Напрасно указывали финские противники Койвисто на то, что он является непопулярной фигурой в Москве. Наоборот, это обстоятельство укрепило позиции Койвисто в предвыборной борьбе. Многие считали, что братание с русскими зашло слишком далеко, и потому приветствовали нового главу государства, не принадлежавшего к числу приближенных Кекконена. Широкая общественность расценила те двенадцать лет (1982–1994), в которые Койвисто был президентом, как возврат к западноевропейскому парламентаризму и ограничение политического влияния Москвы. Такое мнение можно назвать верным, поскольку Койвисто, в противоположность Кекконену, не использовал конституционное право роспуска парламента и правительств, чтобы осуществлять свою волю. Все правительства оставались у власти в течение четырехлетних мандатных периодов, а в 1987 г. была сформирована «красно-синяя» правительственная коалиция социал-демократов и Национальной коалиционной партии. Лишь за несколько лет до того подобная коалиция была бы невозможна.
Койвисто нередко считали более стойким, чем Кекконена, в политике по отношению к СССР. Однако первый крайне внимательно относился к налаженным связям с Москвой. До наступления 80-х годов не было предпринято ни одного значительного внешнеполитического демарша. Этому в большой степени способствовал вакуум власти, который образовался в Москве, когда в 1982–1985 гг. один за другим скончались на своем посту трое пожилых советских руководителей – Брежнев, Андропов и Черненко. Отсутствие сильного политического руководства в Кремле дало себя знать уже в конце 70-х. Поведение сверхдержавы на международной арене подчинялось военному мышлению, в результате чего был допущен ряд роковых просчетов в политике.
Одним из таких просчетов стало решение СССР о модификации и дополнительном размещении ракет средней дальности в Восточной Европе, невзирая на громкие протесты лагеря НАТО, который начал ответную модификацию своих ракет в Западной Европе. /201/ В результате оба блока оказались втянуты в очередной виток гонки вооружений невиданного масштаба. Это перенапрягло и без того истощенную советскую экономику, явившись в 1989–1991 гг. одной из основных причин распада всего блока соцстран. Другим необдуманным решением было советское вторжение в Афганистан в конце осени 1979 г. Это вторжение, наряду с польским движением протеста «Солидарность», лишь с трудом подавленного в 1981 г., укрепило образ советской империи как корабля «без руля и без ветрил».
Обстановка обострения политических противоречий сверхдержав в определенной степени сказалась на политике Финляндии в сфере обороны. Дежурные фразы финского руководства об активной политике нейтралитета не могли изменить основного обстоятельства: вооруженные силы страны были обязаны, согласно советско-финскому Договору о дружбе, сотрудничестве и взаимной помощи, сотрудничать с Советской армией – в случае если обе стороны сочтут, что Советский Союз может подвергнуться военному вторжению через территорию Финляндии. Этим обязательством мотивировалось наличие в Финляндии армии, формируемой за счет призывников, а также гарантированное поддержание военного профессионализма, несмотря на то что затраты страны на оборону в течение всей «холодной войны» были незначительны. В 60-х годах приняли положение о территориальной обороне на случай партизанской войны. Финляндия была поделена на семь военных округов, каждый из которых способен самостоятельно отразить нападение агрессора. Эта система основывалась на опыте Второй мировой войны, причем примером служили также уроки различных освободительных войн, происходивших в странах «третьего мира». Одновременно территориальная оборона была направлена на предотвращение советских попыток вторжения, что являлось ее первейшей, но, естественно, неафишируемой целью.
Ахиллесовой пятой Финляндии была, пожалуй, ее авиация, которая в течение всей «холодной войны» являлась недостаточной для надежной защиты собственного воздушного пространства. Все сценарии, связанные с политикой безопасности, исходили из того, что в реальной ситуации кризиса Советский Союз может потребовать расширения своего стратегического воздушного пространства за счет Финляндии. Это было одной из причин, по которым Кекконен ратовал за безъядерную Скандинавию. Это также побудило Койвисто в 1983–1985 гг. неоднократно выразить тре- /202/ вогу по поводу усовершенствования ядерных вооружений сверхдержав в Европе. Технические достижения в создании оружия все более увеличивали возможность запуска ядерных ракет с моря и с воздуха. В итоге фокус военной напряженности в Северной Европе переместился на советские военно-морские базы на Кольском полуострове. Тем самым в область повышенной напряженности попали также Лапландия и вся Северная Финляндия.
