Читать интересную книгу Китай – великая держава номер один? - Леонид Млечин

Никто, правда, не знал, что процесс демаркации с Китаем растянется на многие годы. За это время СССР перестанет существовать. И переговоры с Китаем продолжит МИД Российской Федерации. Зато теперь отношения между двумя странами регулируются договором о добрососедстве, дружбе и сотрудничестве.

Первый министр иностранных дел России Андрей Владимирович Козырев считает своим огромным достижением добрососедские отношения с Китаем. Хотя его обвиняли в том, что он сосредоточился на американском направлении, а в Азию совсем не ездит. «Взял бы кто-нибудь календарь и посмотрел, — отвечал на это Козырев. — Это все из области мифов. Одна из моих первых поездок была не в США, а в Китай. Я проводил активную китайскую политику. Но я действительно думаю, что нам нужно тесное партнерство с Западом. Это не значит, что при этом отойдет на задний план политика в Азии. Это значит, что наши возможности проводить сильную политику в Азии только увеличатся, если мы будем членами клуба наиболее развитых держав. Уважают развитых, тянутся к сильным. Тянутся к тем, кто производит "мерседесы". Даже в Азии тянутся не к азиатской телеге, а к "тоёте"».

Китайцы быстро пошли на сближение, когда Козырев предложил им в 1992 году: давайте забудем о социализме и о капитализме, давайте не будем больше идеологическими братьями и идеологическими врагами, а просто признаем, что есть великий Китай и великая Россия, и станем строить нормальные отношения…

«И этому китайцы верны до сих пор, — говорил мне министр Козырев. — Я считаю огромным достижением, что мы выстроили ровные, дружественные, добрососедские отношения с Китаем. Очень хорошо, что в Китае сейчас настолько устойчивое руководство, опытное, что они даже не дают разыграть китайскую карту против Запада, как бы этого кому-то у нас ни хотелось. У них есть проблемы с США, из-за Тайваня они схватываются. В эти эмоциональные мгновения менее опытное руководство могло бы легко попасться на предложение сыграть в антизападную карту. Они этого не принимают».

Американо-китайские отношения отягчены — Тайванем прежде всего. Бывают сбои, но американцы быстро выкарабкиваются. Сейчас обе стороны стараются не вспоминать о неприятном. Я бы не сказал, отмечал Козырев, что это особо успешная глава в истории американской дипломатии. И когда у американцев бывают какие-то заскоки, китайцы удерживают планку. Вообще Китай последние годы при этом руководстве, на этом историческом этапе по существу является фактором стабильности в мировой политике.

Проводить свою китайскую политику Козыреву было непросто. Больше всего он страдал от неразберихи в формировавшемся государственном аппарате, когда самые разные люди, пользуясь близостью к президенту, влезали в международные дела, подписывали ни с кем не согласованные указы и распоряжения или же что-то ему внушали по внешнеполитической части. Это были не просто ведомственные дрязги, речь шла о направлении внешней политики.

Андрей Козырев не считался сильной самостоятельной фигурой — слишком молод, никакого политического опыта. Его позиции казались слабыми. При всем добром к нему отношении президента он был одинок на вершине политической власти. Министра иностранных дел демонстративно не включили в первый состав Совета безопасности. Хотя этот орган скопирован с американского, в котором государственный секретарь является важнейшим действующим лицом. Совет безопасности пытался оттеснить Министерство иностранных дел и разрабатывать все основные внешнеполитические документы. Иногда Козырева приглашали на заседания совета, иногда не приглашали. Иногда ему присылали заранее документы к очередному заседанию. Иногда забывали…

Ему приходилось сложно на китайском направлении.

Старый спор между Россией и Китаем, спор из-за того, где проводить границу между нашими странами, продолжался еще многие годы. Официально спор был решен. Подписали договор, и дипломаты занялись демаркацией и делимитацией границы, то есть устанавливали, где она точно должна пройти. Но некоторые дальневосточные и не только дальневосточные российские политики публично заявляли, что договор противоречит интересам России, что отдаем Китаю часть российской территории. В Китае эти заявления воспринимали очень болезненно.

Российский пограничный генерал, начальник комиссии по демаркации границы с Китаем ушел в отставку со скандалом, когда оставалось установить всего девять пограничных столбов. Генерал заявил, что не желает участвовать в передаче Китаю стратегически важной российской территории… ЧП не районного масштаба вновь пробудило старый страх перед великим дальневосточным соседом — Китайской Народной Республикой.

