— Всё, Пётр Миронович, хватит. Вложи в ножны саблю, — Косыгин почесал ухо, помял. — А не окажемся в этом списке? Ну, друзей Израиля.
— Отправьте параллельно со мной Андрея Андреевича в Каир. Пусть задаст вопрос об аренде на длительный период пары небольших кусочков берега в Красном море. Курорты будем строить в Шарм-эль-Шейхе и Хургаде. Шарм-эль-Шейх — на Синайском полуострове. Израиль с нами воевать точно не будет. Американцы повизжат, но ничего сделать не смогут. А Хургада контролирует Красное море. Вообще кранты Штатам, если мы там потом потихоньку базу флота и аэродром построим. По Шарм-эль-Шейху, думаю, даже проблем не возникнет. Полуостров захвачен — вот только ООН этого не признает никогда. И армия Израиля напасть на мирных строителей из СССР, даже если их в спину будут пиндосы толкать, не посмеет. Но пока надо только договориться, скажем, начать там строительство санатория первого января 1970 года.
— США сильно возбудятся, — Громыко отсел.
— Хрущёв был самодур и волюнтарист. Чуть войну мировую не устроил. Карибский кризис. Это если с этой стороны смотреть — а если с другой, то Штаты ведь вывели частично из Турции ракеты и самолёты. Может у Никиты Сергеича именно такой был план?
— У Никиты Сергеича… — скривился Громыко. — Нет. Хрущёв…
— Андрей Андреевич, важен результат.
— Смешно. Но правда. — И Шелепин поближе сел.
— Кого с собой возьмёшь? — оба-на! То есть, Косыгин притворялся, что сидит с той стороны?
— Мы подготовили…
— Андрей Андреевич, давайте послушаем Петра Мироновича, — прервал Громыко Председатель Совета Министров.
— На ум приходят несколько человек. Самое главное — они не должны быть из вашего ведомства, Андрей Андреевич. Весь мир ведь и правда прошерстит состав делегации.
— Не томи, — Шелепин посмотрел на часы. Дешёвенький «Полёт». По средствам? Или позёр?
— Давид Фёдорович Ойстрах.
— Неплохо, — мотнул головой Косыгин.
— Обязательно нужны Первый Секретарь Еврейской Автономной республики Аарон Давидович Кац и предсовмина Яков Григорьевич Крейзер. Они оба — боевые генералы. С фашистами бились на Второй Мировой. Это Израиль уважает. Германию гитлеровскую там хуже арабов ненавидят. Ещё бы взял Капицу Пётра Леонидовича — учёный с мировым именем. И последний делегат, сами понимаете, — будущий Герой Социалистического Труда Марк Янович Макаревич.
— Не рано в Герои? — поджал губы Шелепин.
— Найдите второго хоть близко подошедшего к такой мировой славе. Самый богатый колхоз в стране. Думаю, нужно давать сегодня, до поездки.
— Поддерживаю Петра Мироновича. Этот ухарь давно колхоз перерос. Пора мне в заместители, — хмыкнул Косыгин.
— Андрей Андреевич?
Шелепин встал из-за стола, прошёл к столику, наполнил из графина стакан, выпил. Громыко молчал. Потом тоже встал и налил во второй стакан. Выпил.
— С огнём играем. Но рациональное зерно в словах товарища Тишкова есть.
Событие пятьдесят восьмое
Великий русский учёный Менделеев сначала открыл водку — смесь спирта с водой, крепостью 40 градусов. Потом он открыл портвейн, крепостью 20 градусов. И только наутро великий учёный открыл, что смешивать их нельзя!
Пётр смотрел на Косыгина. Он будет решать. Как-то незаметно власть в стране от партии перешла к Совету министров — ну, точнее, к Косыгину. И это радовало.
— Лети, сокол. Смотри только, чтобы не ощипали. А то вернёшься цыплёнком табака. Можешь им ещё спирт предложить.
Вот есть же умные головы! Пётр сам-то и не допёр. У Израиля ведь должны скоро большие проблемы с горючим начаться. Вспомнил дела давно минувших дней.
Происходило это, когда только планировали создание еврейской республики. Очень удивил тогда Пётр Косыгина. Не с того ли случая Алексей Николаевич его стал отмечать? Ведь что б ему дела до какого-то скандального и сомнительного космополита Тишкова! Мог и кинуть подачку Шелепину, согласиться услать к неграм-людоедам. Или в другую сторону — к комарам. Тоже людоедам. Ан нет — почуял в нём государственный ум, что ли?
