– Почему вы так долго заседали? – спросил я.
– Так вопросов-то сколько! – воскликнул он.
– Сколько?
– Утвердить состав новых комиссий, комитетов… Сложнейшие вопросы! – объяснил он.
– А что с бюджетом?
– Лучше не бывает! Прорыв!
– То есть утвердили?
– Не хотелось бы предвосхищать события… Ну конечно, утвердили, – не утерпел он.
– И что теперь будет? Начнете тратить?
– Я, наверное, вам больше ничего не скажу, – задумчиво произнес переговорщик.
– И даже свою фамилию? Он рассмеялся:
– Вы же не наивный человек, раз сидите в этом зале! Никаких фамилий. Просто гражданин Беларуси. Разве этого мало?
– А почему вы ничего не скажете? – упорствовал я. – Раз уж я сижу в этом зале.
– Потому что иначе вам будет неинтересно слушать наших президентов! – выкрутился он.
И оказался прав.
* * *
– Вот кубок, – показал тренер футбольного клуба ЦСКА Валерий Газзаев. – Вот футболка с номером 1, вам дарим. Вот мячишко.
И он, по-прежнему стесняясь, положил мяч в выигранный кубок УЕФА. Президент поблагодарил его за подарки и хотел было произнести, кажется, короткую бодрую речь. Но тут, как часто бывает и в игре, из-за спин других футболистов вынырнул Вагнер Лав. Кривляясь и дергаясь всем телом, с бесовской улыбкой он схватил мяч и показал президенту, что надо его почеканить. На лице президента не дрогнул ни один мускул. Тогда Вагнер Лав кинул мяч прямо в ноги господину Путину. Выбора у того не осталось. Он ударил по мячу, поймал его и неожиданно мощно, даже свирепо кинул мячом в Вагнера Лава. То есть можно было ведь кинуть мяч Вагнеру Лаву. Но он кинул в Вагнера Лава мячом. Вагнер Лав, согнувшись пополам, поймал его. Улыбка слетела с его лица.
Футболисты и президент перешли в комнату, где стояли пирожные и бокалы с шампанским.
Вагнер Лав и туда шел теперь уже с опаской. Думал, что придется ловить.
* * *
– Но главное, что все сражались за честь родины… – продолжил главный тренер.
Тут его взгляд упал на Вагнера Лава. Тот, не понимая ни слова по-русски, с готовностью скорчил ему приветливую рожицу.
– Несмотря на национальность, – вздохнув, закончил Валерий Газзаев свою мысль.
* * *
– А второй гол кто забил? – спросил господин Путин. Ему показали на Юрия Жиркова.
– Хороший игрок, – вступил в разговор Сергей Иванов. – Жаль, что закончил службу в рядах российской армии.
– Да нет, еще служу, – с досадой сказал игрок.
* * *
Я попытался выяснить, почему на этой встрече не было господина Гинера. Оказалось, организаторы посчитали, что чем меньше будет бюрократов и чем больше игроков, тем, стало быть, лучше. «Но раз президент сам поинтересовался, значит, будет Гинер», – услышал я.
И правда, через несколько минут среди выходящих из дверей гостевой усадьбы российского президента я увидел президента ЦСКА господина Гинера. За такое короткое время он никак не мог приехать из Москвы. Значит, его привезли на всякий случай и держали, как бухгалтера Берлагу, а в нужный момент выпустили. Вернее, впустили.
– Вы откуда подъехали? – спросил я его.
– Я? – удивился он. – Откуда?
– Ну да. Вас же не было на встрече.
– Меня? – еще больше удивился он. – Не было?
– Вас.
– Да нет, я был.
Я начал что-то понимать.
– Но если вы были, то ведь не на всей встрече.
– Не на всей? – эхом отозвался он.
– Не на всей, – отозвался и я.
Я пытался войти с ним в резонанс.
– Не на всей, – внезапно согласился он. – Но был же.
То есть в резонанс-то с ним я вошел, но так и не понял, был он там или нет.
* * *
– В последние пять лет мы обеспечиваем устойчивый экономический рост около 7 процентов ежегодно, – произнес господин Путин.
– Около 5 процентов ежегодно, – невозмутимо перевела квалифицированная девушка из российского МИДа.
Возможно, девушка предпочитала оперировать реальными цифрами. Во всяком случае, лично меня воодушевила уверенность, с которой она поправила президента.
– Не файв, а сэвен, – в свою очередь, поправил ее господин Путин. Девушка посмотрела на него и, видимо поняв, что спорить бесполезно, кивнула.
– За пять месяцев 2005 года рост экономики составил 5,4 процента, – продолжил господин Путин.
Все-таки, таким образом, в принципиальной позиции девушки был смысл. Не зря она настаивала на цифре 5.
