русских не могли противостоять люфтваффе. Даже в Пруссии, где наиболее активно действовала русская авиация, „Мессершмиты-109“ или „фокке-вульфы“ обращали дюжину бронированных „Илов“ в бегство. В середине войны, когда у люфтваффе было вдоволь резервов, даже большое количество русских самолетов не представляло серьезной опасности.»
Т. е., вы понимаете, что у такого никакой критики и этот французик хвалит подготовку немецких солдат после призыва. Представляете, они даже всех желающих учили водить автомобили и танки. Все, кто захотел, получили водительские удостоверения после недельного обучения. Ги Сайер едва в танковые войска не попал, потому что он не только автомобиль научился водить, но и танк.
Все-таки, кажется, я не прав, когда выше написал про умных немцев, которые не знали, что летнее масло можно разбавить бензином… Под капот автомобиля немецкий шофер мог заглянуть если только залить воды в радиатор, больше ничего он делать не умел. Ему никто про устройство двигателя не рассказывал, тем более, никто не объяснял, как ремонтировать машину.
Всё, конечно, организовано в вермахте было правильно и грамотно — ремонтом должны заниматься специально обученные ремонту люди, а не шофера. Шофер должен уметь крутить баранку. Поэтому в транспортной колонне, которую отправили со снаряжением для армии Паулюса из Минска, до Киева доехало половина автомобилей. Остальные по дороге поломались. Судя по тому, что Сайер даже не указал причины поломок, там, действительно, «карбюратор засорился». Или, как говорил один мой сослуживец-узбек на срочной, «пыляд, трюпка маслиный порвался».
Сам Сайер, когда его пересадили с «Опеля» на «Татру» самостоятельно не смог даже завести новый для него автомобиль. Это военный водитель! К каждому такому военному водителю нужно было прикладывать еще и автослесаря.
В хваленном вермахте автотранспортная служба и подготовка водителей были наподобие таксопарка. Кто заказывал такси до Дубровки… т. е., от Бреста до Москвы?..
* * *
Но то, что с техникой в пути от Минска до Киева у них произошло — не самое главное. Там расстояние всего нужно было проехать примерно 600 км. Зима, конечно, холодно. Но это район Минска и Киева, а не Салехарда. Даже не Москвы. На маршруте в 600 км сломалась половина машин автороты, которая везла снаряжение для армии Паулюса, и машины были брошены — за такое в РККА командира автороты отвели бы в трибунал. Но:
«Четверо из нашего отряда, тяжело заболевшие воспалением легких и бронхов, лежали и стонали в раскладных кроватях, устроенных в одном из грузовиков. В роте было всего два врача, но они мало чем могли помочь.»
Им в роту еще двух врачей дали, чтобы они по пути не передохли! Проехать 600 км.
Я всё могу понять: время военное, зима, снег, пурга, — это не по асфальтированной трассе ехать. Но! 600 км. Половина машин потеряны. И при двух врачах в ротной колонне:
«…сорок человек обморозились. У некоторых солдат на носу образовались волдыри, потрескались от холода лицо и руки… Двое тяжелобольных скончались, а у нескольких солдат ампутировали руки или ноги.»
Ничего себе прокатились! Меня всегда удивляла та легкость, с которой немецкие солдаты обмораживались зимой. Даже в 41-м году, когда у них не было «теплого одеяния». Тем более, что про «теплое одеяние» — враки, хоть это утверждение может многих возмутить. Дело в том, что немцы, спасаясь от холода, раздели всё население на оккупированных территориях. Если вы думаете, что они, замерзая, в этом вопросе проявляли деликатность, то вы плохо их знаете. Пресловутый приказ Сталина, согласно которому нужно было сжечь все бани и риги в местечках, чтобы немцев на мороз выгнать, если бы он был в реальности, убил бы морозом не немцев, а наших мирных жителей.
Но ведь обморожения были. И они были массовыми. Это реальность. Реальность, если верить Ги Сайеру и то, что в автотранспортной колонне, которая не по Магаданскому тракту ехала, а по местности, где — деревня на деревне, 40 человек получили обморожения, двое умерли, у нескольких ампутированы руки и ноги.
Причина этого, вообще-то, проста до идиотской очевидности. Только сложно предполагать, что такое в армии могло твориться. Вот сам Ги Сайер собирается идти в караул, на свой пост, охранять грузовики, перед выходом:
«От порции алкоголя я отказался: от него мне становилось еще хуже.»
Очень жаль, что ему от алкоголя становилось хуже, одной сволочью стало бы меньше. Обычно всем от алкоголя становится на морозе лучше. Т. е., в этой автотранспортной колонне, которую еще и 2 врача сопровождали, солдаты перед выходом на пост в морозную ночь набулькивали в себя стакан шнапса. И тогда на посту хорошо стоять — тепло, хорошее настроение, можно даже где-нибудь и покемарить до смены. Потом врач отпилит пилой отмороженную ногу.
А пока одни стоят на посту, согревшись шнапсом, остальные в занятой под постой избе этим шнапсом Рождество отмечают:
«Когда я вернулся на квартиру, празднование закончилось. Костер загасили. Гальс припас для меня полбутылки шнапса. Чтобы не обижать его, я сделал несколько глотков… Те же, кто не спал, не караулил, не играл в карты, не писал писем родным, поглощали спиртное, распространявшееся здесь так же свободно, как и другие поставки. Как-то один раненый пехотинец, ожидавший поезда для эвакуации, сказал мне:
— На фронте водки, шнапсу и ликера столько же, сколько пулеметов. Так легче всего сделать из любого героя. Водка притупляет мозги и добавляет сил. Два дня подряд я только пью и забываю про осколки в кишках.»
Причем, это была вторая зима вермахта в России. Они так ничего и не поняли. Как вариант, у немецкого командования выхода не было: либо море шнапса и обморожения, либо их трезвое воинство разбежится в страхе перед русскими. Выбор из двух зол…
* * *
…И вши. Во всех, без исключения, воспоминаниях и солдат, и офицеров вермахта — вши. Постоянные спутники немецкого солдата и офицера, вплоть до генералов. Их боевые, так сказать, товарищи. Камрады.
Мне как-то попались воспоминания русской женщины, которой довелось в 20-е годы пожить несколько лет среди чукчей, в их стойбище. Бедная женщина несколько лет после этого была в состоянии преодоления нервного потрясения. Всё дело было во вшах. И не в том, что чукчи по натуре настолько дикими были, просто отсутствие мыла и тяжелые условия жизни, на грани выживания. Дети природы. Немцы наших бойцов тоже детьми природы называли за их умение приспособиться к самым суровым условиям. Но, кажется, организм германца был гораздо более приспособлен к тяжелым условиям жизни, чем организм