— Плохо, когда политика в спорт лезет. Ты там скажи Киму, что можно не в Тель-Авиве сыграть, а в Биробиджане. Пусть договариваются. Там ведь теперь тоже Еврейская республика, — пошутил. А сказать об этом забыл.
Слетал в ФРГ, потом в Павлодар сгонял. Пообщался с немцами и вернулся в Алма-Ату. Сидит в кабинете, просматривает газету «Правда» — и тут звонит телефон цвета слоновой кости. Правительственный. Ничего хорошего эти звонки не могли принести в принципе. Даже если Косыгин деньги дал на надстройку селезащитной плотины, то это только дополнительная морока. Да, делать надо — но сколько труда и головной боли! Хорошо сейчас Брежневу. На юг ему доктора запретили пока ездить — прохлаждается где-то в Карелии, на озёрах. Сидит в кресле, пледом укутанный. Смотрит на водную рябь, на восход солнца. И чего все лезут порулить? Как это может нравиться?
Телефон дребезжал очень противно. Что-то, видать, совсем плохое случилось. Не хотел Пётр брать — только вот положение обязывает. Noblesse oblige. Поднял трубку. Громыко. Чего-то в Германии напроказничал?
— Пётр Миронович? — нет, спокойный голос.
— Да, Андрей Андреевич.
— Тут на меня Ким Ир Сен вышел. Хочет с вами пообщаться. Вы только поосторожнее — тот ещё кадр. Отвечайте уклончиво. Потом посоветуемся. Странный звонок. Вы ведь не знакомы?
— Не знаю, к счастью или к несчастью — но нет.
— Ладно, сейчас вас соединят. Перезвоните потом.
Охренеть! Этот товарищ, этот нехороший человек… В смысле Буирович. Позвонил, оказывается, послу корейскому в Москву и озвучил шутку Петра. И вот «Великий вождь товарищ Ким Ир Сен» решил пойти на это. Теперь звонил инициатору.
— Вы, товарысч Тышков, договаривайтесь с Ызраилем. Ы ысчо, нам нужен снова товарысч Чен Ыр Сон в качестве тренера. Не могли бы вы его быстрее отправить в Пхеньян? Весь корейскый народ в моём лице будет вам очень благодарен. — Бип. Бип. Бип. Занятно звучит корейский акцент, как будто кроме «ы» у них других гласных и нет. Интересно, а у Кима телефон «бып-бып» говорит?
И вообще — он там что, волшебную палочку купил? Сказал — и член Политбюро побежал на цырлах. Вот прямо очень захотелось сделать вопреки. Надо перезвонить Громыко и пожаловаться. Стоп! Стоп. Опять вот шашку вы, Пётр Миронович, достали. Вложите в ножны. Взвесьте! Измерьте!
Израиль? Нет дипотношений. Плохо? Да фиолетово. В этой истории не надо будет отпускать людей. Самим нужны. Свобода выбора? Хотел снять фильм про плохую жизнь в Израиле и про кисельные берега в новой республике — и тут сдёрнули и заслали. Чем там Ниловна занимается? Нужно рыкнуть. Где фильмы?
На Израиль можно выйти через Бика. Он известная личность в мире. Можно через Андрюху Олдема — тоже та ещё фигура. Вопрос звучит по-другому: а зачем это СССР? И зачем это Петру? Ну, Пётр лишится хорошего тренера, а приобретёт благодарность корейского народа. Ага, чем там благодарность вожди выказывают? Орденами? Есть кубинский, есть французский — корейского нету. Безобразие. Ну, если честно, то Израиль ведь может и скорефаниться с Еврейской республикой и чего-нибудь забашлять. Придётся, видимо, уважить просьбу «Вечного Вождя».
Позвонил не Громыко. Позвонил тренеру сборной Якушину Михаилу Иосифовичу. Рассказал.
— Слухи всякие ходят. Пересказывать не буду. У вас больше возможностей. Вам замену? Срочно, в высшую лигу, и прямо очень хорошего? Так не бывает. Хорошие заняты. Могу одного интересного — и, думаю, перспективного, но совсем молодого.
— Слушаю, — сам ведь тоже несколько фамилий слышал — небось, сможет предсказать будущее предложенного товарища.
— Лобановский Валерий. Недавно закончил играть и стал тренировать команду «Днепр» из Днепропетровска, это вторая лига — но, полагаю, там не задержится. Большой умница.
— Спасибо, Михаил Иосифович.
Вот теперь точно можно звонить Громыко. Ничего про великого наставника Андрея Буировича Чен Ир Сона в будущем не слышно, а вот тренер Лобановский известен всем.
