Захар.
— Ага, — покивал Квадратько, — Щеглов под амбар ссуду выбивал. И под ремонт в школе тоже. По хозяйской части он молодец, хоть и крутит какие-то свои делишки тайно. Да вот только…
— Что, только? — Спросил я.
— Да вот только доказательств его преступных дел у нас нема. И не получается нарыть. А вот все его хорошие дела на виду всегда. Вот он и сидит. На хорошем счету Щеглов и в районе, и в Армавире. И даже в крае.
— И думается мне, — я скривился, что и там, и там, и там, знают про его делишки.
— Ну тут уж я не знаю, — развел руками Квадратко. — Знаю только, что есть у нас теперь к Щеглову отличный ключ.
Квадратько взял своей могучей рукою мешок валюты, поглядел, как болтается он на весу. Потом положил у статуэтки.
— Ну что, Титков, — обратился он к Титку, и тот аж вздрогнул, — готов ты загладить свою вину и помочь нашей доблестной советской милиции?
— Загладить вину? — Титок округлил глаза, — а чего, так можно?
— А вот поглядим на твое поведение. Ну, так что?
— Готов! Однозначно готов! — Он аж привстал.
— Ну и отлично, — Квадратько хлопнул большой своей ладонью по столу, — Саня!
— Слушаю, Иван Петрович, — до того развалившийся на своем стуле Саня выпрямился, посерьезнел.
— Позвони Павлу Евгеничу, в район, доложи ему все. Пусть завтра мне позвонит.
— Хорошо, понял, — он вскочил с места, но замялся. — А чего, сейчас звонить? Ночь же на дворе?
— Да, сейчас. Дело срочное, — строго ответил Квадратько. — А хотя… Я сам ему позвоню. А то ты знаешь Павла Евгенича.
— Угу, — смутился Саня.
— Но для тебя у меня будет другое задание.
— Какое? — Внимательно посмотрел Саня на майора.
— Бери эту безделицу, — Квадратько взял статуэтку в свою могучую ладонь, — и завтра найди мне, где хочешь, точно такую же. И чтоб один в один. Понял?
Глава 24
— Да где ж я вам такую найду? Что б один в один!
— Саня, — Квадратько нахмурил свои пышные брежневские брови, — вот скажи, ты завтра же выходной?
— Ну да, Иван Петрович, выходной.
— Ну вот, — Квадратько развел толстые, как дубовые ветки руки, — поедешь в Армавир, на рынок. Там чего только нету. Купишь такую точно статуэтку. Машину я тебе дам.
— Ну я ж хотел… — Хотел было возразить Сашка что-то, но потом просто махнул рукой. Вздохнул. — Понял, товарищ майор, сделаю.
— Неужто вы, дядь Вань, задумали какую-никакую спецоперацию? — Спросил я.
Квадратько глянул на меня как-то сердито. Поерзал за своим столом. Посмотрел на нас троих, вместе с Титками. Мы заняли предложенные деревянные стулья под информационным милицейским стендом.
— Ничего я не задумывал, — уклончиво сказал он. — А дело давно уж идет. И коль вы, волею случая, — Квадратько зыркнул на Титка, — и по велению своей дурной головы, попали в весь этот переплет, придется и вас сюда приставить. По крайней мере, тебя, Титков.
Титок вздохнул, ссутулил узкие плечи.
— Посодите? — Спросил он грустно.
— Чего?
— Ну посодите же, в тюрьму. За воровство. Ну я же уже все вам рассказал, покаялся. А про искупление, это, видать, вы так…
— Про искупление я очень даже серьзно. Однако этот вопрос будет у нас выше обсуждаться. А без тебя теперь никак не обойтись. А коль нормально отработаешь свое, может советская власть над тобой и смягчится.
Титок, несмотря на обнадеживающие слова Квадратько, побледнел. Бросил в меня испуганный свой взгляд.
— А что до вас, — Квадратько, наконец, обратил внимание на нас с Захаром. — Сейчас напишете мне расписки о неразглашении и по домам дуйте. Если будете надобны — вызову.
— А мне можно уже идти? — Поёжился Титок под милицейским кителем, накинутым на голые плечи. Его выдал ему Саня, оставшись в одной рубашке. — Сквозняк тут у вас какой-то злой.
— Стой пока. Тоже напишешь расписку. Ну а дальше уж будем мы с тобой дожидаться вышестоящее начальство.
— Нас там утром, к семи ждут в гараже, — помолчав немного, робко решился ответить Титок, — утром, перед началом соревнований приказали помыть машины.
— Ниче. Не помрешь, — Сказал Квадратько, не глядя на Титка.
Майор полез в стол, стал готовить нам листочки и ручки. Потом раздал, и все принялись писать. Я специально медлил, хотел сдать свое заявление последним. Но станичники были людьми настоящей, ручной работы, а совсем не бумажной. И последняя давалась им плохо. Медленно заполняли они свои заявления, давно уже отвыкшие от всякой писанины. Пришлось мне еще сильнее помедлить, чтобы задать Квадратько вопросы один на один.
Наконец, Титок с Захаром отстрелялись, сдали свои бумажки.
— Дядь Вань, — опустившись пониже над Квадратькиным столом, проговорил я вполголоса, — хочу поговорить с вами кое о чем.
Квадратько шумно выдохнул. Наморщил крепкий свой лоб.
— Срочно?
— Потом времени у меня не будет.
— Ну хорошо, — он снова выдохнул, — Титковы! Один — домой, второй — подожди у дежурного. Щас дождемся высокого начальства, будет разговор.
Захар вышел из кабинета равнодушно. Титок наградил меня испуганным взглядом, а потом исчез за дверью.
— Ну и чего ты хотел? — Спросил Квадратько.
— Наверняка ж должны вы знать, — я подставил свой стул спинкой вперед, поближе к столу. Сел верхом. — Про Захара Серого.
Взгляд Квадратько стал жёстче. Он опустил глаза.
— Те бандиты, у которых мы статуэтку забрали, — продолжал я, — знали его. Упомянули, что он умер. Ну а сведения эти взяты были у кого-то из милиции.
— М-да, — вздохнул Квадратько, — сложно бывает такого «товарища» выявить, средь своих, кто всяким группировкам болтает, что не надо. Ну по кличкам в районе мы тех ребятушек проверим. Может, чего и разузнаем. Я-то армавирских воров плохо знаю. Не сидять они там долго.
— Очень хорошо, да вот только я не про то, дядь Вань. Я про Серого. Умер?
Квадратько опустил взгляд на стол. Поджал губы, потом затарабанил по столешнице толстыми короткими пальцами. Некоторое время было слышно только как его стриженые ногти щелкают по стеклянному настилу рабочего места.
—