Читать интересную книгу Дочь снегов. Сила сильных - Джек Лондон

— Пусть двое из тех, кто стоит поближе к двери, отправятся ухаживать за больным, — приказал председатель. — И вы пойдете с ними, доктор Холидей.

— Просите перерыва, — шепнул Фроне Сэн Винсент.

Фрона кивнула головой.

— Кроме того, господин председатель, я предлагаю сделать перерыв, пока будут выяснять, что с больным.

Но предложение Фроны было встречено криками: «Не делать перерыва! — „Продолжайте!“», и предложение ее было отвергнуто.

— Ну, Грегори, — сказала девушка, обращаясь к подсудимому, и с улыбкой поклонившись собранию, — в чем дело?

Сэн Винсент схватил ее за руку.

— Не верьте им, Фрона. Они хотят… они хотят… — у него подступил комок к горлу, и он с трудом проглотил слюну. — Они покушаются на мою жизнь.

— Почему? Не волнуйтесь! Расскажите мне спокойно, в чем дело.

— Видите ли, прошлой ночью… — начал было Сэн Винсент, но оборвал сразу и стал прислушиваться к словам только что принесшего присягу свидетеля-шведа: тот говорил медленно, растягивая слова.

— Я быстро просыпался и подходил к дверям. Там мне слышался еще одна выстрел.

Его прервал какой-то смуглый брюнет, одетый в потрепанное платье.

— Что вам тогда пришло в голову?

— Что? — переспросил свидетель с видом полного недоумения.

— Когда вы подошли к двери, что вы подумали?

— Аа! — вздохнул швед с облегчением, как человек, понявший наконец, чего от него хотят, и выражение недоумения исчезло с его лица. — У меня мокасин не было. Я думал, чертовски холодно.

Раздался взрыв хохота. Швед посмотрел вокруг себя с простодушным удивлением, но продолжал, не смущаясь:

— Я слышал еще одна выстрел и побежал по тропинке.

В это мгновение к Фроне подошел Корлис, только что с трудом протискавшийся сквозь толпу, и она уже не слышала дальнейших слов свидетеля.

— В чем дело? — спросил инженер. — Что-нибудь серьезное? Не могу ли я помочь?

— Да, да! — Фрона с благодарностью пожала ему руку. — Проберитесь как-нибудь через пролив и передайте отцу, что я прошу его приехать сюда. Скажите, что с Грегори стряслась беда, что его обвиняют в… В чем же, наконец, вас обвиняют, Грегори? — спросила она, обращаясь к Сэн Винсенту.

— В убийстве.

— В убийстве?! — воскликнул Корлис.

— Да, да. Скажите, что Грегори обвиняют в убийстве, что я нахожусь здесь и что его присутствие необходимо. Передайте ему, чтобы он привез мне платье. И вот еще что, Вэнс, — добавила девушка, кинув Корлису быстрый взгляд и сжимая ему руку, — не надо очень… очень рисковать: но если можете, то сделайте это для меня!

— Ладно, я отлично переберусь.

И Корлис, уверенно кивнув головой, стал протискиваться через толпу обратно к выходу.

— Кто ваш защитник? — спросила Фрона у Сэн Винсента.

Грегори покачал головой.

— У меня нет защитника. Они хотели назначить мне кого-то, какого-то бывшего адвоката, сбежавшего из Соединенных Штатов, — его зовут Билль Броун, — но я отказался от него. Тогда он взял на себя роль обвинителя. Здесь господствует закон Линча, и все предрешено заранее. Они меня осудят во что бы то ни стало.

— Жаль, что я не могу познакомиться с вашей версией дела.

— Но, Фрона, я не виновен. Я…

— Шшш!

И Фрона положила свою руку на его руку, чтобы заставить его замолчать, и стала прислушиваться к словам свидетеля.

— Так вот, этот газетчик, он здорово отбивался, но мы с Пьером втаскивали его, наконец, в дом. Он плакал и стоял на месте…

— Кто плакал?

— Он. Этот самый, — швед указал на Сэн Винсента. — А я зажигал огонь. Лампа разлился совсем, но у меня в кармане есть свеча. Очень хорошо всегда иметь свеча в кармане, — важно заявил он. — И Борг, он лежал мертвый на полу. А скво[3] говорила, что это сделал он, и потом тоже умирал.

— Про кого она сказала, что это сделал он?

Швед снова указал пальцем на Сэн Винсента.

— Он. Вот этот самый.

— Она на самом деле это сказала? — шепотом спросила Фрона.

— Да, — прошептал в ответ Сэн Винсент. — Почему она это сделала, понять не могу. Она наверное лишилась рассудка.

Смуглолицый человек в потрепанной одежде стал допрашивать свидетеля. Фрона внимательно следила за допросом, но не узнала ничего нового.

— Вы тоже имеете право предлагать вопросы свидетелю, — объявил председатель, обращаясь к Сэн Винсенту. — Хотите допросить его?

Подсудимый покачал головой.

— Не стоит, — сказал он безнадежным тоном. — Моя судьба предрешена заранее. Приговор был вынесен еще до суда.

— Одну минуту, прошу вас!

Резкий голос Фроны заставил свидетеля, собиравшегося отойти от стола, сразу остановиться.

— Вы лично не видели, как было совершено убийство?

