— Как несправедливо, малыш! — Отступающий к стене певец боли, пытался защищать лицо руками, но одежда пылала, и на коже вздувались пузыри ожогов. — Я так долго, столько лет пытался обрести всего лишь Боль… А ты так легко, почти бесплатно, получил Огонь! Как жестоко, как подло с твоей стороны!
Кажется, палач говорил что-то ещё, и даже кричал. Но Он уже уходил из комнаты, где плакали и текли даже камни стен. Волны жара шли перед Ним, поджигая, разрушая, плавя и испепеляя. Но Он не интересовался бегущими слугами и солдатами, Его не волновал родовой замок маркиза, пылающий и рассыпающийся вокруг. У Него была цель поважнее.
Захваченный город встречал покосившимися воротами и стаями воронья, кружащимися вокруг рвов, куда швырнули тела защитников. Откуда-то слышались пьяный смех и женские крики. Шёл уже пятый день после захвата города, но солдатня ещё не пресытилась грабежом и насилием. Необычным было только то, что большая часть домов казались целыми. Маркиз, твёрдо решивший задавить даже самую мысль о сопротивлении в отныне принадлежащем ему городе, тем не менее, не желал лишних разрушений и пожаров. И сумел это объяснить своим людям, выпустив кишки любителям пускать красного петуха.
— Ты?! Но откуда? — Охранявший ворота вместе с несколькими хмурыми вояками мастер отступил в ужасе, вдруг увидев шатающуюся, голую, однорукую фигуру. Предатель был отнюдь не глуп, и потому со всех ног ринулся с докладом к маркизу, с удобством расположившемуся в доме собраний гильдии. Крики сгорающий заживо солдат лишь подхлестнули беглеца.
Он не заинтересовался убегающей фигуркой. Да и бойцов маркиза, пытавшихся Его остановить, Он почти не заметил. Он шёл домой. В уютный небольшой домик, где его ждали предупредительные слуги, ворчливый тесть и красавица жена. Ему было плохо, но Он знал, что сочувствие, забота и любовь уже рядом. Рядом…
Дверь оказалась выбита — и Он забеспокоился. А что за подозрительные пятна на полу? Очень странно, обычно в доме идеальный порядок. А затем реальность обрушилась с неотвратимостью рока. У лестницы на второй этаж лежал тесть. В уже высохшей тёмной луже. С запятнанным топором в бессильно поникшей руке.
Из последних сил он вскарабкался по ступенькам — и увидел её. Белокурую хрупкую девушку, лежащую посреди разгромленной спальни. Без привычных украшений, сорванных с тонких запястий и с изящной шеи. С тонким стеклянным стилетом, торчащим между рёбер.
Она была слишком горда, дочь и жена гроссмейстеров, чтобы выкупать свою жизнь у грабителей собственным телом. Когда отец рухнул под ударами, а муж так и не появился, красавица воспользовалась одним из подарков супруга. Одним из его шедевров, доказательством того, что из стекла можно делать великолепные, незаменимые инструменты для цирюльников и кожевников.
Жуткий вопль заставил зазвенеть стёкла в окне. И Он не сразу понял, что кричит сам. Боль ударила и пронзила, как будто это его сердце приняло стеклянный стилет. Ненависть затмила свет дня.
Почти добравшиеся до места маркиз с магами и спешно собранным отрядом воинов остановились, глядя, как в огненном вихре разлетается по частям опрятный маленький домик.
Ненависть выла зимней вьюгой. Ненависть гнала огненные реки по улицам обречённого города. Ненависть ощупывала горячими руками разбегающихся в страхе людей, отпуская с миром избитых горожан и измученных насилием горожанок, но, уже не отпуская из удушливых объятий людей маркиза.
Город пылал — а источник пожара бессмысленно брёл, сам не зная куда. Ненависть, боль и отчаяние вытеснили, исторгли утомлённый разум.
Лишь на миг пробудились иные чувства, когда сутулая, нелепая фигура мага почти столкнулась с выбирающимся из пылающего ада маркизом. Вельможа всё же был невероятно богат — лишь у него были настолько мощные и надёжные амулеты. Но Он протянул руку и подарил врагу частицу ненависти и горсть боли — и жемчужное сияние защиты всё же лопнуло, оставив лишь мимолётное сожаление, что аристократ ушёл так легко и быстро, невесомым облаком пепла.
Лишь гарь и оплывшие фундаменты остались на месте процветающего городка, и одной из самых богатых Гильдий.
Он не помнил, что происходило дальше. И позднее даже не интересовался, сам ли добрёл до болотного королевства или Четвёртый Магистр отыскал его сам. Коварный и недобрый старик умел находить выгоду во всём. Даже в пылающем одноруком безумце, не способном связать двух слов.
С упорством резчика по камню Магистр учил великовозрастного ученика подчинять взбунтовавшиеся чувства. Привязывал к себе. Вкладывал в пустую голову нужные мысли и понятия… А затем бросил в бой свою тёмную лошадку.
Однорукий ученик по очереди навестил Пятого и Третьего Магистров, освобождая их места для ставленников учителя. Но Второй оказался хитрецом. Он не принял прямого вызова, но использовал своё поразительное искусство, заставив бездумного убийцу вспомнить и задуматься…
Однорукий маг целый месяц бродил по селениям и городкам болотного королевства, удивляя народ странными вопросами и пугая встречных магов. А затем вернулся, и бросил вызов учителю.
Страшная битва Огня и Воздуха целиком уничтожила башню. Неистовая разрушительная мощь нашла достойный отпор в коварстве и опыте. Но Четвёртый Магистр был стар, и слишком долго уже стоял на грани между человеческим миром и полным воплощением в Силу.
Полное напряжение всех сил разрушило эту грань, и старый маг порывом ветра взметнулся в небо, более не интересуясь людскими страстями.
А однорукий маг вдруг обнаружил, что отныне несёт ответственность за погорелое имущество и немногих выживших учеников и слуг учителя. Он стал Четвёртым Магистром — не потому, что желал того или считал, что будет лучшим наставником и правителем. Просто потому, что больше некуда было идти…
Младенец орал вдохновенно и пронзительно. Он осторожно коснулся красной щёчки и постарался вызвать в себе гордость. Его дочь… Не так просто было реализовать эту мечту. Лишь Сила могла защитить женщину, согласившуюся выносить ребёнка мага Огня. Печальная участь наложниц и храброй ученицы это доказали.
Но не так просто найти владеющую Силой женщину, готовую вынашивать детей для жестокого калеки, запугавшего всё королевство.
Он не сдался. Мало кто кроме него брал в ученики женщин — а к Нему и вовсе шли в обучение неохотно. Ведь приходилось ещё отстраивать заново здания и заново налаживать отношения. И слишком многое из этих обязанностей ложилось на плечи учеников.
Он был терпелив. Не стал искать и наказывать первую обманщицу, обретшую Силу и сбежавшую, не исполнив договора. С миром отпустил вторую, получившую Туман, аспект Воды, никак не сочетающийся с Огнём. И лишь третья, маг Земли, до конца исполнила взятые ещё в начале ученичества обязательства.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});