— Ах ты, гнида!.. — Гневно выдохнул кабан, на секунду обмякнув и потеряв контроль над ситуацией. — Да я тебя!..
Больше он ничего сказать не успел. Марат снизу вверх раскрытой ладонью вскользь саданул его по кончику носа, активизируя там особую точку Су-ляо, насыщенную нервными окончаниями, и отправил оппонента в глубокий аут.
Оставив самонадеянного крепыша отдыхать, пришелец спокойно миновал беснующийся в припадке душевного экстаза танцпол и, нигде не задерживаясь, поднялся на второй этаж, где располагался концертный зал, гостевые апартаменты и кабинет хозяина. Последний он определил сразу по шикарной крокодиловой обивке двери и особой лиловой ковровой дорожке на полу с рисунками из Кама-сутры. Желтые, переплетающиеся в любовных утехах тела струились до самого порога, наглядно демонстрируя основные пристрастия шефа и общую демократичность тутошних нравов.
Попирая стопами изображения сладострастных затейников, Марат приблизился к двери и деликатно постучался.
— Не сейчас. — Раздалось в ответ из-за кожаного переплета. — Я занят. Зайдите минут через двадцать.
— От Харлама. Срочно. — Буркнул он, имитируя озабоченность. — По поводу ландрина.
— А-а-а, черт, — простонал голос, — входи, да ворочай языком поживее, не то вовсе говорить разучишься!
Марат, сгорбившись и склонив голову, преступил порог, аккуратно прикрыл за собой дверь и проследовал к центру комнаты. Там услужливо остановился, исподволь оглядывая личный офис владельца заведения.
Он был насыщен эксклюзивным антиквариатом. По-барски восседавший в глубине комнаты за столом из ореха человек, лицом сильно напоминал Влада. Единственно, у этого субъекта скулы были гораздо шире, а подбородок обладал несвойственной острому подбородку Лозницкого волевой квадратурой. В остальном — различия отсутствовали. Работа пластического хирурга также не изменила характерную сутуловатость осанки и узнаваемые интонации голоса. Перед Маратом, без сомнения, находился условно-мертвый биолог.
— Здравствуй, Владик. Отличную башенку ты тут воздвигнул. Однако не понятно, как могло уродливое наследие господина Эйфеля вдохновить столь тонко организованного искусствоведа на подобные свершения. Может, у тебя после смерти вкусы поменялись? С покойниками похожие казусы частенько случаются…
Лозницкий — это все же был он — абсолютно не дрогнул и не смутился. Наоборот, на его новом лице появилось выражение вселенского облегчения и какого-то странного холуйски-радостного предвкушения неизбежной порки. Он мгновенно собрался с мыслями и отрепетировано заговорил:
— Приехал? А я тебя, не поверишь, ждал все годы. Знал, что ты рано или поздно грешника вычислишь и по его душу возникнешь. Всегда знал и к встрече готовился… Ты ведь убить меня хочешь — за этим явился? Я бы на твоем месте тоже хотел… Только не думай, будто я боюсь — мне на твои угрозы наплевать. Мой страх давно обернулся раковой опухолью в мозгу. Я, старичок, не жилец, и если ты меня прикончишь, возможно, окажешь величайшую услугу, избавив от последних страшных мучений. Полгода тяну на обезболивающих инъекциях, у меня нет будущего. Но, тем не менее, я готов предложить тебе материальную компенсацию за понесенный моральный ущерб. Хорошую компенсацию — ты станешь богатым и сможешь начать новую жизнь. С нуля — в любой стране мира, с любыми документами, любыми связями и знакомствами. У меня много денег. — Лозницкий попытался встать с кресла. — Очень много…
— Сиди, где сидишь. — Остановил его Марат, извлекая из-под куртки «Беретту» и угрожающе поводя стволом. — Мне твоя паршивая жизнь даром не сдалась, однако, если дернешься — произведу досрочную эвтаназию. Не сомневайся.
