Самое интересное: четверо из этих семнадцати — люди из моей секретной службы. Вы заводите себе поклонников в самых неожиданных местах, мистер Пил.
— Мои специалисты говорят, что это не монтаж. Никакого фотошопа. Не знаю, если честно, что это значит… но его тут нет. Вы сделали это сами, одним щелчком камеры. Верно, мистер Пил?
Президент рассматривал Грегори с любопытством ученого-энтомолога, нашедшего достаточно редкую, но все-таки, увы, не уникальную, бабочку.
— Интересно. И что мне теперь с вами делать, мистер Пил? Что молчите?
Грегори откашлялся.
— Отправьте меня домой первым классом, пожалуйста, — сказал он. Лицо доктора вытянулось. — Или, если это сложно, можно и третьим. Или даже в контейнере для собак. Я не привередлив.
— Боюсь, домой вы поедете в чем-нибудь цинковом и запаянном, — доктор рассмеялся, показав белые зубы. Повернулся к охранникам. — Вызовите мне капитана Мендосу.
* * *
У двери замерли два охранника — похожие, как братья, только один повыше ростом, а другой пониже. Оба белые, блондины в темных очках. Скандинавского типа, стрижки площадкой. Наемники, решил Грегори. На месте президента Могуту я бы тоже больше доверял наемникам.
Через минуту появился капитан Мендоса. Холодные глаза смотрели на президента с таким же равнодушием, как раньше — на Грегори.
А этого типа небось выгнали из колумбийского картеля — за жестокость.
— Возьми того, другого американца… — приказал доктор. — Лысого шпиона… и убей.
Грегори поднял голову. Нет!
Мендоса медленно кивнул.
— А этого? — спросил он. Пауза. Грегори похолодел. Колени ослабели настолько, что казались сделанными из подтаявшего мороженого. Что делать? Герой на его месте попытался бы убить тирана и убийцу подсвечником. Есть тут подсвечники? Грегори в отчаянии огляделся. Хотя бы один?
— Этого пока не надо, — решил президент. — Иди.
Одиночный далекий выстрел. Грегори вздрогнул. Вот и конец Джейсону Янгу, Индиана… Прости, друг. У меня не получилось…
«Все зовут меня Филин. Я их раньше фотографировал».
Еще выстрел. Видимо, контрольный, как это бывает в боевиках.
— Зачем? — сказал Грегори. Он хотел узнать — зачем было убивать Филина, но президент понял по-другому.
— Зачем я это делаю?
Ох, подумал Грегори. Ну почему все злодеи такие нудные? Как в кино.
* * *
— Что мы здесь производим? Это называется анорексин, биодобавка к продуктам фирмы «Реунион». - президент Могуту поморщился, словно от самого названия дурно пахло. — Но потом человек может есть сколько угодно — но будет не набирать вес, а только худеть.
Для моей страны — это совершенно бесполезное изобретение. Вы понимаете. Но для вашей…
Ген голода. Когда человек голодает достаточно долго — в его организме вырабатывается некий фермент, что ли. По крайней мере, мне так объяснили эти… ученые.
Так вот зачем трупы, понял Грегори. Кикану, которых целенаправленно поставили в невыносимые условия, идеально подходят для выделения из их тел этого «гена голода».
— Они добавляют это вещество в продукты для похудания. Бедный идеалист Сайлас назвал бы это гекатомбой? — Могуту улыбнулся. — Впрочем, почему нет? Ведь что такое гекатомба, мистер Пил? Жертва? Конечно, жертва. Льется кровь, горит пламя. Сладкий дым от сгоревшего на алтарях мяса доходит до ноздрей богов… и кормит их. Раньше боги пожирали кур, овец, быков, иногда — людей. Но сейчас они слегка… разъелись. Да, мистер Пил. Все гораздо проще и приземленней…
Теперь у богов проблемы с лишним весом. Понимаете?
Теперь боги хотят поедать еще больше, но при этом выглядеть стройными.
Какая ирония. Миллионы людей по всему миру благодарны мне за стройную фигуру, но ненавидят меня как диктатора. Впрочем, мало кто из них вообще слышал про Луанду… так что число тех, кто, не зная меня, благословляет — много больше числа тех, кто проклинает.
Болтун, подумал Грегори с ненавистью. Отправил на смерть Филина, теперь рассуждает.
— Подождите, — вспомнил Грегори. — Но ведь «Реунион» — американская компания?!
Президент улыбнулся.
— Именно, мистер Пил. Вы сами платите мне за то, чтобы я убивал целый народ. Вполне по-американски, нет?
* * *
— Заносите, — приказал президент.
Четверо солдат, сгибаясь под тяжестью ноши, втащили носилки. На них лежало тело, закрытое простыней. Филин? Кажется, он поменьше ростом…
— Снимите!
