я уже имел честь вам сказать, я хотел бы представить её семье. Учить вас, как принимают такого рода гостей, полагаю, не надо. Учтите, однако, что послезавтра мы летим с ней в Антверпен, и, думаю, вам следует учесть возможность сравнения…
— Не учи ученого, сын! — неожиданно улыбнулся отец. — Встретим в лучшем виде! И раз уж мы об этом заговорили, какое приданное за ней дают?
— Сеньории де Бокер и де Шод-Зэг, баронства д’Антиньи, Потье и Жевр, — перечислил Зандер по памяти озвученные Анаис щедроты Брабантской короны, — а также графство дю Мэн. И полтора миллиона золотом.
— Щедро! — кивнула мать, а Валентин лишь молча открывал и закрывал рот, как какая-нибудь невезучая рыба, выброшенная волной на берег. — Думаю, что мы подарим твоей невесте топазовый гарнитур. Есть у нас в сокровищнице один подходящий именно для такой женщины, как Брабантская принцесса. Его носила королева Польши Епифания, знаешь ли. Полная парюра[94] из пятнадцати предметов: червонное золото и крупные золотистые топазы в обрамлении бриллиантов.
Как ни далек был Зандер от мира ювелирных украшений, ценность подарка он оценил, ещё даже его не видев. И это был хороший знак. Раз дарят такой набор, значит, примут по высшему разряду. И он, в принципе, не ошибся. В следующие пять минут все лишние, — то есть, Виктуар и сестры, — были из гостиной удалены, слуги внесли небольшой круглый стол, расставили вокруг него четыре удобных полукресла и накрыли на четыре куверта[95]. Следующие два часа прошли в неспешной беседе, — под хорошее вино из Савойи и подходящие легкие закуски, — в ходе которой стороны определились в характере своих взаимоотношений и выстроили планы на будущее. Среди прочего герцог брал на себя вполне определенные обязательства, как в отношении Виктуара, — который должен был уехать в провинцию и позволить забыть о себе, как о страшном сне, — так и в отношении поддержки Зандера в Высшем свете и прочих «жестов доброй воли». Единственная просьба, которую озвучила его мать, касалась сестер, которых «хорошо было бы ввести в тот круг, в котором вращается дорогой сын». Зандер обещал, тем более, что было куда, — он сам внезапно и совершенно незаметно для себя вписался в целый ряд весьма престижных компаний, — но при этом твердо предупредил родителей, что в том обществе, куда он может ввести сестер, девственницами они надолго не останутся. А это, в свою очередь, накладывает на уважаемую герцогиню серьёзные обязательства по половому воспитанию дочерей, чтобы и шлюхами не прослыли, но и дурами себя не выставили. Ну, и чтобы в подоле не принесли, что для магически одаренных девушек вообще нонсенс.
Глава 7(1). Декабрь 1939
1. Габи
Темные охотники не ведают страха. Это чувство у них атрофируется одним из первых. Об этом Габи узнала буквально накануне. Прочла тоненькую книжицу, изданную мизерным тиражом лет двести назад и давным-давно ставшую библиографической редкостью, и узнала кое-что новое про себя будущую, про ту Габриэллу Э’Мишильер, которая придет на смену нынешней. Ту, кто выдавит её из этого тела, как зубную пасту из тюбика, и станет ею по имени, внешности и положению в обществе, вот только её самой, той, которая читала вчера эту книжку, тогда уже не будет. Впрочем, до этого ещё надо было дожить, и сейчас, идя в гости к своему родному дедушке, Габи трусила так, как ещё ни разу в своей жизни. Ей было дико страшно, что бы там ни обещал ей Сковья. Он наверняка мог её попросту убить. Родственные связи — слабая защита. Это даже у людей не слишком серьёзный довод, тем более, у аристократов. Что уж говорить о волках, про которых Габи вообще ничего пока не знала. Тем не менее, она решила идти на эту встречу, и пошла. И, глядя на неё, никто никогда не догадался бы, что она буквально умирает от страха. Это не смог бы сделать даже достаточно сильный эмпат. Внешне она была спокойна, и мощный ментальный щит скрывал её мысли и чувства.
Она припарковала свою «пантеру»-«слезинку»[96] перед отелем и под восхищенными взорами оказавшихся поблизости мужчин, — некоторые женщины, впрочем, тоже пускали слюни, но уже не автомобиль, а на неё саму, — прошла в холл гостиницы, проследовала к лифтам и наконец вознеслась на седьмой этаж, считавшийся из-за открывавшегося из его окон вида супер-люксом. Вид был, и в самом деле, захватывающий: на крыши, шпили и купола старого города и на великолепный парк, окружавший императорский дворец. Старый город был преимущественно трех-четырехэтажным, и даже верхушки храмовых куполов едва доставали до высокого шестого этажа отеля «Рекамье», так что седьмой этаж словно бы парил над городом. Красиво и недешево, но, по-видимому, 9-й граф д'Арсхот не был стеснен в средствах и позволял себе многое из того, о чем обычные франкские аристократы могли только мечтать.
Сразу около лифта Габи встретил мажордом графа и, поприветствовав с полным титулованием, препроводил гостью в небольшую гостиную, где её уже ожидал Сковья.
— Вот и ты! — сказал он вместо приветствия и, к немалому удивлению Габи, встал ей на встречу, как сделал бы на его месте любой аристократ из тех, с кем она была знакома, а знала она теперь очень многих.
— Рада вас видеть, Сковья! — вежливо улыбнулась она.
— Лучше называй меня Филиппом, — предложил, усмехнувшись, мужчина. — Садись, дорогая. Выпьешь со мной вина?
— Что пьем? — спросила Габи, устраиваясь в приготовленном для неё кресле.
— Пьемонтское Barolo Riserva Granbussia, — ответил Филипп и кивнул слуге, который быстро, но аккуратно разлил вино по бокалам.
Запах вина, который Габи уловила на расстоянии, ей понравился. Рубиновый насыщенный цвет — тоже. Но Barolo оказалось отменным и на вкус.
— Хороший выбор, — констатировала она, пригубив.
— У тебя неплохой вкус, — улыбнулся дед, — никогда не скажешь, что дворняжка.
— Имеешь в виду себя?
— Молодец! — ещё шире улыбнулся волк. — А теперь, милая, как на духу. Откуда у тебя наша сила?
Габи об этом уже думала и даже обсудила этот вопрос с Трисом. Выходило, что скрывать ей нечего. Не от Сковьи, по крайней мере.
— Один Источник меня имел, — сказала она ровным голосом. — Возможно, даже любил. Другой — едва не убил. Первую порцию силы я получила именно от той, кого зовут Тва’А — от императорского Источника. Она вливала в меня силу, убивая. Так мне объяснил Тадж’А — Источник моего дома. В общем, она не собиралась дарить мне эту силу, но добить не успела, а я не умерла, продержавшись до тех пор, пока мне не помог