Предсовмина новой республики тогда утвердили генерала Якова Григорьевича Крейзера. Один из самых лихих командармов Великой Отечественной, хорошо знакомый со спецификой Дальнего Востока, где два года заведовал военным округом. Немолод уже генерал армии, отнекиваться не стал. Задача показалась ему куда интереснее курсов «Выстрел», которыми он занимался в то время. Косыгин собрал совещание, пригласил нескольких министров и поручил составить некую программу первоочередных действий по развитию народного хозяйства нового региона. Пётр бы сказал — дорожную карту. Но нет — из будущего термин, не поймут. Как всякий толковый генерал, и, тем более, командующий округом, Крейзер хорошо понимал в вопросах снабжения и сразу обрисовал одну из главных проблем:
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Товарищи, если нам браться всерьёз развивать промышленность, то ведь не навозимся топлива в республику. Всё, что в Хабаровске и Комсомольске НПЗ гонят, и так съедается подчистую, мне для учений квоты чуть не на коленях выпрашивать приходилось каждый раз. Через Транссиб новые сотни составов с цистернами пропихивать? Или наливняками по Амуру? Золотой бензин будет. Форменный гевалт получится вместо промышленности.
Штелле мысленно заскрипел зубами. Чёртов БАМ так и напрашивается, а ведь так хотелось палку в колёса этому проекту по закапыванию миллиардов в тайгу сунуть. И сам же вот теперь спровоцировал новые думы в том направлении. Надо срочно брякнуть какую-нибудь глупость, чтоб замять тему. Так… А что, если?..
— А что, если обеспечить республику на перспективу местным горючим? У меня, товарищи, мыслишка тут родилась авантюрная. На смех поднимете, но послушайте хоть.
— Ну, ну, Пётр Миронович, озвучьте. Что за местное горючее выдумали? Газгены, что ли — на чурках ездить? — заворчал Косыгин.
— Почти. У нас ведь теперь полимеры всё больше из нефти делают, сильно сокращается производство спирта, из которого раньше гнали искусственный каучук. Встают гидролизные заводы, а их по стране не счесть. Вот даже под Краснотурьинском их два — раньше лес на «сучок» переводили исправно, а сейчас буксовать стали. Так чем резать их на металлолом, давайте перевезём на Дальний Восток? Там каждый год тысячи гектаров леса просто сгорают, потому что никто порубку грамотную не ведёт — глушь ведь, да и нужды нет.
— И что? — выпучил глаза Крейзер. — Будем спирт на горючее менять? У кого? У китайцев, из-под полы? Я, конечно, всегда за добрый взаимовыгодный гешефт, но таки у них у самих нет.
— Да ведь сам спирт, чтоб вы знали, можно отлично жечь в моторах! Если добавлять в бензин определённый процент, то даже переделывать ничего не надо — а привозное горючее уже экономится. А если немного доработать двигатели, то вообще можно ездить почти на чистом. «Форд» на этом деле собаку съел, а у нас на ГАЗе все моторы — наследники фордовских. Могу раздобыть технические решения. Знаю, знаю, скажете — шоферюгам спирт дай в руки, так больше никто и ничто никуда никогда не поедет. Но у вас контингент в республике планируется достаточно культурный всё-таки, да я вам, Яков Григорьевич, ещё секретик один расскажу, как с подобными проявлениями бороться. Хорошо работает.
— Мгм. А ведь и правда: в войну, бывало, не то, что на спирте — на скипидаре порой ездили. И с гидролизными заводами придумано ловко, и в самом же деле пилим их сейчас почём зря, жалко до слёз. Есть ведь почти новые, а нужды больше нет, — Косыгин, которому вопросы эвакуации производств на восток были знакомы очень близко ещё с войны, аж засветился. Нащупал ненароком струнку в душе у железного премьера! — Это дело надо очень крепко обдумать и обсчитать. Займёмся, озадачу Байбакова. Только вы, Пётр Миронович, мне тоже секретик свой расскажите. Слыхал я кой-что про ваши методы — правду бают, или брешут?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Глава 25
Событие пятьдесят девятое
Слышу — все чего-то покупают: Кто яхту, кто виллу, кто футбольный клуб. Пойду-ка и я… за хлебушком!