* * *
– Как вы думаете, зачем Михаил Евдокимов пошел в политику? – спросил я главу Республики Алтай Михаила Лапшина.
– Он ни с кем не советовался, – вздохнул Михаил Лапшин. – Решил – и пошел. И со мной не советовался.
– А вы бы что ему посоветовали?
– Я бы промолчал, – решительно сказал господин Лапшин.
* * *
– Кто травил Михаила Евдокимова? – спросил я.
– Старая гвардия, – уверенно сказал глава Республики Алтай Михаил Лапшин. – Такой шмон создавали… Хоть я это слово и не употребляю. Даже если он говорил, что дважды два – четыре, такая истерика начиналась! Ему плечо надо было подставить, а они… Его же все-таки президент назначил.
– Да нет, выбрали его всенародно, – напомнил я.
– Выбрали, – согласился Михаил Лапшин. – Но мы-то с вами понимаем…
* * *
– Мне очень не понравилось, что вы сказали такую фразу, – отвела меня в сторонку замдиректора исполнительного комитета по подготовке Сочи к Олимпиаде 2014 года Светлана Гурьева. – Что если не догоним, то согреемся. Ох, как не понравилась мне эта фраза. Мы верим, что победим.
– Москва тоже верила, – сказал я.
– Мы учли все ляпсусы Москвы и не повторим их! – вскрикнула Светлана Гурьева.
– А какие у Москвы были ляпсусы? – переспросил я.
– Вы никогда этого не узнаете! – торжественно сказала она.
* * *
Я поинтересовался у пресс-секретаря президента России Алексея Громова, оплатил ли господин Путин перевозку личного автомобиля из Москвы в Сочи транспортной авиацией (служебные лимузины президента перевозятся по воздуху за счет госбюджета).
– Она перегонялась по земле, – сообщил пресс-секретарь президента.
– Кем? – попытался уточнить я.
– Тем, кто умеет перегонять, – уточнил Алексей Громов.
* * *
Президент России должен был принимать вице-премьера чеченского правительства Рамзана Кадырова, как и премьера Сергея Абрамова и президента Чечни Алу Алханова, на втором этаже резиденции. Поднявшись, он обратил внимание, что за ним следует неумолимый в своей преданности лабрадор Кони. Присутствие собаки в помещении явно не входило в планы господина Путина, и он, уверенно пройдя сквозь строй журналистов, невозмутимо вышел из комнаты, закрыв за собой дверь, которая была ровно напротив той, через которую он зашел. Этот уверенный проход выглядел цинично. Кони доверчиво последовала за хозяином. Она не поняла, что президент этим маневром решил просто заманить ее в другую комнату и закрыть там.
Еще через минуту господин Путин снова вышел к журналистам (словно ничего и не было) и начал (как ни в чем не бывало) ждать гостей.
Но тут из соседней комнаты донесся многозначительный лай. Кони поняла, как с ней поступили. Хозяин, очевидно, тоже понимал, что Кони не успокоится, а ему надо было сказать собеседникам нечто такое, что исключало любую лирику.
Между тем большей лирики, чем сопящий на паркете лабрадор, представить себе невозможно.
Господин Путин вынужден был открыть еще одну дверь и выпустить собаку, которая положила своего хозяина на лопатки.
* * *
Губернатор Ставропольского края Александр Черногоров голосом, до жути похожим на голос президента СССР Михаила Горбачева, поприветствовал президента Башкирии Муртазу Рахимова:
– Ну как жизнь в Башкортостане?!
– Да уж получше, чем в Татарстане, – буркнул господин Рахимов.
* * *
По пути от вольера к пресс-центру я уточнил у господина Путина, как зовут мини-лошадь, которую ему подарил президент Татарстана.
– Вадик, – отчего-то очень тихо ответил он, и голос его дрогнул.
– Как же Вадик? – удивился я. – В Казани он был, по-моему, Чипом. А вчера в «Бочаровом ручье» его все уже называли Семеном. А теперь – Вадик!
– Не знаю, что там было в Казани, – твердо сказал господин Путин, – а у нас будет Вадик.
– Вы сами придумали? – с искренним участием спросил я.
– Нет, – еще тише сказал президент.
– А кто? – я тоже невольно перешел на шепот.
– Людмила Александровна, – прошептал он.
* * *
Перед самым началом встречи президента США Джорджа Буша с лучшими представителями российской общественности в резиденции американского посла Спасо-Хаус через наушники можно было прослушать разговор двух американских переводчиков.
Один, местный, вводил в курс другого, заезжего, которому предстояло переводить господина Буша:
– Настроились? Он войдет в зал минут через десять.
– А русские будут задавать какие-нибудь вопросы?