Заглядываю в глаза девушки.
— Мы оба знаем, к чему это приведёт. Все старики пойдут на преображения. Вы, конечно же, будете говорить, что на перерождение отправляются только те, кому осталось совсем немного, но это обман. Пойдут все. Больные, особенно неизлечимо — туда же. Калеки, которых будет немало. Рано или поздно вы начнёте превращать в гомункулов военнопленных.
Цепная отвернулась.
— Да, начнёте. И ты отлично понимаешь, что это будет конец. После такого с вами никто не будет разговаривать, на уровне государств. Да, кого-то ваши идеалы привлекут, приток добровольцев, я говорю о магах, что станут офицерами и поведут болванчиков в бой, будет. Но! — я акцентировал внимание на следующих словах. — Для всех вокруг вы станете однозначными врагами. Война против всех, Йонетт. Война со всем миром сразу.
Девушка вновь посмотрела на меня, ожидая продолжения. Мне показалось, или она… Согласна?
— И тогда у вас не останется выбора. Чтобы воевать со всеми, нужна очень большая армия. На переделку пойдут все. Люди с завоёванных территорий будут расцениваться только в качестве материала для переработки. И это я не вспоминаю о боевых магах пятого круга, с которыми вам тоже придётся как-то сражаться. Разрушения, оставленные высшей магии, я представляю отлично. Концовки у истории две. Вы проигрываете и здесь остаётся выжженная пустыня. Либо вы побеждаете, превратив большую часть мира в пустыню, превратив всех в гомункулов, что проживут тридцать лет. Не знаю, кто придумал и создал этих тварей, но я желаю его душе вечность развлекать демонов. Хотя есть ещё третья, вы не сохраните секрет, и подобная гадость появится не только у вас, но и у других. Я не берусь оценивать, что хуже. Впрочем, в случае вашего поражения, безмолвные появятся у ваших победителей, и история повторится, пройдя по проторённому пути.
Отрицательно качаю головой.
— Нет, Йонетт. Извини, но участие в кровавой мясорубке, что может затянуть миллионы людей, я не хочу ни в каком качестве. Я мог бы изобразить покладистость и послушание, чтобы выиграть время и придумать план побега. Может быть, даже смог бы что-то такое провернуть, но… Нет. Если у тебя есть хоть толика здравого смысла… Ты меня поймёшь.
Я ожидал реакции, предполагая, что мой ответ Цепной не понравится. Возможно, фатально не понравится, фатально для меня. Однако Йонетт просто смотрела на меня, размышляя о чём-то. Затем встала и прошла до двери, выглянула, будто бы удостовериться, что там никого нет и нас никто не слушает. Вернулась, присела на край стола передо мной.
— Рада, что я в тебе не ошиблась, Солрен. Ты всё правильно сказал. И сейчас мы с тобой будем думать, что можно с этим сделать. Как вытащить голову из петли.
Глава 38
Несколько долгих секунд я смотрел в яркие, как и у меня самого глаза, быстро заново собирая в голове мозаику из множества кусочков. Были у меня некоторые подозрения, смутные, легко объяснявшиеся случайностью, но сейчас заигравшие новыми красками.
— Члены рода Даролл всё ещё нужны для работы. И ты не просто так позволила принцу уйти, — сделал я вывод.
Йонетт одобрительно кивнула.
— Молодец, соображаешь.
— Рассказывай, — требую. — Чтобы что-то решить, мне нужна информация. Нужно из чего-то делать выводы.
Цепная вздохнула, но ни малейшего неудовольствия не высказала. Моё требование было ожидаемо и обязательно.
— Наша работа в империи была связана с вполне конкретной задачей. Мы искали метод консервации безмолвных. Когда получилось создать первый десяток стабильных образцов, человек, что в тот момент отвечал за весь этот проект, не являясь идиотом, просчитал последствия неразумного применения этой магии. Был разработан план.
Девушка подумала немного, обошла столы и прошла до углового шкафа, откуда были изъяты бутылка и пара примитивных кружек. Вернулась ко мне, налила. Отказываться не стал, ситуация такова, что немного алкоголя пойдёт на пользу, позволит трезвее смотреть на ситуацию, как бы парадоксально это ни звучало.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Мы очень медленно и вдумчиво создаём безмолвных. И консервируем. Постепенно накапливается запас, а заодно разрабатывается тактика применения. Такая, чтобы противник не понял, с чем имеет дело, — начал объяснение Йонетт.
