призвание, но служба Адептус Астартес состояла не только из приятных вещей, а еще и из необходимых, потому первый летописец ощущал некоторую грусть. Ему предложили занять должность планетарного губернатора Фрации, взяв себе в помощники местных генералов, ученых и представителей рабочего класса, но дни, когда он стремился к подобной власти, казались бесконечно далёкими и совершенно утратившими привлекательность. Он, рискуя навлечь на себя неудовольствие магистра Сорнери, отказался, но обязался привести местное правительство, которое придёт на смену старой тирании и делению на две касты, к имперскому образцу с включением в состав правящего совета обязательного участника из числа десантников ордена.
Справедливость. Ангелы Ночи обещали справедливость своему народу, хотя понятие это было безумно далеко от чудовищной машины Империума, глотавшего целые системы с их богатствами, чтобы удовлетворить ненасытный аппетит военной машины, требовавшей новых и новых солдат, новой и новой техники с постоянством прилива. Эктор знал законы Администратума и понимал, что принадлежащие орденам Адептус Астартес миры по большей части освобождались от десятины, если все их ресурсы направлялись на службу ордену, но если получались излишки, кому-то наверняка хотелось их забрать. Учитывая длящийся уже более двадцати лет Крестовый Поход в этом секторе и количество врагов, с которыми сталкивался Империум, загребущие руки дотянутся и до Фрации, в этом летописец не сомневался. Но, пока он был в силах помогать Ангелам Ночи в воплощении их мечты, нужды остального Империума отходили на второй план, а уж как подделывать отчеты он знал лучше всех благодаря долгой службе на Иатосе. Излишков на Фрации не будет.
Изменившийся звук двигателей Штормового Орла, доставлявшего Эктора и его команду в Амброзио, напомнил о том, что они сейчас приземлятся и выглядеть нужно соответственно, так что летописец поправил свою черную мантию на плечах и обхватил толстую книгу со сводом законов и правил, которые собирался внедрить в правовую систему Фрации, а затем, дождавшись лязга посадочных опор, отцепил страховочные ремни и поднялся. Перед ним распахнулась десантная рампа, впуская в салон яркий солнечный свет и шум толпы, собравшейся на главной площади столицы, чтобы посмотреть невиданное ранее действо.
Почти шесть сотен космических десантников в отполированных до блеска черных доспехах с серебряной окантовкой и серым символом филина за черепом на левом наплечнике стояли стройными рядами, держа оружие наизготовку, а на помосте перед ними собрались командиры ордена и представители местного общества, принимая овации толпы, несметным потоком окружившей площадь. Тысячи людей смотрели из окон и с крыш окружавших площадь зданий, добавляя свои голоса к восславлению нового порядка и всеобщих изменений. Подобное единство Эктор видел лишь на Дельфосе, когда туда прибыли первые десятки тысяч паломников, но в этой толпе фанатизма не ощущалось, лишь радость и надежда, которые вскоре угаснут, когда люди поймут, что дни мира в их доме будут оплачены смертями на войне в других местах.
Но пока время было радостное, улыбнулся и Эктор, медленно и чинно направившись к помосту. Ближайшим к нему наверху оказался хранитель тишины Тлен, кивнувший приветственно и вернувший внимание на ряды боевых братьев. Рядом с ним, словно тень, потупившись, стояла скромная темноволосая женщина в лёгкой черной мантии, и летописец без труда угадал в ней вдову Карла Ордината, человека, чьё имя было увековечено на памятной плите рядом каютой Хранителя Тишины. Следующим стоял гигант среди гигантов, Ноа, или точнее сказать штурмовой капитан Ноа, получивший в своё подчинение второе крыло Ангелов Ночи после окончания операции. Его лысая голова блестела на солнце не хуже доспехов. За ним расположились магистр Сорнери, эпистолярий Янтарь и первый капитан Савелий, а дальше пёстрая толпа людей, над которыми возвышался облаченный в расшитую символами ордена черную тунику Рол Дихтер. Насколько было известно Эктору, апотекарий получил серьёзное ранение головы и для восстановления даже пришлось использовать непроверенную технологию, предоставленную техножрецом Максимусом, так что теперь верхнюю заднюю часть черепа десантника покрывал металл, а сам он был избран первым представителем Ангелов Ночи в правящем совете Фрации.
— Приветствуйте Эктора Хиренеса, советника переходного правительства, который воплотит наши общие желания в жизнь путём справедливых законов и предписаний! — громогласно оповестил Гавин Сорнери, когда летописец занял отведённое ему место.
От лязга, с которым стоящие на площади десантники стукнули по нагрудникам, и восклицаний десятков тысяч людей старику показалось, что он задрожит и упадёт. Одно дело представлять каким будет это приветствие, а совсем другое ощутить его на себе, ощутить груз ответственности и надежд, которые люди возлагали на него. Эктор сильнее прижал книгу к груди левой рукой и поднял правую, чтобы помахать ею. Это было непередаваемо и в тот миг он понял, что никогда не забудет этого момента, каким бы тяжелым ни было будущее. Он справится. Все они справятся.