительных подсчетов, робко спросил Алексашка.

– Все верно. А теперь представь, что все это происходит в масштабах страны. Собственная валюта нестабильна, а наши червонцы всегда можно обменять на золото. Догадываешься, что произойдет?

Алексашка, стыдливо покраснев, отрицательно покачал головой. Денис, вздохнув, терпеливо пояснил:

– Если денег в экономике становится больше при неизменном количестве товара, начинается инфляция. То бишь, рост цен, чтобы тебе было понятней. Но это коснется только собственной валюты страны – обесцениваться будет именно она. А наши червонцы, обеспеченные золотом, станут основным средством расчетов.

– Да где ж мы столько золота возьмем? – с крайней долей изумления вопросил Алексашка.

Денис усмехнулся. Щелкнул зажигалкой, раскуривая потухшую сигару, и негромко сказал:

– Все знают, что золота у нас много. Но сколько именно – неизвестно никому. И этого факта вполне достаточно. Когда правительства спохватятся, будет уже поздно. Вся Европа перейдет в расчетах на нашу валюту. И сделать они уже ничего не смогут.

– Почему?

– Печатный станок в наших руках. Мы в любой момент, изменив валютный курс, посеем панику на рынках.

– Но они могут просто не отдавать нам долги, – предупредил Алексашка. – Или начнут поделывать наши деньги.

Мальчишка был прав – долги отдают только сильным. Слабых кидают. Армия Заморья не насчитывала и десяти тысяч солдат. И подделка чужой валюты в те времена считалась безобидной шалостью. Не преступлением.

– Наплевать! – Денис беспечно махнул рукой. – Подделывают только популярные бренды. Как только это произойдет, будем считать, что международный знак качества наши червонцы получили. Обменяем фальшивые ассигнации на настоящие – это только укрепит доверие. И то, что долги не вернут – не страшно. Наш печатный станок выдюжит. А маневр для торга останется. Предложим списать часть задолженности в обмен на концессии. Или иные привилегии.

Часть терминов Алексашке была непонятна, но переспрашивать он не стал. Немного подумав, осторожно спросил:

– Если мы начнем обмен фальшивок, денежная масса еще больше увеличится. Нам это не повредит?

Денис одобрительно кивнул – базовые принципы макроэкономики паренек подхватывал на лету. Не зря его хвалила Ее Высочество. Показав ему большой палец, он продолжил лекцию:

– А это и будет завершающий этап основной операции. Для этого мы выпустим казначейские облигации. То есть, начнем занимать на рынке собственные деньги под проценты. И наши червонцы из простого средства расчетов превратятся в инструмент накопления. Меняя ссудную ставку по облигациям, сможем регулировать объем денежной массы. Повысим – и все побегут в казначейки, возвращая нашу валюту. Доля червонцев на рынке при этом уменьшится, что приведет к повышению курса. Понизим – начнется сброс облигаций и падение курса.

– А для чего нам может понадобится понижение курса?

– Дешевая валюта увеличивает экспорт. Это понятно?

Алексашка неуверенно кивнул в ответ. Денис внимательно посмотрел ему в глаза, но от дальнейших пояснений воздержался – хватит на первый раз.

Концепцию захвата рынков он самым бессовестным образом содрал из будущего. Зачем изобретать велосипед, коль это сделали и без него? Избыточная денежная масса, готовая вот-вот сорвать Америку в спираль гиперинфляции, по плану Маршалла хлынула в послевоенную Европу. Доллар заменял марку и франк, уверенно завоевывая роль резервной единицы во внутренних и международных расчетах. Национальные валюты при этом стремительно обесценивались. Европейцы спохватились в самый последний момент.

Первым опомнился генерал де Голль, в спешном порядке загрузив то ли корабль, то ли самолет «троянскими» наличными. Американцы, как это принято у добропорядочных соседей, пообещали сбить его над Атлантикой. Или потопить. В результате разразился скандал, и Франция пригрозила выйти из НАТО. Заокеанским партнерам пришлось пойти на уступки. Это была лебединая песня «золотого стандарта». И начало мирового владычества ФРС.

