Читать интересную книгу Любить всю жизнь лишь одного - Валентина Немова

Но что, собственно, я делаю в рабочем общежитии, кроме того, что играю в шахматы? Шефствую над одной из комнат, в которой живут ребята, посещающие школу рабочей молодежи. Помогаю им по всем предметам, которые изучают в старших классах. Такая теперь у меня нагрузка от комитета комсомола…

Очень интересным был вчерашний день. Мне даже захотелось его описать. Разбудила нас тетя Сима в 8 часов. Это означало: опаздываем. Мы забегали по дому. За 15 минут нужно было умыться, одеться, позавтракать. Было 25 минут девятого, когда мы примчались на остановку. Но битком набитый троллейбус прошел мимо. Его задние двери, на которые напирали изнутри, дернулись, как бы насмешливо улыбнувшись нам на прощание.

— Тамара! Бежим на трамвайную!

— Нет! Это будет долго! Давай лучше вперед, на троллейбусную!

— Но он опять не остановится!

Рядились мы минут семь. Я взяла верх. Но когда добрались до трамвайной остановки, часы показывали уже 40 минут девятого.

— Хоть из кожи лезь, не успеем до звонка войти в аудиторию, — сделав этот вывод мы с подругой стали терпеливо дожидаться трамвая. Он пришел нескоро, но мы не расстроились: не в первый раз опаздываем.

Побродив по коридору, захожу в читалку. Слышу: кто-то хихикнул. Смотрю — за одним из столов, сбившись в тесный кружок, сидят студентки с нашего курса. Я приветливо улыбнулась "подружкам по несчастью". Одна из них подвинулась, и я примостилась на краешке стула. Почти все места в читальном зале заняты и, что всего любопытнее, первокурсниками. Какая-то из моих соседок вдруг воскликнула:

— Ой, все готовятся к семинару, а я баклуши бью, бездельница!

Запаниковавшую девушку успокоили:

— Ты что, с ума сошла? Присмотрись! Видишь, чем занимаются другие! — Пригляделась и я: кто "Даурию" читает, кто "Младшего советника юстиции", кто-то подшивку газет с треском перелистывает, некоторые уткнулись носом в сборник стихов.

Тут я вспомнила, что дала маме слово, что "не съеду на тройки" и что на семинаре через час могут меня спросить:

— Граждане! У кого есть последние лекции по политэкономии?

В ответ — молчание. Стала задавать тот же вопрос всем, кто сидел со мною рядом:

— У тебя есть?

— Нет.

— А у тебя?

— Тоже нет.

Обошла весь зал, но другого ответа не получила. Все опрашиваемые улыбались мне: кто смущенно, кто весело, а иные даже гордо.

— Вот беда, — улыбнулась я, — появилось у человека похвальное желание заняться делом, но обстоятельства мешают его исполнению. Все способствует тому, чтобы студент не трудился, а отдыхал.

С каждой минутой народу в читалке становилось все больше и больше. Парни, девчата, опоздавшие на первый час лекции, проходя между рядами, спрашивают то же, что и я. Когда прозвенел звонок, я отправилась в аудиторию, где находились те из моих однокурсников, которые никогда не пропускают занятий. Раздобыв наконец нужное мне "пособие", вернулась в читалку. В зале собралась уже почти вся наша группа. Слышались беззаботные реплики:

— Друзья! Прекрасен наш союз!

— Коллективное посещение читального зала!

— Дружба прежде всего!

— Бедный староста! Как ему обидно, наверное, что не может он примкнуть сейчас к нам и принять участие в нашей беседе (беседа была занимательной).

Даже за 10 минут до окончания второго часа лекции в читальный зал продолжали входить "отдыхающие" первокурсники. Кто-то сообщил:

— Остальная наша "братва" — в столовой. Поправляется.

— Пошли туда, ребята! Надо же подкрепиться перед практическими занятиями.

— Что ты! Что ты! Не успеем…

На семинар пришли все. Здесь ведь обязательно отметят отсутствующих. А потом "потянут" в деканат. Этого никому не хочется.

На семинаре отвечали только те, кто присутствовал на последней лекции. Те же, кто "изучал" политэкономию в читальном зале, сидели и помалкивали. Таких было слишком много, поэтому Дора Соломоновна осталась очень недовольна нами.

22/X

После лекции у раздевалки встретила Петра Александровича.

— Петр Александрович! Здравствуйте!

— Что же ты хлеб не завернутый несешь? Возьми газету, заверни.

Мне было неудобно. Никто, кроме этого человека, не уделяет нам с Тамарой внимания. Вот и квартиру подыскал для нас хорошую. Она совсем рядом с институтом. И хозяйка как будто неплохая женщина. Правда, есть одно "но". Мужа не имеет, а ребенок недавно родился. Однако какое нам дело до ее личной жизни! Лишь бы в наши с Тамарой дела не вмешивалась. Все эти мысли промелькнули у меня в голове, пока я завертывала хлеб в бумагу.

