во время давнего «свидания» с АртЗмидой. Она призналась, что часто туда прилетает, когда хочет отдохнуть и расслабиться, после чего провела для меня экскурсию по самым популярным местам смоделированного пригорода. Все мои мысли тогда занимала одна АртЗмида, поэтому, к сожалению, я почти ничего не запомнил и по большей части разглядывал ее саму, нежели окружающую нас планету. Несколько лет назад, из-за известной привязанности Киры к Хьюзу, я пересмотрел большинство его фильмов (но не все). Теперь я надеялся, что в голове отложилось достаточно информации по Шермеру – не хотелось ударить в грязь лицом перед АртЗмидой.
Мы бежали по Шермер-роуд, пока не сорвали очередную музмину – It’s All in the Game группы Carmel, еще одну из саундтрека фильма «У нее будет ребенок». Услышав песню, АртЗмида резко остановилась и, ко всеобщему изумлению, начала подпевать вступительному куплету в идеальной гармонии.
– Many a tear has to fall, it’s all… a game. Life is a wonderful game, we play and play…
Я уже однажды слышал пение Саманты, когда мы гостили в поместье Ога, поэтому знал, что она не использует автотюн. Однако я умудрился забыть, как необычайно красиво она поет, вдобавок ко всем остальным талантам. И теперь от ее пения, при таких обстоятельствах, в груди внезапно отчаянно заныло, застав меня врасплох.
АртЗмида посмотрела на нас и заметила, что я пялюсь на нее с отвисшей челюстью, как болван. На удивление, она не отвела взгляда, а даже наградила меня ласковой улыбкой. Затем перестала петь и глянула на свои умные часы.
– Отлично! Как раз вовремя. Начинается новый день в раю.
Она указала на противоположную сторону улицы. Мы обернулись, и в ту же секунду в семи ближайших домах одновременно распахнулись двери и в танцевальной синхронности на крыльцо за утренними газетами вышли семь разных мужчин в халатах. Я признал в шести из них актеров Чеви Чейза, Пола Дули, Майкла Китона, Стива Мартина, Джона Херда и Лаймана Уорда, которые сыграли Кларка Гризволда, Джима Бейкера, Джека Батлера, Нила Пейджа, Питера Маккалистера и Тома Бьюллера соответственно – пригородных отцов из различных фильмов Хьюза.
Седьмой мужчина был в больших круглых очках и с прической рок-звезды в восьмидесятых: сбоку и спереди волосы острижены покороче, а сзади отпущены подлиннее. Его лицо показалось мне весьма знакомым. Я было собирался запустить приложение для распознавания лиц, когда меня осенило – то был Джон Хьюз собственной персоной!
Он появился в короткой эпизодической роли в «Клубе “Завтрак”», сыграв отца Брайана Джонсона, персонажа Энтони Майкла Холла. А значит, в доме, из которого он вышел, жил и Брайан. Я вдруг осознал, что, поскольку Холл также сыграл Расти Гризволда в «Каникулах», на улице должно быть по меньшей мере две его версии или даже три, если там также находился дом Теда Фермера. Еще Холл сыграл Гэри Уоллеса в «Ох уж эта наука». Впрочем, можно было смело полагать, что он жил по другую сторону железнодорожных путей, поскольку его отец Эл работал водопроводчиком.
Наблюдая за мистером Джонсоном/Джоном Хьюзом, который подобрал утреннюю газету и побрел обратно в дом, я невольно вспомнил об Анораке – о другом цифровом призраке погибшего создателя, оставленного среди людей, чтобы вечно преследовать собственное творение.
– Эй, Си! – Голос АртЗмиды вывел меня из задумчивости. – Дай еще разок взглянуть на подсказку.
Я протянул ей Второй осколок, достав из инвентаря. Она прочитала надпись вслух:
– «Замени гадкого утенка, верни его концовку, первая судьба Энди нуждается в шлифовке».
– Получается, надо восстановить оригинальную концовку фильма – ту, где Энди сходится с Даки, а не с Блейном, – сказал я.
АртЗмида не ответила, погрузившись в мысли.
– Этот смазливый пижон Блейн, – Эйч окинула взглядом большие, зажиточные дома по обеим сторонам улицы. – Вероятно, он живет где-то здесь? Предлагаю его найти и запереть в багажнике «БМВ» его папочки. Тогда он не сможет прийти сегодня на выпускной, и Энди придется провести вечер с Даки. Так мы его «заменим», верно?
Мысль показалась мне не такой уж плохой, но я ждал ответа АртЗмиды.
– Я бы с удовольствием, но вряд ли это сработает. – Она ткнула в слова на осколке. – К чему относится «Гадкий утенок»?
– Ну, Блейн ведь оказался не там, где ему следовало быть, как Гадкий утенок Андерсена?
АртЗмида медленно покачала головой.
– Не думаю… Гадкий утенок, гадкий… – Внезапно ее глаза широко распахнулись, а лицо просияло. – Поняла! – закричала она. – Я знаю, что нужно делать!
– Да? – переспросила Эйч. – Точно?
АртЗмида вновь посмотрела на часы, затем повернулась и оглядела пустую улицу.
– Есть только один способ выяснить. Нужно ехать в школу. С минуты на минуту подъедет автобус.
Едва она договорила, из-за угла в конце улицы показался желтый школьный автобус. Когда он остановился перед нами, мы прочитали надпись на табличке сбоку: «СРЕДНЯЯ ШКОЛА ШЕРМЕРА».
Двери автобуса разъехались, АртЗмида запрыгнула внутрь и жестом поманила нас. Сработала еще одна музмина. Мы вчетвером забрались в автобус под песню Oh Yeah группы Yello. Салон был заполнен подростками-NPC в одежде и с прическами восьмидесятых. Все выглядели как актеры из сцен со школьным автобусом из фильмов Джона Хьюза. Мне показалось, что я заметил массовку из «Шестнадцати свечей» и «Феррис Бьюллер берет выходной». АртЗмида подвела нас к свободным местам в середине салона. Эйч села рядом с ней, а я – с Сёто.
Автобус тронулся, и я посмотрел в окно: солнце поднималось над озером, начинался прекрасный весенний день в фешенебельном пригороде Среднего Запада в разгар рейгановской Америки. Машины соответствующей эпохи – восьмидесятого года выпуска или ранее – заполонили обсаженную деревьями дорогу.
– Только взгляните на этот белоснежный пейзаж, – прокомментировала Эйч, неодобрительно качая головой. – В этом городе найдется хоть один темнокожий?
– Конечно, – ответила АртЗмида. – Но большинство в основном тусуется в заведении под названием «Канди бар» в Чикаго. У этой планеты серьезная нехватка этнического разнообразия – как и у всего кинематографа восьмидесятых…
Эйч кивнула.
– Ну, может, следующий осколок будет спрятан в королевстве Замунда[36].
– О боже, было бы зачетно! – воскликнул Сёто.
Вдруг с сиденья перед нами повернулись два малолетних чудика. Сперва мне показалось, что они вместо банданы напялили на головы лифчики, но потом я понял, что это бандажи для промежности. Эти кадры одновременно подняли игрушечные лазерные пистолеты и выстрелили в нас, затем один из них крикнул: «Очко! Прямое попадание!», они заржали и отвернулись.
– Сумасшедший дом какой-то, – заметил Сёто.
Я кивнул.
– Со странной модой.
– Это только цветочки, – прошептала АртЗмида.
Мгновение спустя сбоку от нас раздалось покашливание. Мы обернулись: с противоположного