— Отлично. Не сомневаюсь. — Влад демонстративно медленно протянул руку к сейфу за спиной. — Можно, открою?
— Сиди, говорю. — Мнимый наркокурьер насторожился и перенес вес всего тела на левую ногу. — Не вынуждай меня повторять. Отсюда промаха не случится…
— Знаю, знаю… Перед тобой у меня шансы отсутствуют. Тягаться с ангелом мщения не хочу, и не рассчитывал этого делать с самого начала. Просто скажи, чего ты от меня ждешь, и я все сделаю правильно. Поверь, Марат…
— Не поверю. Славка тебе доверился и погиб. Взял иуду в компаньоны…
— Так ты и это знаешь…
Самообладание Лозницкого было твердым, будто бронеколпак артиллерийского дота.
— Тогда, наверняка, сможешь меня понять. Я глупость однажды совершил, взалкав легких деньжат срубить. Предложил кое-кому купить дневник проклятого англичанина. О последствиях не мог и помыслить. Кстати, ты сам-то информирован, как Славян намеревался воспользоваться манускриптом?
— Информирован. Но не нужно себя выставлять жертвой обстоятельств, запутавшейся в хитросплетении чужих интриг. Не имеешь прямого отношения к гибели ребят, говоришь? Поэтому тебе, жертве безвинной, новую харю сварганили?
— Деньги были уплачены, и я ими правильно воспользовался. Что ж еще оставалось делать?
— Утопиться в Онежском озере. Или повеситься на осине.
— Мне суицидальный вариант не подходит. Я медленно умираю, но жизнь люблю и тебе того желаю… Так чего ты, в конечном счете, от меня ждешь?
— Веди меня к покупателям информации.
— Теперь я не знаю, где они находятся.
— Тогда — молись.
— Ладно — не хочешь свободы и денег, ступай в пасть к дьяволу и меня веди на верную плаху.
Лозницкий безнадежно уронил искусственный подбородок себе на грудь.
— Тебе же все равно. — Гадливо скривился Марат. — Про раковую опухоль помнишь? Может, к ней необходим свинцовый довесок? Не огорчай нервного визитера. С пяти шагов пуля, выпущенная из «Беретты», мозги выносит наружу почти полностью. Приведешь к своим благодетелям — отпущу дальше небо коптить в клубном уюте. Решат они тебя убрать — твои проблемы. А у меня свои завалы есть, и я их обязан разгрести безотлагательно…
В коридоре послышался топот пары бизоньих ног.
— Шеф, у Вас все в порядке?! — Заполошно завопил непосредственно в дверной косяк пришедший в чувства, встревоженный недавним инцидентом охранник.
— Убирайся отсюда к такой-то матери! — Наливаясь кровью, взорвался Влад. — Нет от вас, дебилов, покоя! Еще раз меня потревожишь, пойдешь мясо на рынок рубить, чемпион недоделанный!
Он рывком выхватил из подставки для ручек дорогой «Паркер» и, что было мочи, сжал перо в подагрических скрюченных пальцах. Оно с хрустом переломилось и обдало рукав Лозницкого синим веером чернильных брызг.
Фермерское хозяйство «Широкий надел»
Едва моторизованный путешественник отъезжает на сотню километров от Москвы, как он попадает в царство поросших бурьянами полей, насыщенных буреломами лесов, малонаселенных деревень, заброшенных скотных дворов и заболоченных торфоразработок. Это безраздельная вотчина дачных поселков, закрытых коттеджных территорий, экскурсионных комплексов и частных охотхозяйств. Из всего вышеперечисленного — только охотхозяйства по-настоящему пользуются землей и ведут на ней какую-либо деятельность, предполагающую полезную отдачу внешней среде. Остальные, огородив интересующие их наделы, без нужды не высовываются за отмеченные границы, хотя иногда прирезают к околицам оных фантастически доступные близлежащие гектары.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});