— Ты куда сейчас?

— Сейчас домой. Нужно отвезти Тамаре справку из института, чтобы она получила денежный перевод, потом опять сюда, на семинар. А после практических занятий — в общежитие, где будут ждать меня подшефные.

— Туда-сюда мотаться — много времени потеряешь. Лучше бы тебе перед семинаром никуда не ездить.

— Не могу так поступить. Деньги сегодня же надо получить. Если после семинара поеду, почта будет закрыта. А у нас с Томой ни рубля уже нет. Я успею вернуться к трем часам, честное слово.

— Нет, Юля, — опять не согласился со мной Петр Александрович. — Ты так много времени потеряешь и устанешь сильно. Не надо тебе сегодня ни в институт возвращаться, ни в общежитие приезжать. С преподавателем я договорюсь, он войдет в положение. А с подшефными твоими позанимаюсь сам.

Чудесный человек этот Петр. Чуткий. Я посмотрела ему в лицо. Красивые губы, прямой нос, бледные, чисто выбритые щеки и подбородок. Весь такой худенький, щупленький. Мне он кажется мальчиком. "Колодки" на груди свидетельствуют о полученных на фронте орденах и доказывают, что не мальчик перед тобой, а мужчина, которому довелось многое увидеть и пережить. Правая рука парализована. Мне его, конечно, жалко, но…

Сколько ему лет? Наверное, около тридцати. Лешка его гораздо моложе, но выглядит взрослее. И какой сильный! Когда он рядом, можно быть уверенной: никто тебя не обидит. С ним не пропадешь. Какая мощная у него грудь! Так и хочется прижаться к ней своей грудью, чтобы ощутить биение его сердца, чтобы казалось, что у тебя два сердца. Крепкие мускулы, загорелые руки. Когда он обнимает меня, я чувствую себя такой маленькой, тоненькой, утопающей в нем. И как мне тогда хорошо! А его карие, жгучие, проницательные глаза! Они смотрят прямо в душу. Много требуют, но и обещают не меньше.

Задумавшись, я совсем забыла о Петре Александровиче. Он ждет ответа. Ему не хочется, чтобы я теряла время. Если бы он знал, на что я его трачу! Каждый вечер пишу Алексею письма, на которые он не сможет ответить, так как я их не отправляю. Если бы Петр Александрович знал, что мне безразлично все на свете, потому что Лешка молчит. Я учусь, чтобы, не дай Бог, не отчислили за неуспеваемость, и ребят учу в общежитии, но делаю все это автоматически. Хотелось бы выяснить, как этот замечательный человек стал бы ко мне относиться, если бы я рассказала ему о себе, О Лешке. Наверное помог бы мне в Алексее разобраться. Но не стоит взваливать на него свои проблемы. И зачем признаваться мужчине, который симпатизирует тебе, что ты без ума от другого? Зачем причинять боль ему? Все равно ты уедешь, а он останется. Уж лучше помолчать. Не зря же говорят: слово серебро, а молчание золото. Сделанное мне Петром Александровичем предложение я приняла. Пообещав, что в общежитие приеду завтра, стала прощаться. И тогда он мне сказал:

— Я знаю еще один адрес. Там, кажется, тоже сдают комнату. Сходи, посмотри.

Улица Шейхмана, 11. Стучу. Открывают. Не успела задать вопрос — отвечают: "уже занято". Ехать "домой" решила не в троллейбусе, который пришлось бы долго ждать, а в трамвае. Но как до трамвайной линии дойти, не знала. Пошла наобум, да и заплуталась. Город все же незнакомый. Остановилась, смотрю по сторонам. Где я? Кругом допотопные деревянные домишки. Вот что значит старый город. В моем, молодом, таких нет. Были деревянные бараки, о чем я уже говорила, но они простояли всего 20 лет. А сколько этим лачугам исполнилось? Лет сто, не меньше. Но сносить их, сдается мне, пока никто не собирается.

В моем родном городе на строительство жилых домов отпускается много средств. А здесь, как видно, маловато. У нас строят быстро, с энтузиазмом. А в Свердловске медленно, с ленцой. Кладут по кирпичику а день. Не могу смотреть на это. Но больше всего меня возмущает, что юридический институт не имеет своего общежития на необходимое количество мест и мне пришлось поселиться в частном секторе и жить среди чужих людей.

Не это ли является главной причиной того, что я разочаровалась в профессии юриста?..

Я долго шла куда глаза глядят. Наконец добралась до какого-то водоема и решив, что окончательно заблудилась, перепугалась. К счастью, вспомнила, что это и есть тот самый пруд, по которому летом катались мы на лодке вчетвером: я, Роза, Лева и еще один молодой человек. О нем речь пойдет позднее.