— Но вряд ли полковник Сван занимается всем этим из бескорыстной любви к французам. И я что-то не слышала о том, чтобы Республика разбогатела.
— Но она и не так уж бедна! Сван щедро отпускает товар в кредит и довольствуется тем, что можно собрать в бывших королевских и дворянских замках, — мебелью, зеркалами, шелками, кружевами, картинами. Для него охотно раскрывают двери национального мебельного склада… Кстати, вполне возможно, что именно он владеет вашей обстановкой из дома с улицы Бельшас, — улыбнулся Дево.
— Это ужасно! — воскликнула Лаура. Слова Мишеля шокировали ее.
— Отчего же? Полковник всего лишь разумный деловой человек. Между прочим, барон его очень любит, тем более что у Свана связи повсюду, особенно в портах. Он знаком со многими капитанами кораблей и частенько служит посредником, когда нужно подкупить хозяев кораблей и провезти что-нибудь в Англию под носом у Питта. Вот вам только одна деталь: именно Сван вывез в Гамбург рубин из ордена Золотого руна, который вы наверняка помните, продал его, а потом выкупил и вернул Конвенту. Полковник Сван будет присутствовать на обеде, чтобы Шабо почувствовал себя как дома. Кроме того, барон надеется, что вы со Сваном подружитесь, поскольку он может быть вам полезен.
— Чтобы я стала другом торгаша?!
— А почему нет? Во-первых, он не более американец, чем вы. Полковник родом из Шотландии, его родители эмигрировали в Бостон, когда ему едва исполнилось одиннадцать лет. Во-вторых, Сван настоящий герой! Особенно для вас — женщины, родившейся в Бостоне, чей отец торговал чаем, — заметил Дево, улыбнувшись. — Я полагаю, вы никогда не слышали о знаменитом «Чайном вечере», с которого началась война за независимость?
Лаура нахмурила брови, пытаясь вспомнить.
— Мне кажется, де Бац рассказывал мне эту историю, чтобы я лучше вошла в роль. Если я не ошибаюсь, речь шла об атаке лжеиндейцев на корабль с грузом чая. Это случилось после того, как торговцы Бостона отказались платить непомерный налог, которым англичане обложили этот товар…
— Вы правы. Так вот, Джеймс Сван был одним из тех «индейцев». После этого он не переставал сражаться и кончил войну в звании полковника. Потом Сван неудачно вложил деньги, разорился и отправился во Францию. Сначала он жил в Гавре, затем в Руане, а в 1788 году переехал в Париж. Вот, собственно, и все, что вы должны о нем знать.
— Благодарю вас, но неужели вы и в самом деле полагаете, что мне удастся провести такого человека?
— Конечно, — расхохотался Дево. — Он знает о вас намного больше, чем вы сами. Ведь полковник был знаком еще с вашим отцом!
— И тем не менее…
— Прошу вас, не волнуйтесь. Вы же знаете, что барон ни когда не полагается на случай. И должен добавить, что ваш «соотечественник» сгорает от желания с вами познакомиться.
— Тем лучше! Но я не уверена, что готова разделить это желание.
Никогда еще Лаура не видела дом в Шаронне так празднично украшенным. Все окна сияли чисто вымытыми стеклами и были открыты, в саду благоухали цветы. Аромат жимолости и цветущих лип плыл в горячем воздухе, смешиваясь с заманчивыми запахами из кухни. Длинный стол поставили в беседке-ротонде, чьи высокие стеклянные двери позволяли разглядеть серебро и хрусталь на снежно-белой камчатной скатерти. И повсюду стояли цветы в вазах — особенно в овальной гостиной, которую Лаура так хорошо знала и где сейчас собралось множество гостей.
Мари встретила подругу на пороге, поцеловала, взяла под руку и повела со всеми знакомиться. Она улыбалась и была, как всегда, грациозной и элегантной в белом платье из муслина, очень похожем на платье Лауры, и все же невозможно было не догадаться, что Мари нервничает. Во всяком случае, легкий слой румян на побледневших щеках и другие ухищрения не могли обмануть Лауру.
Увы, ей не удалось задать ни единого вопроса ни себе, ни хозяйке дома — огромный костлявый детина с коротко подстриженными рыжими волосами заслонил от них остальных гостей.
— Мисс Адамс! — провозгласил он так громко, словно вел в атаку кавалерию. — Наконец-то вы здесь! Какая радость увидеть вас снова! Я надеюсь, вы меня не забыли?
Акцент, с которым были произнесены эти фразы, не позволил Лауре ошибиться. Она догадалась, кто этот человек, и поняла, что он готов играть отведенную ему роль. Улыбнувшись, Лаура протянула мужчине руку для поцелуя.
— Здравствуйте, полковник Сван, — приветливо произнесла она. — Я тоже счастлива вновь встретиться с вами. Разве вас можно забыть?
— Мари решила, что настало время вас соединить, — раздался веселый голос де Баца, подошедшего поздороваться. — А так как она принимает сегодня своих друзей…
Лаура была готова к встрече с ним, и все же ее сердце пропустило удар, когда тёплые губы коснулись ее пальцев. Когда Жан поднял голову, и его ореховые глаза встретились с ее черными, она не увидела в его взгляде ни следа привычной иронии. Барон смотрел на нее с восхищением, и было в его взгляде еще какое-то выражение, которого Лаура не смогла определить.
Но это продолжалось всего лишь мгновение. Де Бац сразу же отошел, предоставив Мари возможность представить Лауру «друзьям», из которых мадемуазель Гранмезон на самом деле не знала никого, кроме банкира Бенуа д'Анже. К счастью, Мишель Дево предупредил Лауру, но она заметила и сама, что этот обед был лишь прелюдией к пьесе, написанной де Бацем; и все гости были в ней актерами, вольными или невольными. Этим, очевидно, и объяснялось беспокойство Мари.
Кроме Бенуа д'Анже, в Шаронну приехали еще три банкира — некий Жож и братья Фрей, австрийцы, привлеченные в Париж «новыми идеями». Чтобы вырваться из-под «ига тирана», они покинули Вену, увозя с собой свои миллионы — и сестру Леопольдину. Одевались братья очень строго, во все черное; мрачную картину оживляли только красные колпаки.
В Париже братья примкнули к Якобинскому клубу и объявили себя его опорой. У якобинцев с большим уважением относились к этим иностранцам, бросившим все, чтобы вести суровую жизнь республиканцев. Их сестра, голубоглазая блондинка шестнадцати лет, была настоящей красавицей.
Что же касается Жожа, то Лаура с удивлением узнала в нем одного из своих соседей по улице Монблан. Жож приветствовал ее с радостью, объявив, что очень рад возможности познакомиться наконец со своей очаровательной соседкой.
Были среди гостей и депутаты — Делоне, Базир и бывший священник Жюльен Тулузский. Жюльен привел с собой свою подругу, красавицу, госпожу де Бофор, из-за которой в Англии лил безутешные слезы де ля Шатр, но которая быстро забыла о нем в объятиях бывшего священника. С Делоне явилась очаровательная актриса Луиза Декуэн, с которой он явно отлично ладил. Оба депутата были женаты, но их уважаемые супруги остались в избирательных округах. Позже Лаура узнала, что все эти люди искренне преданы де Бацу — чего нельзя было сказать о трех других гостях.