— Насколько медленно? План, я так понимаю, был весьма долговременным?
Цепная мои мысли подтвердила.
— На сотню лет в лучшем случае. Меры предосторожности, секретность, да и дальнейшее совершенствование самих безмолвных. Свет гомункулы, как ты их называешь, должны были увидеть при моих внуках, появись у меня таковые. Десятки лет подготовки, медленной, вдумчивой, поэтапной.
В этом был смысл. Да, долго, но вполне выполнимо. Понятно, что за такой срок может всё поменяться, гомункулы могут стать бесполезными, такой риск есть. Есть и другой риск, что этих же гомункулов создаст кто-то другой. И многие годы труда пойдут демону под хвост. С другой стороны, и сами создатели, постоянно работая с этим заклинанием, смогут его развить, продвинуть, улучшить.
— Дай угадаю. Кто-то не захотел ждать. Даже не ждать, а отдавать возможный триумф каким-то далёким потомкам?
Цепная кивнула, допив содержимое кружки.
— И если бы такой кретин был один, мы бы… Придумали, как его убедить. Решение начать войну было принято коллегиально.
Йонетт несколько секунд колебалась, затем призналась.
— Когда узнала, чуть не собралась государственный переворот устраивать. Сейчас понимаю — так и нужно было сделать, — она вздохнула. — В любом случае имеем то, что имеем. Когда первый десяток рабочих образцов продемонстрировали руководству, был отдан приказ: заканчивать все исследования и переходить к созданию безмолвных. Массовому.
Цепная снова разлила довольно крепкий напиток.
— Я тогда была в поле, в империи. Руководитель всех работ, как я уже сказала, не являясь идиотом, текущие исследования всё же приказал закончить. С безмолвными были и проблемы. Мы только-только начали работу с вашим принцем, — Йонетт произнесла это слово с изрядной насмешкой. — С контролем и поведением безмолвных была масса проблем. Успели найти компромиссные решения, но… Некоторые личности уже мнили себя повелителями мира, жаждали завоеваний и побед. Управление работами поменялось, многих старых специалистов и просто сотрудников… Присоединили к новой армии.
Покачав головой, Йонетт заглянула в кружку, будто надеясь найти ответы на её дне.
— А ещё эти еретики присоединились. Да, без них работа не была бы закончена. Именно маги порядка стабилизировали безмолвных. Однако цена их участия — уничтожение ордена. Полное, они сами хотят стать новым орденом в новом мире. И эти ребята себе на уме. Подозреваю, что у них, как минимум у верхушки, есть свои резоны и свои планы. Им я доверяю чуть больше, чем врагам.
Девушка развела руками.
— Вот и вся история. Сейчас есть четыре места, вроде этого, где создают безмолвных. Ещё в двух ведутся кое-какие работы, вяло. Гомункулы несовершенны, имеют недостатки, которые нельзя игнорировать. Ограничение на продолжительность жизни, как минимум. Тридцать лет — это оптимистично. В боевых условиях, с постоянными ранениями, травмами, активно действуя — лет пять, максимум.
Киваю, показывая, что услышал её.
Врёт? Смысл? Она меня не подстрекает на предательство, наоборот, сама является предательницей. Держу в уме, что всё это может быть обманом. Однако пока сделаю вид, что поверил.
— Понял. Теперь давай подумаем. Чего ты сама-то хочешь? Сомневаюсь, что мы, даже с поддержкой, сможем своими руками уничтожить все места для создания… безмолвных. А уж уничтожить информацию о процессе создания — точно нет.
Йонетт кивнула:
— Да, всё верно. И да, меня, как и тебя, пугает попадание этой магии в руки ларрианцев. К тому же я вовсе не желаю своей стране поражения, а имперцы, узнав о безмолвных, нас просто так не оставят. Значит, нужно как-то минимизировать ущерб. Дать имперцам то, чего они хотят. Лишить мотивации под лупой обыскивать каждый куст. И при этом дать столько, чтобы у них не получилось воспроизвести безмолвных не только сразу, но и в ближайшей перспективе.