учебного заведения. В результате Рита так и не досталась ему, да и ко всему прочему, пришлось уйти из медицинской академии и поступить в школу ВДВ, далее Чечня, ранение, перевод в Москву. К тому времени пришло письмо от матери, что скончался отец. Он так и не простил сыну отчисления из учебного заведения из-за своей слишком сильной приверженности к семейным традициям. Три поколения Громовых, будучи военными докторами — своеобразной интеллигенцией, отдавали дань отчизне на протяжении почти всего предыдущего века. На Олеге эта традиция с позором прервалась, а благодаря кому? Заморышу Потёмкину! Неудивительно, что Гром не узнал его сразу. За то время, пока судьба развела их по разные стороны жизни, он сильно изменился. Из худого хлыща превратился в загрубевшего от жизненных невзгод мужика со шрамом на лице. Лишь некоторые черты неуловимо выдавали в нём того юношу, который вызывал злобу и зависть повышенным вниманием к своей никчёмной персоне Маргариты. И с чего такая сочная девушка вдруг выбрала этого урода…
— Эй! Командир, падальщики! — голос Кондратьева, управляющего «Тигром», оторвал Грома от созерцания болезненных картинок прошлого. Олег вздрогнул, глянул вперёд: довольно большая стая адовых мопсов проносилась мимо автомобиля, сверкая множеством глаз. — Что с ними?
— Чёрт знает, Кондрат! — Олег нагнулся и посмотрел в зеркало заднего вида со своей стороны, но темень не позволяла узреть что-то дальше габаритных огней. — Взбеленились, видимо. Преследуем, да пошустрей! А то оторвутся, уроды. Уйдут.
— Да как можно-то? — возмутился Валентин. — В такую темень вдруг яма какая выскочит? Мы же и увернуться не успеем. В лепёшку…
— Ты уж постарайся, — недобро проговорил Гром и бросил назад. — Жлоб! Расчехляй пока «Печенег», скоро работа будет. И остальным тоже приготовиться!
Кондрат включил свет в кабине. Шесть бойцов, подпрыгивающих на обращённых друг к другу сиденьях, посмотрели на седьмого — здоровенного амбала, занимающего сразу два места. Массивная фигура не вмещалась в стандартные габариты кабины «Тигра», из-за чего Жлобу приходилось сгибаться, чтобы голова не стукалась о потолок. То же с одеждой: такого огромного размера не нашлось, поэтому женщины расшили её, и по просьбе хозяина снабдили кожаными вставками из шкур серых падальщиков. Шерсть местами свисала с одежды, из-за чего некоторые особо смелые называли Жлоба Гризли, но не слишком часто, иначе можно было запросто стать калекой. Сеня, как ласково его называла когда-то на стыке веков мама, шуток не любил и не понимал. Всю обиду долго копил и носил внутри чуткой души, но стоило последней капле издевательств переполнить огромный сосуд, выплёскивал всё накопленное на последнего подвернувшегося под руку. Больше либо этого человека не видели, либо за человека уже не считали. Увечья, кои наносил Жлоб жертве, были необратимыми.
Ещё Сеня Гризли очень любил оружие. Большое и мощное. Особенно «Печенег», доставшийся ему, как и место в окружении Воеводы, после предыдущего хозяина, задушенного амбалом года три назад в поединке за девушку. Впрочем, потом он девушку тоже задушил — видите ли, не отвечала на его высокие чувства, которые он с успехом беззаветно отдал «Печенегу». Вот и сейчас, расчехляя оружие, он любовно гладил ствол, ласково расправлял сошки штатива, чуть ли не с экстазом открывал затвор и вставлял ленту с патронами калибра 7,62. Грубое широкое лицо со сломанным в детстве носом отражало в эти минуты столько блаженства, что сидящий дальше всех от Жлоба Сокол — единственный снайпер в команде, пробормотал:
— Что-то бабу захотелось… — по кабине пронеслись сдавленные смешки. Ржали все: Сокол, он же Соколов Юрий, снайпер и безжалостный убийца, любящий работать на расстоянии, тренировавшийся на кошаках, разгуливающих по городским руинам; Зек — Петров Василий Аркадьевич — дедулька лет семидесяти, худой, маленький, мастерски владеющий ножами всех видов, отсидевший до войны почти двадцать лет, хитростью и жестокостью неуступающий Варвару, который получил свою кличку за тугую безграмотность и неравнодушное отношение к топорам, имел их в количестве трёх и не упускал возможности пустить в ход. Изредка работал палачом, всегда скрывал лицо за чёрной маской и любил выпить. Кличка так и прижилась, заменила настоящее имя, которое лет пять уже никто не произносил. Также, переглядываясь, смеялись трое братьев. Пётр, Алексей и Андрей Юдины, обычные бойцы, ценны были тем, что вместе стоили целого взвода. Их семейные узы были крепче любых дружеских, отчего в бою они рвали и метали, заступаясь друг за друга.
— Догоним — будет вам баба, — едко заметил Гром, оглядев разношёрстную команду головорезов. Мужики разом стихли, переглянулись и принялись готовить оружие. Как же: такой приз хотелось получить всем. — А может, и не одна…
— Моя будет, — пробормотал Сокол.
— Юрок, не по-пацански как-то! — тут же заметил Зек. — Делиться надо!
— Угу, — подтвердил Варвар.
— Истину глаголет, — мотнул дедок головой в сторону палача. — Общак, знаешь ли…
— Знаем мы ваш общак, мужики, — вставил Лёха. — Пока очередь дойдёт, от бабы ничего не останется, так что давайте по-честному: кто поймал, того и деваха.
— Точно брат говорит! — кивнул Андрей Юдин. — Нефиг товар портить…
— Товар? — возмутился Зек. — Да какой товар! Бабу пялили с малолетства. О ней же все пересуды последнюю неделю, Гром? Да о каком товаре речь может идти, Андрюх? Попользуемся и выбросим к чертям. Чего тут делить? В городе их, что ли, мало? Вон, у отца Иоанна их тьма-тьмущая, и делиться не забывает.
— А ты мне, Василий Аркадьевич, не указывай, как поступать! — встрепенулся Андрей. — Сам жизнью учёный. Да и урок ещё дать могу, коли ума у человека нету!
— Нету, говоришь? — глаза у Зека сузились, заискрились, а пальцы крепче сжали метательные ножи. — Научить хочешь? А может, посмотрим, кто кого здесь научит?
— Успокоились! — рявкнул Гром. Он отлично понимал, чем может закончиться словесная перепалка. — Как я решу, так с бабой и будет! Ваша задача — поймать их, а уж в каком виде вы это сделаете — ваша проблема. Убьёте — получите мёртвой, всем ясно?
— Да, — пробурчал Зек, а Жлоб добавил:
— Будет мёртвой — сдохнете все! — и вытянул огромный кулак в центр кабины, демонстрируя своё отношение к происходящему.
Кондрат присвистнул и нажал на газ, ловко выворачивая руль, когда на пути попалась довольно большая выбоина. «Тигр» рычал, но управлению подчинялся отлично. Гидроусилитель с лёгкостью направлял