говорила: «Эльвира Тимофеевна, ну куда вы пойдете, вы же еще на костылях!» «Вот на них и пойду», — отвечала Насонова. И в 1998 году поднялась на северное седло Эвереста, выше семи тысяч метров. Речь о восхождении тогда, конечно, не шла. Альпинистка просто хотела скорее восстановиться и снова почувствовать себя живой и сильной. А эти ощущения всегда давали ей только горы.
В начале 2000-х годов Эльвира Насонова пришла в отличную спортивную форму и вновь начала искать спонсоров для восхождения на Эверест — хотела в возрасте шестидесяти двух лет установить мировой женский возрастной рекорд. Но ее опередила шестидесятитрехлетняя японка Тамая Ватанами, которой удалось найти спонсора быстрее. Для нового рекорда Эльвире Насоновой нужно было ждать два года.
Позже Насоновой все же удалось найти спонсора. Им стал давний знакомый, американец Сергей Мельникофф, который взял Эльвиру с собой на Эверест. «Там было очень холодно, — вспоминает Насонова. — У меня сильно мерзло больное плечо, казалось, его закопали в лед. Тяжело было очень, но я терпела. Мы дошли до 7800 метров, до вершины оставалась тысяча метров. И тут Сергей говорит: “Эльвира, я не могу идти, болит живот, у меня грыжа”. И все... Собрались и пошли вниз. Одна я идти не могла, конечно. У нас была одна виза на двоих, но еще это очень опасно. Настоящий альпинист — тот, кто даже у самой вершины может взвесить все риски и найти в себе силы повернуть обратно».
Последний раз на большой высоте Эльвира Насонова была в шестьдесят восемь лет: взошла на Эльбрус (5642 метра). Но с надеждой взойти на Эверест она рассталась только в семьдесят семь, когда ей прооперировали оба колена.
2020. ИНВАЛИДНОСТЬ, КОТЫ И ОДИНОЧЕСТВО
Эльвира Насонова живет одна с тех пор, как погибли муж и сын, она больше ни с кем не встречалась. Через несколько лет после смерти сына ее брат Анатолий умер от рака. Жена Анатолия вскоре тоже умерла, и Насонова усыновила их дочь, двенадцатилетнюю Наталью. «Она была моей отдушиной, — говорит Насонова. — Я ее очень любила. В какой-то степени Наташа заменила мне сына». Наталья живет в Киеве, помогает Эльвире Тимофеевне деньгами. Насонова признается, что, если бы не племянница, не знает, как бы сводила концы с концами.
Второй брат Эльвиры Тимофеевны тоже умер от рака, давно нет и родителей. У Насоновой есть дальние родственники, все живут в разных городах и навещают ее в основном по праздникам. Из родных в Алуште внук, который с удовольствием лазает с бабушкой по горам. Иногда заходят бывшие коллеги по промальпу, бывает, заезжают в гости оставшиеся в живых друзья-альпинисты.
«Серебряный волонтер» Ирина Притула познакомилась с Эльвирой Насоновой несколько лет назад. Альпинистку пригласили на творческую встречу в Центр социального обслуживания инвалидов, где она рассказывала о своих восхождениях.
«Я просто влюбилась в этого человека, — говорит Ирина, к которой мы с Эльвирой Тимофеевной пришли в гости. — Такая маленькая, хрупкая. Представить трудно, как она на такие вершины забиралась! Когда я поняла, насколько она одинока, захотелось ей помогать. Одной ей тяжеловато справляться с хозяйством, вот шторы, например, как она с больной рукой повесит? Я помогла ей получить инвалидность, которую ей три года не хотели давать. Говорили: “Какая вам инвалидность, вы вон сами ходите”. А у нее коксартроз тазобедренных суставов третьей степени. Ей ходить очень больно, она палочку не берет, потому что ей стыдно с палочкой ходить, она боль терпит. Если посчитать все ее травмы, мама дорогая! Я ее убедила в очередной раз попытаться, она пошла по врачам, там миллион справок надо собрать для этой инвалидности.
Я пришла к врачу и говорю: “А нельзя ей какой-то листик выдать, чтобы она к врачам без очереди заходила?” А врач мне говорит: “А чем она отличается от других?” Представляете? Она легенда альпинизма, гордость страны, почетный гражданин города! В нашем музее о ней экспозиция. И такое отношение. В итоге Эля всех врачей обошла, во всех очередях отсидела, все справки принесла. А врач говорит: “А принесите мне выписку из истории болезни по вашим коленям!” А при чем тут колени? И ведь она прекрасно знала, что операцию на колени Эле делали в Киеве, что сейчас ковид и туда невозможно поехать. Эля пришла ко мне в слезах: “Ну ее, эту инвалидность!”».
«Я в горах никогда не плакала, даже когда замерзала на вершинах, уставала смертельно, — говорит Насонова. — А тут вышла из поликлиники на улицу и заревела, не вытерпела». Притула продолжает: «Я написала письмо Аксенову[16], и ей сразу дали инвалидность, без всяких комиссий».
Звание почетного гражданина Алушты Эльвире Насоновой присвоили в 2016 году. За это она получает надбавку к пенсии в тысячу рублей. Пенсия у «Снежного барса» — 10 тысяч. С тех пор как Насонова перестала работать, живет очень скромно.
«Вон наша мэрша пришла к ней недавно на День альпинизма, пофотографировалась и исчезла, — говорит Ирина Притула. — Это наша гордость, единственная в мире! Подарите что-то этой гордости! Помогите ей! Что ей эта тысяча, пойти лекарство купить».
«Если бы я была заслуженным мастером[17], у меня была бы солидная прибавка к пенсии, — объясняет Насонова. — Я участвовала в чемпионатах с мужчинами, сделала мужского мастера на чемпионате Союза, шесть раз выполнила нормы женского мастера. Но “Заслуженного мастера” мне так и не дали ни в Украине, ни в России. Почему? Не знаю. В Федерации[18] мне предложили покорить Эверест. Мол, взойдешь на вершину — дадим мастера. А откуда у меня деньги на Эверест?»
Обращаться в Федерацию альпинизма России с просьбой присвоить ей «Заслуженного мастера» Насонова не хочет. Как и не готова была выпрашивать инвалидность. «Я давно не в обиде, — говорит она. — Но поднимать этот вопрос не буду».
***
Когда мы с Эльвирой Тимофеевной выходим от Ирины, альпинистка останавливается возле чужой машины. Водитель пытается припарковаться, не задев поребрик. Насонова обходит машину и командует: «Еще сдавай, можно!» Мужчина улыбается маленькой пожилой женщине и делает, как она сказала.
Вечером Эльвира Тимофеевна замешивает вареную кильку с кашей, берет чайник с кипятком и идет во двор. Точно крысы из мультика про Нильса, к ней сбегаются дворовые коты. Напротив подъезда, за кустами, лежит дощечка, на которую она высыпает еду. Горячую воду наливает в стоящую тут же кастрюлю. «Холодно уже вечерами, будут холодное пить — заболеют, — кивает Насонова на котов. — Знаю, как