Все это, опуская, естественно, подробности, и объяснял сейчас Денис своему помощнику. По сравнению с прародителем валютной махинации у него было два преимущества: Шарль де Голль в этой эпохе не ожидался и самолеты еще не летали. А все остальное не имело значения: деньги всегда оставались деньгами. Что сейчас, что два столетия спустя. В умелых руках это было страшное оружие. Особенно если эти руки контролировали печатный станок. Но до этого было еще далеко.

– А что потом? – затеребил умолкшего шефа Алексашка. В восторженном взоре вновь появилась мечтательная дымка и уже не дворовая девка, а гарем утонченных европейских красавиц кружился в божественном вальсе в глубине голубых глаз рыжеволосого юноши.

Ответить Денису не дали. На плечо опустилась крепкая рука, и пьяный голос развязано произнес:

– А тебя, краснокожий, что за нужда привела в мой город?

Гомон за соседними столиками стих. Денис неторопливо поднялся со стула и дружелюбно посоветовал:

– Иди проспись, служивый.

Вид незнакомца не оставлял сомнений: перед ним стоял воин, с жесткими чертами лицами и холодным, трезвым взглядом. От него за версту разило алкоголем, он слегка пошатывался, но актер из задиры получился никудышный – в то, что он пьян, верилось с трудом. Точнее, совсем не верилось.

– Будешь мне указывать, дикарь?

– Нет, советую.

– Подотрись своими советами.

– Твой язык лучше подходит для этих целей. Незнакомец взревел от ярости:

– Что ты сказал, повтори?!

– Ты еще и глухой?

Пьяно покачнувшись, задира ухватился за спинку и сделал еще попытку спровоцировать противника, презрительно процедив:

– Какой же ты воин, если прячешься за слова, как за женскую юбку?

Видимо отразилось что-то во взгляде индейца, а может, незнакомец просто обиделся, что его сценический талант остался без признания. Неизвестно. Но больше реплик не последовало. Слова заменил боковой удар – резкий, умелый, короткий. Денис едва успел приподнять плечо и расслабить мышцы шеи. Кулак рикошетом от умело подставленной защиты зацепил висок и…

Больше ничего незнакомец сделать не успел. Ответный апперкот приподнял его от пола и швырнул на соседний столик. Денис перетек в левостороннюю стойку, цепко осматривая помещение. Рядом, с грохотом опрокинув стул, с очумелыми глазами встал Алексашка, для устрашения поплевывая в кулаки. Вопреки ожиданиям, на этом драка и закончилась. От подвыпившей компании отделился высокий мужчина и, бросив презрительный взгляд на валявшегося без сознания товарища, учтиво склонил голову:

– Приношу свои извинения, сударь. Мой друг слегка увлекся глинтвейном… – и после небольшой паузы спросил: – Надеюсь, инцидент можно считать исчерпанным?

Денис молча кивнул головой. Когда товарищи, подхватив за руки незадачливого вояку, оттащили его в угол, он шепотом приказал Алексашке:

– Идем спать. Из номера ни на шаг! Смысла провокации он не понял. И это ему не понравилось.

* * *

Курьер прибыл после полудня. Под сургучной печатью свитка находилось приглашение на торжественное подписание договора концессии. Во дворе ожидала карета и два всадника с горскими палашами. Почетный эскорт. Британская Ост-индская Компания стеснения в средствах не испытывала.

Экипаж доставил их в Центральный офис – на Оксфорд-стрит. Трехэтажный особняк в готическом стиле, широкая мраморная лестница, тяжелые венецианские зеркала и золоченая лепнина на потолках. Власть и роскошь.

Хороший понт дороже денег, – хотел было пояснить Денис открывшему рот Алексашке, но благоразумно сдержался. Промолчал.

Встречал их лично сэр Уильям Кэйли. Больше никого из совета директоров Компании не наблюдалось. Не считать же за них двух услужливых молодых людей с бегающими глазками и повадками базарных воришек. Стряпчие, надо полагать.

Встречал их шеф разведки в просторном кабинете, обставленном мебелью даже в этой эпохе выглядевшей антикварной. Глаза рябило от золота, серебра и натертой до блеска бронзы. Хрусталь сверкал под лучами уходящего солнца, а шаги глушили персидские ковры. Стены, затянутые в лиловый бархат, украшали портреты бородатых мужиков с массивными золотыми цепями на объемистых животах. Местные авторитеты, не иначе. Братва лондонская.