без боязни, где хочешь там и останавливайся. Отдыхай, не то, что сейчас!
Вот уже и военная – грузинская дорога, решаем, остановится на привал, на ночь. Мы с Николаем собираем хворост, девчата с машины вытаскивают сумки с продуктами, птички щебечут. Горный орёл высоко парит в воздухе.
Я гляжу, на эту летнюю картинку и мне хочется думать только о хорошем. Тем более, только несколько дней тому назад, нашему институту вручили знамя ЦК КПСС СОВЕТА МИНИСТРОВ СССР И ЦК профсоюзов, как победителям всесоюзного социалистического соревнования. Все сотрудники нашей лаборатории получили премии, мне же вне очереди предоставили легковой автомобиль марки «Жигули». Меня окружают милые, понимающие люди. За костром под рюмочку, как-то незаметно проявилось у всех уважение к личности и мягкость нравов.
Отсутствие брани и грубости, правда, настораживало, как бы чего не вышло. Моё волнение передалось Николаю. Николай подымает щепетильный вопрос: почему это ни одному шофёру, слесарю, сантехнику, лаборанту на торжествах не вручили правительственную награду – типа там орден или медаль. Девчата хором и говорят:
– На черта, Николай, тебе эта медаль.
Но шофёр не унимается:
– Лично она мне не нужна, но обидно, что не уважают рабочий класс.
Так распалился, такое впечатление: немедленно из кармана достань медаль и вручи ему за заслуги перед отечеством – и тогда он успокоится.
Я начинаю понимать, что дело касается меня. Медаль здесь не причём. Я просто и доходчиво начинаю объяснять, что машину получил случайно, так как оказался непредвиденно за одним столом во время банкета с первым секретарём Крайкома КПСС, начальником Главка и директором института.
Кое-как угомонили общими усилиями нашего шофёра, способом довольно известным среди простого народа, подливая всё время в рюмочку горячительного.
И, покуда мы не доехали до пункта назначения, Николай всё время требовал себе медаль. Все мои уговоры на него не действовали. Более того, на последнем привале нёс разный вздор и небылицу, бормоча о маленькой зарплате, о дороговизне и о трудной работе водителя.
Мои сотрудники стали требовать от меня, чтобы на стоянках я меньше наливал водителю спирта.
Наконец я облегчённо вздохнул, прибыв в конечный пункт нашей экспедиции, Аштаракский район, что в Армении.
Мой друг Спартак Варданян предоставил для жилья всем нам свой двухэтажный особняк – дворец из армянского туфа. Особняк утопал в зелени роскошного сада, где всё благоухало и было так свежо от горной воды, которая журчала в арыках сада. В саду по утрам пели соловьи, под деревьями ходили павлины.
По случаю нашего приезда в доме Спартака собрались гости, родственники и руководители района.
Кавказские тосты, притчи, афоризмы текли рекой, как и армянский коньяк наивысшей пробы. В разгар застолья председатель райисполкома то ли опрометчиво, то ли специально предоставил слово нашему уже захмелевшему шофёру.
И тут-то Николай и дал волю своему красноречию, обрушившись с критикой на партийную организацию, на профком, на дирекцию нашего института. Конечно, обстоятельства сложились неаккуратно адекватные здравому смыслу и не по делу. Я как руководитель экспедиции стал одёргивать нашего сотрудника, мол – не по делу говоришь.
А председатель Аштаракского района, стараясь вникнуть в суть претензий Николая, вдруг встаёт из-за стола, и произносит:
– Ошибку сейчас поправим, вы к нам не первый год приезжаете, вот уже двадцать лет, и всё с одним и тем же шофёром. За добросовестный труд будет тебе, Николай, медаль.
С этими словами председатель и удалился. Через несколько минут он возвращается к столу, держа в руках коробочку с медалью, и велит Николаю надеть пиджак, с которым он никогда не расставался в командировках. На лацкане пиджака Николая засияла медаль «За добросовестный труд». Все захлопали, а Николай даже обронил слезу. Вышел из-за стола и больше не появлялся, сколько мы его не приглашали.
Увидев наше смущение, хозяева стола, попросили меня зайти в райисполком и получить удостоверение.
Мы же, как гости, были поражены находчивостью наших друзей и их доброжелательностью. Это получилось неожиданно и красиво. Тот вечер мы все запомнили на всю жизнь, потому что доброта и любовь народов друг к другу проявляется в мелочах, в трудные моменты нашей жизни.
Через несколько дней мы возвращались домой. Стояла летняя жара, было душно в машине, но Николай всю дорогу не снимал пиджак. Раньше, когда мы ездили в командировки, Николай никогда не ходил в магазины за хлебом, а здесь, каждый раз сам напрашивался на эту акцию. И всегда возвращался из магазина с гордо поднятой головой. На следующий год желающих ехать с нами в экспедицию было столько, что в пору надо было объявлять конкурс. Мы же всем объясняли, что такое бывает раз в жизни и никогда не изменяли Николаю за его добросовестный труд.
Опечатка
Так наше общество еще бы долго катилось! Но тут наступил 1984 год, а с ним – перемены, апрельский Пленум ЦК КПСС, XXVII съезд партии. Надо что-то менять в экономике и общественной жизни, но как – никто не знает.
Перемены несли с собой активное общественное мнение, происходит разделение на прогрессистов и консерваторов. Идет переоценка не только дня сегодняшнего, но и предшествующего опыта – что из прошлого можно взять в будущее, а что – вредно. И уже факт на лицо – у нас сложился свой доморощенный бюрократический социалистический консерватизм. Приветствовалось только коллективное мышление, любое отклонение от курса – и это уже деяние антиобщественное, антигосударственное, антисоветское. «Мы победим, или нас победят!» – кричали партийные идеологи. А здесь новая отчаянная струя в политике партии – обсуждение животрепещущих вопросов развития, создавалась видимость активного участия народа в жизни страны. В это время я работал в научно-исследовательском институте и сталкивался ежедневно с такими парадоксами нашей жизни вплоть до анекдотических.
В 1985 году поступила директива из нашего Главка подготовить перспективный план развития научно-исследовательских работ до 2000 года. Наш институт усердно взялся за разработку проектных планов. С таким же усердием к этой работе подключились еще тысячи институтов Академии наук СССР, ВАСХНИЛ и Академии медицинских наук, все главки и министерства. К середине 1985 года наш Главк сверстал все планы своих подведомственных учреждений, согласовав его с Министерством сельского хозяйства СССР и ВАСХНИЛ и за подписью начальника главка тов. Худякова В. В. направили их в ЦК КПСС и Совмин.
Подписывая сопроводительное письмо, начальник по привычке подмахнул свою подпись, не глядя. Новая секретарь-машинистка, молодая красивая девушка, в чем было ее, пожалуй, единственное достоинство, допустила роковую ошибку: напечатала фамилию без буквы «д», чем невольно покусилась на благозвучие имени важного лица. Так как сроки отсылки документа поджимали со всех сторон, на эту ошибку никто не обратил внимание, даже первый отдел пропустил. Ранним утром первый отдел и переправил документ