Бик не смог. Пробился до киевлянки Голды Меир, она же Голда Моисеевна Меерсон, только Эндрю Олдем, да и то через свои американские связи, каким-то очень кружным путём. Мадам Премьер-министр согласилась пообщаться и разрешила самолёту Тишкова прилететь в Тель-Авив.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Событие пятьдесят седьмое
Моисей сорок лет водил евреев по оккупированным палестинским территориям.
Встречаются два еврея:
— Я переехал в Израиль ради детей, и они таки счастливы!
— Вы живете вместе?
— Нет, они остались в Одессе.
Да кто бы сомневался. Вызвали на ковёр. Ковёр — в Москве, лежит в кабинете Шелепина. Тот в Завидово не перебрался, в кабинет Брежнева — тоже. Остался в своём. А что — это говорит за него. Как там в пословице? Не место красит, а человек…
Кроме красивого человека были и настоящие руководители. Косыгин был и Громыко. Ну, и куда без Устинова. Чего он лезет-то во все щели? Своих проблем нет?
— Тебя кто уполномочивал? Ты понимаешь, что евреи застрелили Суслова, а может, и Кунаева? Напали на Египет и Сирию, отхватили кусок Иордании.
— Стоп. На что уполномочивал? Я с Андреем Андреевичем разговаривал. Был совет — провентилировать. Я, товарищи дорогие, провентилировал. Александр Николаевич, чего случилось-то?
— Как это будет выглядеть в западных газетах? — сидел не за своим столом. Все четверо вопрошающих сидели по одну сторону стола для совещаний, спиной к окнам, а Петра посадили напротив, и солнце в глаза.
— Да, Пётр Миронович, слово «провентилировать» мало подходит к той бурной деятельности, что ты развил. Я понимаю, что ты по-другому не умеешь. За это и ценим — но тут перебор, — наморщил большой утиный нос Косыгин.
— Я могу не ехать… Не лететь. И скажите тогда, что такое «провентилировать». Узнать, как дела у Голды Моисеевны Меерсон? Так, уверяю вас, хреновые у неё дела. Там склоки и распри внутри правящей коалиции, насколько меня просветили. Из тех же источников — ну, и как следствие, да и как причина — это отсутствие явно выраженных лидерских качеств у нашей бывшей соотечественницы. Не протянет долго.
— Аналитик прямо! — усмехнулся Громыко.
— Давайте, товарищи, ближе к теме, что мне делать? — оглядел кворум.
— Теперь уже ничего не сделаешь. Прокукарекали. Хорошо ещё, никто не знает, зачем.
— А зачем? Меня попросил Ким Ир Сен перенести футбольный матч из Тель-Авива в Биробиджан. Ни политики в чистом виде, ни тем более инициативы.
— В этом я с Петром Мироновичем согласен. Политики как таковой нет. Спорт. Хорошее начинание. Вы ведь сможете в иностранных газетах именно так всё преподнести. Принцип, что барон Де Кубертен заложил, — Громыко, можно сказать, пересел на другую сторону стола.
— А что скажут египтяне? — вылез Устинов.
Он что, хочет место Суслова занять? Серый кардинал. Не пущать! Пётр отвечать не стал. Сидел, на Косыгина смотрел.
— Что скажет Гамаль Абдель Насер?
— Стишок можно прочту, а потом цитату из одной газетёнки?
— Шутить изволите? — хмыкнул Громыко, и ещё ближе пересел (мысленно).
— Живёт в песках и жрёт от пуза
Полуфашист, полуэсер,
Герой Советского Союза,
Гамаль Абдель на-всех-Насер.
Вот теперь выдержка: «Хрущёв наградил Насера орденом Ленина и золотой звездой Героя Советского Союза за уничтожение египетской компартии, но не дал ему орден Победы за поражение в Шестидневной войне».
А чего скривились? Ах да, ошибочка. Хрущёв не мог дать. Ну, неважно. Я вам вот что скажу: это они должны нам в рот смотреть! Ловить, чего мы скажем! Пусть дерутся с Израилем. Нам на руку. Нельзя из первобытнообщинного строя сразу в коммунизм. Они нас просто доят. Выдоят — примутся доить американцев. Потом Германию. Это такой менталитет. Арабы! Если есть возможность, то нужно стравить их с Израилем как можно раньше. Неважно даже, кто кому по морде надаёт — главное, что весь арабский мир будет за Египет. Эмбарго введут на продажу нефти друзьям Израиля — Штатам, государствам-членам НАТО, Японии. А мы на этом заработаем. Ещё бы Индию снова с Китаем стравить.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})