Швед уставился на девушку. Его и без того деревянное лицо приняло чисто бычачье выражение. Казалось, он ждет, чтобы смысл ее вопроса проник ему в мозг.

— Вы видели, кто совершил убийство? — переспросила Фрона.

— Да, да. Вот этот, — сказал швед, снова пуская палец в ход. — Она говорил, что это он.

Присутствующие невольно улыбнулась.

— Но вы лично присутствовали при совершении убийства?

— Я слышать выстрелы.

— А вы видели, кто стрелял? — любезно произнесла Фрона.

— Нет, но она говорил…

— Достаточно, благодарю вас, — так же любезно сказала Фрона, и свидетель отошел.

Представитель обвинения посмотрел в список.

— Пьер Ля Флич! — вызвал он.

Стройный человек с очень смуглым лицом гибкой, грациозной походкой подошел к столу. У него были красивые черты и быстрый, красноречивый взгляд, который вмиг охватывал все окружающее. Этот взгляд остановился на Фроне, и в глазах Ля Флича мелькнуло нескрываемое восхищение. Девушка улыбнулась и кивнула ему головой: он понравился ей с первого взгляда, ей даже показалось, что она давно с ним знакома. Ля Флич улыбнулся ей в ответ, показывая свои чудные, ровные, ослепительной белизны зубы.

В ответ на обычно предлагаемые свидетелям вопросы он заявил, что носит фамилию отца и что тот был потомком канадских французов-охотников. Его мать, — тут он пожал плечами и сверкнул белыми зубами, — была метиской. Он родился где-то на равнине Барренс, когда его отец там охотился, — где именно, он точно не знает. Его считают старожилом. Он явился сюда во времена Джека Макквестчена, перебрался с берегов Великого Невольничьего озера через Скалистые горы. Когда ему предложили рассказать все, что ему известно про дело, он слегка задумался, как бы поэффектнее начать.

— Весной хорошо спать с открытой дверью, — наконец заговорил он. Голос его звенел, словно флейта: в нем слышались отзвуки чуждых выговоров, наследство от различных предков. — И так я спал прошлую ночь. Но я сплю, как кошка. Падение листика, дуновение ветерка, и мои уши все слышат и нашептывают мне, всю ночь нашептывают мне обо всем. Поэтому, как только грянул первый выстрел, — он щелкнул пальцами, — и я уже проснулся, вот так, и я уже стою у двери.

Сэн Винсент наклонился к Фроне.

— Это был не первый выстрел, — сказал он.

Она кивнула головой, не отрывая взгляда от Ля Флича, который любезно умолк на мгновение.

— Затем последовали еще два выстрела, — продолжал он. — Быстро, один за другим, бум-бум, вот так. «Это у Борга», — говорю я себе и бегу туда. Я думал, Борг убил Беллу, а это нехорошо. Белла славная женщина, — объявил он, улыбаясь своей увлекательной улыбкой. — Мне Белла нравилась. Поэтому я бегу. Вижу, Джон выбегает из своей хижины и пыхтит, как жирная корова. «В чем дело?», — спрашивает он. А я говорю: «Не знаю». И вдруг что-то выходит из мрака, вот так, и сбивает Джона с ног, и меня сбивает с ног. Мы хватаемся руками за врага. Это человек. Он в одном белье. Он борется. Он кричит: «Ой, ой, ой!», — вот так кричит. Мы держим его крепко, и он быстро умолкает. Тогда мы встаем на ноги, и я говорю: «Идем-ка со мной!».

— Кто это был?

Ля Флич сделал полуоборот, и взгляд его остановился на Сэн Винсенте.

— Продолжайте.

— Так вот как! Он не желает идти. Но мы с Джоном говорим: «Иди», и он идет.

— Говорил ли он что-нибудь?

— Я спрашивал его, что случилось, но он только плачет… всхлипывает, вот так.

— Не заметили вы что-нибудь особенное в нем?

Ля Флич вопросительно приподнял брови.

— Ах, да, — руки у него были в крови.

И он продолжал, не обращая внимания на шепот, сразу поднявшийся среди присутствующих. Его выразительная мимика и образная жестикуляция придавали его рассказу определенный драматический интерес.

— Джон зажигает огонь, а Белла тут начинает стонать, как стонет морской котик, когда его убивают, вот так, когда пуля попадает ему в сердце, под плавник. А Борг уже валяется где-то в углу. Я гляжу туда. Он уже совсем не дышит. И вдруг Белла открывает глаза, и я смотрю ей в глаза и вижу, что она узнает меня, знает, что это я, Ля Флич. «Кто это сделал, Белла?», — спрашиваю я. А она поворачивает голову, — голова вот так катится по полу, — и шепчет, так тихо, так медленно: «Он умер?». Я понимаю, что она говорит про Борга, и отвечаю: «Да». Тогда она приподнимается на локте и торопливо оглядывает комнату, быстро-быстро, а когда она видит, наконец, Сэн Винсента, глаза ее уже не бегают и она смотрит только на него. И тут она показывает на него, вот так. — И Ля Флич пояснил свои слова жестом и дрожащим пальцем указал на Сэн Винсента. — И она говорит: «Он, он, он!». А я говорю: «Белла, кто убийца?». А она отвечает: «Он, он, Сэн Винча, он убийца!». А затем, — тут голова Ля Флича безжизненно упала на грудь, но он тотчас снова поднял ее и закончил, сверкнув белыми зубами: — умерла!