Перед подъемом на гору они остановили лошадей и повернулись посмотреть на деревню.
— Итак, мы кое-что выяснили о Салли Вейн, — проговорил Ник. — Во всяком случае, теперь мы знаем, кто она и откуда. И мы установили, что это ее настоящее имя. Тем не менее мы не приблизились к цели даже на шаг, — вздохнул он. — Если бы была хоть маленькая зацепка, я бы нашел ее в Лондоне.
— Если бы Бо сообщил нам некоторые сведения… — дополнил его мысль Раф. — Но как его заставить? Легче выжать воду из камня.
— Я поговорю с ним, — неуверенно произнесла Андриа. — Он никогда мне ни в чем не отказывал.
Раф угрюмо взглянул на нее. Лицо его сделалось непроницаемым, губы вытянулись в тонкую линию. Андриа догадалась, о чем он думает, и видела, что ему очень хочется высказаться. Однако Раф сдержался.
Она посмотрела на Дерека, но ее друг избегал встречаться с ней взглядом. Лицо его было очень бледным, а грусть — почти осязаемой. Что-то его мучило, эта поездка, похоже, не доставила ему радости. Чуткий человек, подумала Андриа. Загадочное исчезновение Бриджит плохо на него действует.
Она поежилась. Становилось все холоднее. У нее начали неметь ноги, но ей не хотелось жаловаться.
— Мы успеем вернуться сегодня домой?
Раф поднял глаза на темнеющее небо.
— Скоро пойдет снег, — заметил он. — Но мы еще можем успеть. Часов до четырех будет еще светло. — Лицо его снова стало непроницаемым.
Ник, взглянув на Андрию, увидел, что она дрожит от холода.
— Нет, — покачал он головой, — лучше давайте снимем комнаты в гостинице. Там, конечно, нет особых удобств, но сейчас нам нужно укрыться от метели.
— Укрыться от метели? — удивился Раф. — Но метель еще даже не начиналась. Вот подожди, когда она начнется…
Глава 15
Не сказать чтобы «Уличный скрипач», постоялый двор на окраине Пембертона, в полной мере оправдывал свое название. Однако в зале было тепло и пахло чем-то вкусным. Изнуренные тяжелым путешествием, путники жадно вдыхали аромат тушеного мяса и свежего кофе.
Андриа подошла к большому камину и села рядом с ним на скамью, наслаждаясь долгожданным теплом. Сейчас она могла думать только о горячей пище и мягкой постели. Она слышала, как Раф договаривается с хозяином о комнатах и еде. Звуки его голоса не оставили ее равнодушной. Она вновь ощутила желание.
Потом она услышала, как Ник сказал Дереку, что следует позаботиться о лошадях. Заскрипели дверные петли, по полу прокатилась волна холода. Это мужчины вышли во двор. В комнате повисла благодатная тишина.
Андриа вздрогнула, когда на плечи ей легли руки Рафа.
— Сейчас он тебе не нужен, — проговорил он, снимая с нее тяжелый плащ. — Огню будет легче справиться со своей работой без этого толстого меха.
Раф укладывал ее плащ на деревянную скамью возле камина, а Андриа не сводила с него глаз.
— Ты устала? — заботливо спросил он.
Ей не хотелось об этом говорить. Конечно, она устала. Но тогда зачем было клясться, что она легко перенесет это путешествие?
— Мы правильно сделали, что приехали сюда, — вздохнула она. — Я уверена, Бо вспомнит Салли Вейн и поможет выяснить, что с ней сталось.
Раф ничего не ответил. Андриа почувствовала, что он думает по-другому.
— Не понимаю, откуда такая ненависть, — проговорила она холодно. — Ты и раньше с трудом его терпел. Еще до того, как ушел от меня. Очевидно, это так в тебе и осталось.
— Когда я вернулся, я ничего о нем не помнил, — сухо возразил Раф. — Но за то время, что я здесь, он не сделал ничего, чтобы я стал лучше к нему относиться.
— Ревность — недостойное чувство, Раф, — покачала головой Андриа, но, увидев его застывшее лицо, тут же пожалела, что затронула эту тему. — Она вытравливает в человеке все лучшее, — все-таки закончила она.
— О ревности я, кажется, и не упоминал. — Раф помолчал. — И можешь не продолжать, потому что я и так знаю, что ты скажешь: «Кто ты такой, чтобы мне указывать!» Избавь меня от подобных фраз, Андриа! Бо не человек, а презренное ничтожество. Хоть в этом поверь мне, прошу тебя. — Глаза Рафа горели гневом. Он придвинул к огню старое, но удобное кресло. — Ладно, хватит. Садись сюда. Здесь тебе будет уютнее.
Андриа опустилась в продавленное кресло и утонула в его мягких подушках. Каково же было ее удивление, когда Раф принялся разминать ей мышцы плеч и шеи. Его прикосновения были божественны. Она покорилась его чутким пальцам, восхищаясь, как искусно они отыскивают на теле каждый усталый узелок. Эти руки знали много способов творить чудеса.
— Это так любезно с твоей стороны, Раф. Раньше ты никогда так обо мне не заботился. Ты научился этому во Фландрии?
— Нет, конечно! — Теперь он осторожно начал массировать ей голову. — Просто мне хотелось это для тебя сделать. Я знаю, тебе пришлось нелегко за последние несколько недель.
— Ты очень ласковый, Раф. Мне трудно к этому привыкнуть. Раньше ты бы даже не подумал, болит у меня шея или нет.
Раф медленно гладил ее пальцами по лбу, и каждое движение вливало в нее новые силы.
— А о чем бы я тогда подумал?
— Об обеде и бутылке бренди. А потом играл бы в карты с друзьями, пока тебе не захотелось бы покувыркаться со мной в постели. Но по-настоящему ты меня никогда не понимал.
— Надеюсь, я это возмещу, — вздохнул Раф. — Я мечтаю прямо сейчас покрыть твою шею поцелуями. — Он провел пальцем по нежной коже от подбородка до ключиц.
Андриа открыла глаза, когда он наклонился к ней и стал целовать ее шею. Утонченная ласка вызывала в ней радостный трепет и безумное желание прильнуть к его груди. Ну почему это пришло так поздно! Почему? Он гладил ее грудь, и на его прикосновения ее тело немедленно откликалось желанием и восторгом. В крови патокой разливалась сладкая нега. Андриа слышала, как участилось его дыхание.
— Я мечтал о тебе весь день, — прошептал Раф. — Если бы не наши серьезные дела, я бы не удержался и еще утром разделил с тобой ложе.
— Нам не следует этого делать. — Андриа пыталась вывернуться из его рук.
— Наша близость была прекрасна. Мы были как две скрипки, ведущие одну мелодию. Это была самая замечательная из всех мелодий. И не надо отрицать, Андриа, — шептал он, сжимая ее в объятиях.
Она не могла заставить себя отказаться от его магических ласк.
— Раньше я не замечала в тебе поэтической жилки.
— Я не знаю, была ли она во мне, но ты меня вдохновила, моя дорогая муза. — Андриа услышала, как шпильки посыпались на пол, когда он начал целовать ее волосы. Кожа ее пылала от тепла его рук и от огня в камине.