что мимо него пролетели детский смех и женская ласка. И срок, долгий срок тюремного заключения отнимал у него возможность торговать оружием.
– Наверное, назову книгу «Прощай, оружие», – сказал он Абилю.
– Нельзя, это будет литературное воровство. Хемингуэй уже написал книгу с таким названием.
– Он тоже торговец оружием?
– Нет. Он был писателем.
– Откуда он знает, как торговать оружием?
– Воевал.
– Так он похуже меня будет, я ведь не убивал людей.
Ничего не поняв, он склонил голову и продолжил писать.
Абиль отказался от посетителей, потому что боялся встретиться с матерью, посмотреть ей в глаза. Лучше так, пережить беду в одиночку.
«Сам виноват. Не умел с детства очерчивать свои границы и не научился отказывать», – упрекал он себя. Времени было много, Абиль пытался найти причины случившегося и слышал голос отца:
– Помогай людям, не отказывай им, когда просят. Аллах велел людям быть братьями.
Слова отца звенели колокольчиками в его ушах. Прежде чем что-то решить, он прислушивался к их звону.
Попытался быть братом Дэну, и вот теперь он здесь, а Дэн по-прежнему дурачит легковерных покупателей машин, которые зачастили в Германию после «чёрного вторника», смирились с ростом доллара и перегоняли автомобили на свой страх и риск.
Не хотели они отказываться от лёгкого заработка: три дня в дороге, купил подержанную тачку, ещё три дня домой – и заработал деньги.
В Абиле окружающих удивляло несоответствие внешности и характера: высокий и плечистый молодой мужчина со взглядом ребёнка был мягкотелым. С детства он соглашался с родителями и соглашался во всём. «Должен», «помоги» – любимые слова отца были основными в поступках Абиля. Отец твердил, что надо быть благодарным за помощь, полученную от людей. В случае с Дэном отец ошибся.
Не отец, он сам ошибся. Давно пора повзрослеть, а он, как слепой, идёт на «звон колокольчиков», потому что боится принимать решения.
Сейчас он удивлялся, как удивлялась когда-то мама в смоленской деревне: жить можно везде. Даже в тюрьме. В душной камере без матери и наставлений отца. Он пытался вспомнить, сколько раз звонил Дэну? Два раза в месяц. 12 умножаем на два и так три года. Абиль позеленел от ужаса, когда следователь предъявил сумму, заработанную ими мошенническим путём. Куда мог Дэн деть такую кучу денег? На одежду не тратился, по ресторанам не ходил, наркотики не употреблял.
«Куда?» – Абиль ложился спать и просыпался с одним и тем же вопросом, пока однажды не выстрелил ответ. Дэн всё проиграл. Проиграл чужие деньги и чужую судьбу. Абиль заметался по камере от гнева. Убить! Но как? Подлец был вне зоны доступа. Вернее, в зоне, но в другой. Адвокат сообщил, что всем троим предъявлено одинаковое обвинение в мошенничестве.
Сосед вчера вечером подмигнул:
– Знаменитости находятся от нас на расстоянии вытянутой руки. На вопросительный взгляд Абиля ответил большой лекцией об известном наркодилере итальянского происхождения. – Стал нашим соседом. У него три адвоката. Три! – повторил он и поднёс к лицу собеседника растопыренные пальцы.
– А у тебя сколько их?
– Один, от города. Я отказывался, но по закону нельзя без адвоката.
Уже вернувшись домой, Абиль посмотрел репортаж про знаменитого наркодилера. Того убили дома, обрубили ниточки для дальнейшего расследования. Оператор крупным планом показывал пачки денег, которые не пригодились хозяину.
Сокамерник не уставал делиться информацией с Абилем. Как досужие бабка на скамейке, знал всё о заключённых.
Как-то сосед подозвал Абиля к окну и показал пальцем на женщину в полосатой тюремной одежде, стоявшую в тюремном дворе:
– Её дочь убила своего мужа, прибежала к матери. Вдвоём вывезли тело далеко от дома и выбросили в канал. Утопленник всплыл на первом шлюзе. Убийц нашли. Мать взяла вину на себя, срок будет большой.
Абиль посмотрел на неё. Она курила, подставив лицо солнечным лучам. Стояла так, как будто не было дела важнее, чем дым сигарет и двор, освещённый солнцем. Тюремный двор.
– Из Литвы, – добавил торговец оружием, как будто это имело значение.
По камерам пронёсся слух, что ночью была потасовка. Избивали заключённого, которого арестовали за изнасилование несовершеннолетней девочки. Охранник сделал вид, что ничего не видит и не слышит. Парень обманул, рассказал легенду, что в тюрьму попал за драку с немцем, которого откупили богатые родители.
Абиль удивлялся, откуда заключённые узнавали подробности своих сокамерников. Как будто информация поступала по каналам телевидения и радиовещания.
Во время прогулок в тюремном дворе заключённые рассказывали свои истории и возмущались несправедливостью закона. Никто из них не считал себя виноватым, ошибку допустили следователи и мошенники-адвокаты.
Истории заключённых терзали Абиля: оказывается, он жил до сих пор в придуманном им самим мире, здесь слова отца казались смешными и наивными. Получается, отец виноват в том, что Абиль оказался за решёткой? Что есть добро и что есть зло, он запутал своих детей наставлениями, старыми и ненужными, поэтому и бедная Айгуль ухватилась за жулика из Турции, «прекрасной страны», воспетой отцом.
Мир перевернулся и терзал Абиля. Он не мог выпутаться из своих мыслей, ходил по кругу, как старая цирковая кляча, жевал одну и ту же жвачку: почему и за что? Получалось, что он сидел в тюрьме с двойными решётками: первая – его мысли, вторая – камера. Дважды заключённый, в своих терзаниях и по закону. И ещё один вопрос он задавал себе постоянно:
– Дэн. Как чувствует себя Дэн?
Глава 27. Как чувствовал себя Дэн в тюрьме
– Как ты мог? – почти шёпотом спросила его Роза на первом свидании в тюрьме.
– Не знаю, – ответил он честно, потому что не знал, за что его арестовали.
Наверное, девушка из Минска заявила в полицию. Она требовала назад свои деньги, отправленные в помощь его матери. Дэн написал письмо, что находится в затруднительном положении, нет ни сил, ни денег на лекарства для больной матери. Отправил по разным адресам и стал ждать. Из Минска пришёл ответ. Девушка просила вызвать её с братом в Германию, обещала прислать взамен три тысячи долларов. Дэн пообещал, получил деньги и отправил ей воздушный поцелуй – смайлик с красными губами. Она оказалась надоедливой: каждый день присылала ему письма и сообщения о состоянии брата-инвалида, которому необходимо медицинское лечение. В последний раз угрожала, что заявит в полицию, доберётся до Интерпола. Дэн подумал, что она не блещет умом, и успокоился. Как будто Интерпол кинется ловить преступника, задолжавшего всего три тысячи баксов. И Дэн не просил деньги, сама перевела на его счёт, добровольно, между прочим. Настырная и наглая, заявила в полицию, теперь он сидит здесь. Дэн обладал