Во всех странах дальневосточного региона существуют большие китайские общины — по нескольку миллионов человек. По большей части хуацяо, то есть китайцы, живущие вдали от родины, занимаются торговлей и бизнесом на благо приютившей их страны.

«Мне многие китайские друзья, — рассказывает профессор Евгений Петрович Бажанов, — говорят: в России очень любят все рассуждать о политике. Приходишь в кафе или на стадион, — обсуждают политические темы… У китайцев это не принято. Идешь по китайской улице и слышишь, о чем люди говорят. Звучат ключевые слова: юань, доллар, купил, продал… Вот, чем они заняты, хозяйственными делами и бизнесом. Они нам говорят: вы слишком много времени тратите на болтовню, на споры, кто прав, кто виноват. А китайцы друг друга спрашивают: за сколько продашь? За сколько купишь?..»

Недовольство китайцами — всегда результат политических проблем. Скажем, в 1965 году индонезийские военные заявили, что китайцы-коммунисты готовят государственный переворот, и устроили резню… Во Вьетнаме во времена острого конфликта с Пекином считали китайцев пятой колонной. Реальных оснований для обвинений против китайцев не было. В демократических государствах ничего не имеют против китайцев. Чайнатауны есть во многих европейских и североамериканских городах. Иногда, правда, в качестве аргумента против вспоминают о китайской организованной преступности, о так называемых триадах. Но нет оснований полагать, что в криминальной сфере китайцам удалось хоть в чем-нибудь опередить местное население.

В царской России к китайцам относились благосклонно. Во время Первой мировой из-за мобилизации не хватало рабочих рук. Царское правительство договорилось с властями Китая о найме китайцев на работу в России.

12 октября 1916 года в Петрограде состоялось правительственное совещание, решено было запросить все министерства и ведомства, чтобы «выяснить количество рабочих китайцев, потребных для каждого ведомства» (см. статью историков Е. А. Ермолина и В. Н. Козлякова в книге «Ярославское восстание. 1918»). Имелось в виду использовать китайцев на строительстве оборонительных сооружений и дорог, а также на военных предприятиях. В 1916 году пригласили первые пятьдесят тысяч китайских рабочих. К моменту Октябрьской революции в европейской части России находилось уже сто пятьдесят тысяч китайцев. Они строили Мурманскую железную дорогу, добывали уголь в Донбассе, валили лес в Карелии, трудились на заводах в крупных городах. После революции они потянулись назад. Но многие захотели остаться. Присоединялись к большевикам, сражались за советскую власть в составе интернациональных отрядов…

Численность населения российского Дальнего Востока уменьшается. Это всего несколько миллионов человек, что во много раз меньше населения любой из приграничных провинций Китая. С Дальнего Востока уезжает больше людей, чем приезжает. Одновременно увеличилось использование китайской рабочей силы. Но разговоры о миллионах китайцев, которые незаконно обосновались на территории России, судя по статистике, не имеют реальной основы. Небольшому числу китайцев так полюбилась Россия, что они решили у нас остаться. Остальные приезжают и уезжают.

Бескрайние, но не слишком гостеприимные и комфортные для жизни просторы Сибири и российского Дальнего Востока не то место, где китаец мечтает обосноваться. Китайцы предпочитают либо юг, то есть соседние азиатские страны, либо Соединенные Штаты или Австралию.

Демографическая атака на Россию возможна только в случае политической катастрофы в Китае, разрушения страны как единого государства. Тогда сотни миллионов китайцев могут побежать в разные стороны, в том числе и в Россию. Но большинство специалистов сходятся в том, что такой радикальный сценарий едва ли возможен.

По подсчетам экспертов, в Сибири и на Дальнем Востоке работают около двухсот пятидесяти тысяч китайцев. Без них освоение богатств этого гигантского региона едва ли возможно.

Китайцы замечают, как к ним относятся в нашей стране. Едва ли разумно постоянно подозревать соседа в чем-то дурном, видеть в нем потенциального врага, приписывать китайцам намерения, которых у них нет, и тем самым провоцировать в них такие чувства и настроения. Если считать Китай врагом и не скрывать этого, Китай и в самом деле превратится во врага.