Простыню сняли. Солдаты вышли, оба охранника снова встали у двери.
Грегори отшатнулся. Перед ним лежал Сайлас Баргас: бледный, огромный и уродливый. Мертвый. Белый глаз революционера был широко открыт — как при жизни.
— Сделайте это для меня, — хрипло сказал Могуту.
— Что?
— Возьмите фотоаппарат.
— Вы сумасшедший, — сказал Грегори, наконец сообразив, что от него хотят.
— А вы не догадывались, почему еще живы? — президент усмехнулся с усилием. — Ну же! Покажите мне свои способности!
Грегори подошел к столу и взял «Никон». Тяжелый. Таким можно разбить кому-нибудь голову…
Если бы я был настоящим художником, подумал Грегори, включая камеру и настраивая параметры съемки. Тогда однажды я взял бы кисть и нарисовал Сайласа — как горящее белым огнем живое дерево… или как черного Христа с воткнутыми в вены шприцами. Их целая пачка. Иисус, подсевший на наркоту, чтобы вынести всю боль мира… А вместо тернового венца у Сайласа на голове будет берет, как у Че Гевары, оплетенный колючей проволокой.
Хорошая штука этот грубый символизм.
Грегори сощурил один глаз, приник другим к видоискателю. Черно-белое безжизненное лицо Сайласа. Извини, подумал Грегори и нажал на кнопку.
Щелк, сработал затвор «Никона». Щелк. Щелк. Наверное, хватит. Грегори потянулся переключить на просмотр… загорелся экранчик…
— Не смотреть! — страшно закричал президент. Он даже привстал, на лбу выступила набухшая вена. — Сюда! Дайте мне!
Грегори не успел ничего сказать, как фотоаппарат вырвали у него из рук. Ох! Вывернутые пальцы онемели. Охранник, тот, что ниже ростом, принес «Никон» президенту.
Роберт Могуту долгих несколько секунд вглядывался в экранчик «Никона», затем размахнулся и с силой швырнул фотоаппарат на пол — подальше от себя. С грохотом расколотился объектив, полетели стеклянные брызги…
— Как смешно, — сказал Роберт негромко. — Он все-таки был романтиком.
* * *
«Никон» вылетел к ногам Грегори. Несколько мгновений тот рассматривал фотоаппарат (целый? Ничего себе), затем нагнулся и поднял. Включение питания доказало, что аппарат еще жив. Отлично!
— Работает? — спросил охранник, подходя.
— Да.
В следующее мгновение Грегори изо всех сил бросил «Никон» ему в лицо. Успел увидеть, как расширяются глаза блондина. Вперед!
Повернулся и побежал к окну. Последний шанс. Надо прыгнуть боком и прикрыть голову, чтобы не порезало осколками… как показывают в фильмах.
«Я вам покажу свои способности!»
Грегори прыгнул.
Долгое, растянутое мгновение…
Удар! Удар выбил из Грегори дыхание, плечо словно разломилось на части. Темнота, цветные пятна. Открыв глаза, Грегори обнаружил, что лежит на багрово-красном ковре — почему-то все еще в кабинете диктатора. Голова кружилась. Он скосил взгляд — нет, никаких осколков. А как же стекло?..
— Смешно, — произнес президент сухо. — Вообще-то оно пуленепробиваемое. Как, собственно, и дверь.
* * *
— Иногда я думал, что Сайлас действительно мой враг — идейный враг, романтик, что он лучше и чище меня — и потому сражается на другой стороне. Но потом я понял. Сайлас в душе такой же, как я… и просто-напросто хочет занять мое место.
А это значит, он мне — не враг, а всего лишь конкурент.
Мы с ним были знакомы с университета, более того — мы жили в одной комнате. Я знаю Сайласа как свои пять пальцев. Он — неудачник, который всегда мне завидовал.
«Кого ты пытаешься убедить? — подумал Грегори. — Меня? Или себя?»
Президент откинулся в кресле, посмотрел на американца.
— А теперь самый интересный вопрос. Что это означает для вас, мистер Пил?
— И что же? — Грегори потер больное плечо.
— Вы мошенник. Не знаю, как вы проделываете… хмм, ваши фокусы… но меня они не впечатляют. Придется отправить вас к вашему другу-шпиону. Не стоит на меня дуться, мистер Пил. Не надо обид. Все мы рано или поздно умрем. Даже я.
— Не сомневаюсь, — пробормотал Грегори.
— Капитана Мендосу ко мне, — приказал президент. Охранник кивнул, зашипела рация.
* * *
В дверях появился капитан Мендоса. Нет, Грегори моргнул. Джейсон Янг, Индиана, переодетый в форму капитана. На уровне пояса он держал пистолет… что?!
Филин жив!