— Я, — произнес Эймиас, скрипнув зубами, — не знаю.
— Почему?
— Потому что я недостаточно ее знаю, — отрезал Эймиас, чтобы закрыть тему.
— Не хочешь рассказать, что случилось? — неуверенно произнес Даффид. Он знал свои пределы. Его жизненный опыт, хотя и солидный, не распространялся на людей, которых Эймиас называл респектабельными.
Собственно, его знание представителей высших сословий сводилось к тому, как обмануть или одурачить кого-нибудь из них, что он проделывал весьма успешно.
Усиленно размышляя, Даффид вспомнил фразу, услышанную им от лишенного сана священника, которого они встретили в Ньюгейте: «Иногда, чтобы решить проблему, достаточно поговорить о ней». То, что это правда, он не раз убеждался на собственном опыте.
— Как насчет того, — сказал он, надеясь, что Эймиас не сочтет его бестактным, — чтобы поговорить со мной и Кристианом? Как в добрые старые времена?
— Он теперь женатый человек. Ни к чему, чтобы его жена слышала всякие мерзости, — проворчал Эймиас. — Даже если он пообещает не рассказывать ей, — поспешно добавил он, — я не хочу, чтобы он скрывал что-нибудь от нее. Такие вещи отравляют брак.
Даффид кивнул, не представляя, что сказать. О браках он знал еще меньше, чем о порядочных женщинах. Но он знал, кто в этом разбирается.
— Тогда как насчет того, чтобы поговорить с Джеф… с графом? В прежние времена мы всегда могли обратиться к нему за советом.
— Мы были мальчишками. Теперь я мужчина. И должен сам решать свои проблемы, — грубовато отозвался Эймиас и зашагал дальше, не удосужившись посмотреть, следует ли Даффид за ним.
Тот, разумеется, последовал. — Значит, дело в порядочной женщине, которая неравнодушна к тебе, но ты не знаешь, нужна ли она тебе? Эймиас не ответил, но кивнул.
— В таком случае, — сказал Даффид, — самое лучшее, что ты можешь сделать, — это увидеться с ней снова и узнать.
— Не могу. Я же сказал, что ее отец вышвырнул меня. Если я вернусь, мне придется забрать ее с собой. В общем, я должен либо оставить ее навсегда, либо взять в жены навечно.
— Тяжелый случай, — согласился Даффид. — Особенно когда время поджимает.
Они помолчали, шагая по улице.
— Может, тебе забыть ее? — сказал Даффид.
— Если бы я мог, — вздохнул Эймиас. — Я постоянно думаю о ней. Эта белокурая потаскушка, что пристроилась у меня на коленях сегодня вечером, совсем недурна. Но знаешь, что я подумал, когда смотрел на нее?
— Что? — спросил Даффид с интересом.
— Я подумал, что Эмбер намного красивее.
Он впервые упомянул имя девушки, и Даффид постарался его запомнить.
— Я также подумал, что она скорее будет голодать, чем согласится продать себя, — сердито произнес Эймиас. — И еще я подумал, что она вполне может это сделать, если будет голодать ее сестра. Она продаст себя, не задумываясь, ради тех, кого любит. Но я уверен, что она никогда не станет смеяться, занимаясь этим, или демонстрировать свои прелести мужчине, которого не любит. А затем я подумал, как, наверное, тяжело некоторым женщинам вести подобный образ жизни. Проклятие, Даффи! Мне предложили первосортную штучку, а все мои мысли были заняты другой женщиной, — горько заметил он. — Стоило мне представить ее в таком же положении, и меня буквально парализовало от талии и ниже. Нет, от шеи! Такого со мной никогда не бывало.
— Кошмар, — сказал Даффид, содрогнувшись.
Они продолжили путь, не глядя, куда идут. Но даже когда они углубились в кварталы, известные своей бурной ночной жизнью, ни одна из легионов проституток не решилась приблизиться к ним. Двое мужчин, шагавших по улице, были одеты как джентльмены. Но выражения их лиц не обещали ни денег, ни удовольствия и не сулили ничего хорошего ночным воришкам, крутившимся поблизости. Несмотря на элегантную одежду, мужчины выглядели крепкими, и чувствовалось, что они не прочь подраться.
Они вступили в более респектабельный квартал, и сторож, прохаживающийся по улице, окинул их подозрительным взглядом.
— Послушай, — снова заговорил Даффид. — Если ты не можешь выбросить ее из головы и не можешь поговорить с ней, почему бы тебе не написать ей письмо?
Эймиас резко остановился и повернулся к нему.
— По крайней мере, ты дашь ей знать, что у тебя на уме, — продолжил Даффид. — Верно? И тебе не придется встречаться с ее отцом или забирать ее с собой. Это даже лучше чем разговор. Слово, как известно, не воробей, а чтобы изложить свои мысли на бумаге, нужно все тщательно взвесить. К тому же, поскольку ее не будет рядом, гормоны не будут мешать тебе думать. И не забудь подписаться другим именем, чтобы старик не догадался, что письмо от тебя.
Эймиас хлопнул его по плечу: — Даффид! Ты гений. Даффид пожал плечами:
— Стараюсь. Ну а теперь мы можем прекратить эту прогулку?
Эймиас откинулся на стуле и потянулся к чистому листу бумаги. Три листка он уже выбросил, не написав и пары слов. Он заранее продумал все, что хотел сказать, но, взявшись за перо, обнаружил, что чернила высохли, пока он сидел в ожидании вдохновения.
Нужно сочинить такое вступление, чтобы оно заинтриговало ее, прежде чем она посмотрит на подпись внизу страницы и разорвет письмо в клочки, не начав читать. Более того, он должен найти способ объяснить ей свое поведение.
Эймиас отложил перо и запустил пальцы обеих рук в волосы. Как он может это сделать, когда он сам себя не понимает?
Он сказал Даффиду, что недостаточно её знает. Бессовестная ложь! С первого взгляда между ними возникла невидимая связь. И она только окрепла за ночь, которую они провели вместе. Каждый день он с нетерпением ожидал встречи с Эмбер. Эта связь существовала, когда они целовались, делая наслаждение небывало острым, и осталась в его сердце, причиняя боль, после того как он уехал.
Она знала его так же хорошо, как и он ее. Эймиас мог поклясться в этом. Он пытался противиться своим чувствам, но безуспешно. И дело не только в красоте и соблазнительности Эмбер. Она понимала его шутки, как никто другой, схватывая на лету каждое его замечание. Разговаривая с ней, он не чувствовал себя так, словно плывет против течения, как это бывало с хорошенькой, но недалекой Грейс и многими другими женщинами из его прошлого. Конечно, он желал Эмбер. Но он получал удовольствие от самого факта общения с ней, чего никогда не испытывал ни с одной из своих любовниц или случайных подружек.
Он не знает Эмбер? Да это просто смешно! Он знает, что она любит читать, гулять, плавать и смеяться. Просто удивительно, чтобы женщина читала так много. Это делало все, что она говорила, настолько интересным, что он порой забывал, что разговаривает с женщиной.
Впрочем, достаточно было бросить на нее один взгляд, чтобы вспомнить об этом. Собственно, он и сейчас видел Эмбер, хотя со времени их расставания прошло около месяца. Он постоянно видел ее лицо, порой настолько явственно, что сердце екало в груди. И каждый раз, когда Эймиас осознавал, что обознался, на сердце становилось чуточку холоднее. Если так пойдет и дальше, оно совсем замерзнет.