ненасытный голод. Мир вокруг неё, казалось, раскололся на части и рухнул, и тьма затуманила её зрение. Урсула больше не могла сказать, где находится — не могла чувствовать тело Баэла под собой, не могла отличить верх от низа.
Из глубин пустоты в её поле зрения ворвался образ: Баэл, прижимающий кинжал к её груди. Шокирующе быстрым движением он вонзил его под её рёбра, оборвав биение её сердца.
Затем Урсула увидела себя лежащей в грязи, её кожа посерела, рот приоткрылся, губы посинели. Рыжие волосы безвольно разметались по окровавленной земле. Тусклые зелёные глаза, полные немого ужаса. И в их безжизненном отражении — пламя. Горящая комната. Огонь, который сожрёт её заживо.
Так же быстро, как и появилось, изображение снова исчезло, и она стояла на краю пропасти. Ей просто нужно сделать ещё один шаг, погрузиться в изоляцию настолько полную, что та обглодала бы её плоть до костей. Неконтролируемое желание потянуло её в бездну. «Я не существую. Я никогда не существовала. Я никогда не буду существовать».
— Урсула! — низкий голос прогремел сквозь бездну.
Она снова что-то почувствовала — тёплую руку на своём теле. Она неудержимо дрожала, её зубы стучали.
— Урсула! — голос Баэла звал её. Он притянул её ближе к своему тёплому телу. Она изменила позу, и её ноги теперь боком покоились на его коленях. Магия ушла из воздуха, но она всё ещё дрожала. Холодок распространялся по её груди.
Руки Баэла окружили её.
— Я не уверен, что произошло. Я регулировал мощность. Это не должно было так ошеломлять тебя.
Урсула взглянула в его глаза, в этот серый лёд…
И снова перед глазами потемнело, и она обнаружила, что стоит на тёмном утесе. Ей нужно было добраться до чего-то… до женщины с рыжими волосами, как у неё, и свирепыми карими глазами. Старик, его руки покрыты старческими пятнами. Стена тьмы обрушилась на нее.
«Ты не хочешь вспоминать эти вещи».
Она почувствовала резкую тягу в центре груди, подволкаивающую её к краю. И когда она взглянула в бездну, её вибрации пропели её имя. Мрачная колыбельная…это была её мать, её отец, её дом.
— Урсула! — голос Баэла звал её обратно.
Леденящий холод, сильная судорога охватила её тело. Щемящая печаль пронзила её грудь.
Баэл крепче прижимал её к себе, его сильные руки стискивали её.
— Урсула. Останься со мной. Помни, кто ты.
Её руки обвивали его шею, как будто она цеплялась за него изо всех сил.
— Используй свои воспоминания, чтобы согреть своё тело. Подумай о своей жизни. Используй воспоминания, чтобы заполнить пустоту.
Полая агония заполнила её рёбра.
— У меня нет никаких воспоминаний.
— Точно. Может быть, в этом-то и проблема.
Баэл скользнул рукой вверх по её груди, прижимая ладонь к её сердцу. От прикосновения его руки между грудями её кожа начала согреваться. Тёмный жар шёпотом пробежал вверх по её позвоночнику, скручиваясь на спине. Урсула с трудом сглотнула.
— Что ты делаешь своей рукой?
— Я вытягиваю из тебя магию, — его идеальные губы находились всего в нескольких дюймах от её рта.
Она чувствовала, как горячий румянец приливает к её щекам, и её тело реагировало на его прикосновения, хотела она этого или нет. Она не сомневалась, что Баэл видел, как расширяются её зрачки, как блестит пот, выступивший на её коже.
Насколько легко было бы просто наклониться к нему? Она знала, что он чувствовал — что она ему совсем безразлична. Но прямо сейчас, когда она прижималась к нему всем телом, когда тепло разливалось в её нутре, она едва могла мыслить здраво.
— Скажи мне, что ты видела?
Её пульс участился, и она попыталась привести мысли в порядок.
— Я видела себя мёртвой. Думаю, на грязи Лакус Мортис. Горящая комната. Женщина с рыжими волосами и старик. Как будто часть меня хотела вспомнить, но другая часть запрещала это. Но в основном я видела бездну. И я хотела прыгнуть туда.
Теперь ей было тепло, на лице выступили капельки пота. Она облизнула верхнюю губу, ощутив вкус соли.
Проницательный взгляд Баэла, казалось, уловил это движение, его пальцы почти незаметно сжались на её талии. Ей было не нужно, чтобы он продолжал вытягивать магию. «Так почему же я не говорю ему остановиться?»
Его глаза опустились туда, где его рука прижималась к её груди, и он глубоко вздохнул.
— Я не знаю, почему или как ты извлекла столько силы сразу, или почему тебя так тянет к бездне. Нам нужно найти способ, чтобы твоё тело справлялось с теневой магией, не перегружаясь. Я всегда делал это, вспоминая мою жизнь. Мою раннюю жизнь. Нам придётся найти для тебя другой способ.
Какими были воспоминания Баэла? Те, которые он прокручивал в уме, когда его манила бездна? Внезапно у Урсулы возникло жгучее желание узнать о нём всё. Она взглянула на чёрный шнурок у него на шее и вытащила его из-под рубашки. На конце шнура свисало тонкое серебряное кольцо — женский аналог того, что лежало у неё в кармане.
Руки Баэла метнулись к её пальцам и сжали их.
Упс.
Урсула услышала его резкий вдох, затем он засунул кольцо обратно под воротник.
Тяжело сглотнув, она поднялась. «Что, чёрт возьми, я делаю?»
— Прости. Я действительно не знаю, почему я это сделала.
— Всё в порядке.
Он отпустил её пальцы, и она уронила руку.
— Я видела ещё кое-что.
— Что?
— Тебя. Вонзающего клинок в моё сердце на арене.
Мускулы на его челюсти напряглись, выражение лица помрачнело.
— Я думаю, на сегодня этого достаточно. Отдохни немного.
Вокруг Баэла сгустились тени, и её кожа снова сделалась откровенно ледяной.
Глава 35
Урсула стояла у окна. Вдалеке солнечный свет отражался от шпиля Асты. Несмотря на жемчужные лучи солнечного света, тёмные мысли омрачали её разум.
Сидя на ониксовом троне, она полностью потеряла контроль, затопленная магией теней. Она видела ужасающие проблески своего прошлого, маленькие фрагменты, которые терзали её ужасом. И, возможно, она увидела проблеск своего будущего.
Не в силах согреться, Урсула натянула одеяло на плечи. Что-то в этих разрозненных воспоминаниях наполнило её глубоким холодом.
Баэл сказал, что она, вероятно, заблокировала свои воспоминания, чтобы забыть совершённые ей ужасные поступки. И чем ближе она подходила к воспоминаниям о своём прошлом, тем больше боялась, что он прав. Всякий раз, когда она думала о горящей комнате — о рыжеволосой женщине, о словах «убей короля», — чувство вины давило ей на рёбра подобно сотне камней.
Где-то, глубоко под туманом её забытых воспоминаний, притаилось дикое животное.
И если Урсула не хотела пасть