Кардинальным поворотным пунктом в политике сверхдержав стала весна 1985 г., когда новым руководителем КПСС был избран энергичный Михаил Горбачев. Он немедленно выступил инициатором многих экономических реформ у себя на родине, в том же году возобновив также переговоры с США о разоружении. Новый советский руководитель отдавал себе отчет в том, насколько плохи дела в экономике СССР, понимая и то, что социалистический блок не может конкурировать с лагерем НАТО в сфере оборонной промышленности. В конце осени 1987 г. Горбачев и президент США Рональд Рейган подписали договор о ликвидации в Европе всех стационарных ракет средней дальности с дистанционным управлением. В последующие три года Горбачеву пришлось стать свидетелем распада Советского Союза, однако весной 1985 г. Горбачева вовсе не воспринимали как проигравшего. Наоборот, западные советологи исходили из того, что именно Горбачев – тот человек, который мог бы вывести СССР из тупика и привести страну к новому золотому веку.
К этим оптимистам принадлежал президент Финляндии Койвисто, чье положительное мнение о Горбачеве укрепилось в результате их первой встречи в Москве в сентябре 1985 г. Советский руководитель не возражал против пожеланий Финляндии превратить свое ассоциативное членство в ЕАСТ в полноценное. Безотлагательной причиной было наличие такого членства для равноправного участия Финляндии в начатом по инициативе Франции проекте высоких технологий, необходимом всем государствам – членам ЕС и ЕАСТ. Здесь также присутствовало более дальновидное стремление укрепить экономическую и общественную интеграцию Финляндии с Западной Европой. С превращением Финляндии в ноябре 1985 г. в полноценного члена ЕАСТ началась новая фаза интеграции, которая десять лет спустя дала стране возможность вступить в Европейский союз. /203/
9. Финляндия и Европа
/203/ Распад советской империи в 1989–1991 гг. имел решающие последствия для развития всей Европы и для политики великих держав в целом. Падение СССР привело в 1990 г. к воссоединению Германии – событию, которое положило начало процессу экономической и политической интеграции Европы, принявшей форму Европейского союза, число стран-членов которого в течение последующих пятнадцати лет возросло с 12 до 25. Эти цепные реакции управляли также развитием Финляндии. Финляндско-советский Договор о дружбе, сотрудничестве и взаимной помощи утратил силу. Весной 1992 г. финское правительство начало ускоренную переориентацию. Три года спустя страна стала членом Евросоюза и начала систематически сотрудничать с НАТО.
Ситуация приобрела еще больший драматизм, когда соседние Прибалтийские республики осенью 1991 г. вновь обрели независимость. В то же время в Финляндии разразился глубокий экономический кризис, приведший к крупным структурным преобразованиям в хозяйственной жизни страны, став также отправной точкой для прироста – по европейским меркам, сильного и стабильного. Важной составляющей этого прироста являлось то, что страна стала одним из лидеров производства и применения мобильных телефонов и других информационных технологий. Волна ИТ размыла культуру национального единства Финляндии, одновременно дав новый инструмент для обеспечения и улучшения услуг, связанных со всеобщим благосостоянием жителей. /204/
Быстрая переориентация на Запад
/204/ Государственные деятели Финляндии и руководители финских предприятий регулярно посещали Советский Союз. Ленинград являлся популярным центром туризма для широких слоев населения Финляндии. Таким образом, финны имели представление о трудностях советской экономики конца 80-х годов. Тем не менее, окончательный распад Советского Союза осенью 1991 г. был воспринят с изумлением – как в Финляндии, так и во всех остальных странах Европы. Финские средства массовой информации старательно освещали процесс политического отделения Прибалтийских союзных республик и при этом, как правило, отражали спонтанную поддержку, которую финны оказывали прибалтам. И все же, в Финляндии не смогли предугадать, что ликвидация огромной советской империи осуществится мирным путем. Многие, подобно президенту Койвисто, опасались, что этот процесс окончится вооруженными столкновениями, которые могли бы поколебать политическую стабильность всего Балтийского региона. Уже самая мысль о том, что Советская армия может добровольно уйти с завоеванных в 1945 г. форпостов, воспринималась как совершенно нереальная и даже почти безрассудная.