В партийно-политических кругах его считали человеком беспринципным и дьявольски самолюбивым. Многие помнили, что во время XVI съезда ВКП(б) при выборах в ЦК Уборевич получил несколько сотен голосов «против». Кандидатура его обсуждалась довольно горячо, кто-то прислал в президиум записку, смысл которой примерно таков: человек он способный, но в партийном отношении партией мало проверенный, того и гляди возомнит себя Наполеоном.
Мерецков оставался твердым приверженцем Уборевича. Он видел в нем прирожденного командира, воспитателя войск.
Служба в Белорусском округе для Кирилла Афанасьевича была интересной, хотя и очень напряженной. Интересной, как объяснял сам Мерецков, прежде всего духом новаторства. Уборевич внедрял в боевую подготовку все новейшие достижения военной науки и практики, терпеть не мог тех, кто не желал повышать свой профессиональный уровень, всячески настаивал на необходимости постоянной учебы. Мерецков пишет: «Большое внимание уделялось в БВО воспитанию и подготовке руководящего состава и штабов, особенно командиров корпусов и дивизий, с учетом меняющихся условий и бурного развития военной техники. Важно было, чтобы все новое… немедленно внедрялось в войска, повышало их выучку и боевую готовность, чтобы достижения какой-либо одной части или соединения становились достоянием всего округа».
Он приводит пример, как проходила командирская учеба в штабе. В группе около 20 человек, в том числе начсостав оперативного отдела. Занятия проводились один раз в неделю и носили форму летучек. На них отрабатывались различные оперативные вопросы, прежде всего по ведению глубокой операции, использованию танков и авиации. Разрабатывали летучки все командиры по очереди, они же их проводили и делали потом разборы. Командующий выступал с заключительным словом или поручал это сделать начальнику штаба. Мерецков подчеркивает, что нагрузка в ходе занятий была не из легких. Особенно тяжело приходилось попеременно назначаемому руководителю: он должен был в течение 45 минут довести до участников военной игры задание, выслушать их решения и сделать разбор. Но зато командиры получали практику решения оперативно-тактических задач не только как обучаемые, но и как руководители.
При подготовке начсостава и штабов применялись разнообразные приемы: от групповых упражнений и летучек до командно-штабных игр, учений с войсками и крупных маневров. Особое значение придавалось полевым занятиям, там отработать тактические вопросы на местности можно значительно содержательнее и поучительнее, чем на картах.
Еще один пример. Проверки влияния «броска» (одночасового марша со скоростью движения 10 километров в час) на способность командиров и бойцов сразу же после этого вступать в боестолкновение с противником: вести прицельный огонь, метко и далеко бросать гранаты, сноровисто колоть штыком, преодолевать полосу заграждений. Весьма эффективная форма обучения.
Еще пример — инспекторские проверки войск. В дивизию выезжала небольшая группа командиров — шесть-семь человек, в том числе работники оперативного отдела, отдела боевой подготовки и представители родов войск. Дивизия поднималась по тревоге и выдвигалась в сторону границы или полигона, отрабатывала марш и встречный бой или наступление, а иногда оборону. Кроме того, в одном из полков проверялся батальон на тактических учениях с боевой стрельбой, в другом проверялась командирская подготовка. Проводились тактико-строевые учения с усиленным батальоном, в артиллерийском полку проверяли боевую стрельбу дивизионом. Время на подготовку учений и занятий давалось крайне ограниченное, что требовало от командиров приобретения навыков быстрой работы. Проверялись также строевая и физическая подготовка, жизнь и быт бойцов и командиров. Обязательно проводились беседы с красноармейцами и командирами по различным вопросам текущей политики, жизни и быта.
По возвращении инспекторской группы в штаб округа готовился приказ, который рассылался всем командирам корпусов и дивизий. Один экземпляр высылался в Управление боевой подготовки РККА. В приказе отмечались недостатки, обнаруженные при проверке, а также давались указания, как их устранить. И уже через шесть дней после начала проверки дивизии весь округ знал о требованиях к боевой подготовке войск. Никаких объемистых актов, предназначавшихся обычно для архива, не составлялось. Сразу же заострялось внимание командиров соединений на главном — боевой готовности войск и их полевой выучке, подчеркивалось, как готовить войска к будущей войне.
Что касается напряженности службы Кирилла Афанасьевича, то она обусловлена огромным объемом дел, которые он должен был выполнять. Очень много занимался учениями. Помимо решения обычных задач подготовки войск он вместе с работниками штаба много сил отдавал внедрению в практику разрабатывавшейся в то время теории глубокого боя и глубокой операции. Отрабатывалось применение крупных соединений танковых войск, способных действовать и самостоятельно, и во взаимодействии со стрелковыми и кавалерийскими соединениями; массированное применение артиллерии, обеспечивающее успех прорыва обороны противника пехотой и танками; бой авангарда, состоящего из пехоты, танков и артиллерии, до подхода главных сил; применение крупных воздушных десантов при проведении фронтовой наступательной операции; массированное применение штурмовой и бомбардировочной авиации в наступательных операциях.
Разработкой учений, связанных с проверкой теории глубокой операции, в первую голову занимался оперативный отдел штаба округа, где ведущую роль играли Захаров, Малиновский и Курасов.
В свою очередь, Захаров в своих воспоминаниях отдает должное Мерецкову: «Он занимал должность начальника штаба, а я — начальника оперативного отдела штаба… Кирилл Афанасьевич имел спокойный, уравновешенный характер, был аккуратным в работе, требовательным по службе, много трудился над разработкой проблем советского военного искусства… Мне и сотрудникам оперативного отдела… пришлось вместе с К.А. Мерецковым провести много времени, отрабатывая проект инструкции по организации и ведению глубокого боя на опыте учений и маневров, проводившихся в войсках округа».
Мерецков продолжал осуществлять программу, намеченную еще в МВО, занимался подготовкой дорог к передвижению войск и улучшением путей сообщения в целом. К сожалению, эту программу не удалось выполнить до конца, поскольку дело уперлось в недостаточную техническую оснащенность дорожных служб и в ограниченные финансовые возможности.
В округе не имелось в достаточном количестве хороших шоссейных дорог, которые связывали бы БВО с его соседями на севере (Ленинградский военный округ), востоке (Московский военный округ) и юге (Украинский военный округ).
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});