Он начал вокруг себя перебирать снег, загребая руками с растопыренными пальцами как вилами. Совался туда-сюда в поисках ключа, перерыл весь снег площадью в квадратный метр, превратив его в сыпучую кашу. Пальцы тут же оледенели и уже толком не сгибались. А ключ словно растворился в кислоте. И почему в этой деревне, где все живут одним колхозом, магический орден «Последний предел» какой-то, все дворы с воротами огорожены дай бог всякому. От кого скрываются? Друг от друга? Или от диких животных, посторонних людей? Или это крепость, которая действует не на вход, а на выход? Какие только мысли не приходят, когда роешь снег, затаившись за забором, в снегу, без рукавиц, шапки, на морозе, в распахнутом полушубке. Да бог с ними, с этими ключами. Куда идти? – вот в чем вопрос. Макс плохо знал деревню, трудно сориентироваться на незнакомой местности. Вообще, где находилась его тюрьма, в какой части этой проклятой колдовской деревни?
Голоса за забором приближались. Интересно, он успел прикрыть дверь, или та так и стоит нараспашку? Хотя, уже не важно. Он наметил траекторию следующего броска. Оттолкнулся от забора, метнулся вперед. Валенок застрял в снегу, соскользнув с ноги. Пришлось откапывать его из сугроба. Валенок нашелся, но уже не было времени выколачивать из него набившийся снег – голоса изменились, дико заорали, выкрикивая проклятья – похоже, деревенские обнаружили труп и пропажу Макса.
Перепрыгнул через забор, потом еще за один и еще. Сколько их было, пустых дворов? Когда же окажется последний? Может быть, следующий? Прыгнул и оказался нос к носу с волкодавом. Зверь впился в пришельца ледяным немигающим взглядом. Он не лаял, не кидался на грудь, но его мышцы находились в готовности. Доли секунды хватит, на то чтобы эта пасть сомкнулась на горле. Макс оглянулся по сторонам. Он был здесь, еще в самом начале. Здесь он познакомился с горбуном. Крикнуть, позвать? Выдаст себя. Хотя, это может произойти в любой момент – следы выведут. Макс присел, оказавшись с волкодавом одного роста. Волкодав подумал и тоже присел, опустив заднюю часть на снег. За ворота выйти не получится точно. А если в дом? Впустит?
Макс приподнялся и сделал шаг к двери дома. Пес тоже поднялся, мелко задрожала его губа, послышался приглушенный рык. Макс сделал еще шажок, еще. Медлить он не мог, приходилось рисковать. Макс рванулся на крыльцо, волкодав, двумя огромными прыжками догнал его. Кинулся на спину, вцепился клыками в воротник полушубка, чуть-чуть не дотянувшись до шеи человека. Макс едва не упал под тяжестью нападавшего. Зверь держался крепко, Макс спиной со всей силы привалился к стене. Волкодав пискнул, но не отпускал добычи. Рычал, не раскрывая пасти. Макс саданул зверем о косяк, раза два. Собака наконец, расцепила зубы, кулем свалилась на крыльцо. Макс рванул дверь и оказался в темных сенях. Волкодав за дверью завыл, зацарапал дерево когтями. Пути отступления не было.
Дверь из дома в сени отворилась, выглянула какая-то баба, посмотреть, что творится. Макс притаился за дверью. А потом рванул ручку на себя, баба по инерции вылетела следом. Он успел закрыть ей рот рукой.
– Мне нужно уйти. Где здесь выход?
Баба смотрела на него выпученными глазами. Он убрал руку с ее лица.
– Очумелый. Тебя найдут.
– Выход!
– Там же где и вход. Не позаботились о втором.
Баба уже совсем оправилась от первичного испуга и глядела весело. Реалити-шоу, бля! Он откинул ее от себя, рванул в комнату. Пометался туда-сюда. Баба уже орала кому-то на улицу, в дом оказался впущен волкодав. Макс схватил железную швейную машинку, стоящую на столике и украшенную салфеточкой с рюшками, несильно размахнулся, кинул в окно. И выпрыгнул следом. Упал, перекувыркнувшись через голову. Наступил на стекло, но валенки с простроченными подошвами выдержали. Обдирая руки и полы полушубка, который так и не успел застегнуть, продрался через голые заросли кустов, пересек палисадник, ведя за собой волкодава, прыгнул через штакетник. Волкодав сиганул следом. Помятый, но все еще сильный и не сдающийся. Все, можно уже и не рыпаться.
И тут пришло спасение. На волкодава прыгнул, появившийся как из ниоткуда, Барбос. Милый и домашний, со складчатой кожей и короткой шерстью, напоминающий свиной рулет, пес с отвагой кинулся на врага. Недаром шарпеи являются выходцами бойцовской китайской породы. «Барбосище мой, спаситель!»
Из окна высунулась баба, уже совершенно утратившая веселость. Что-то шептала, колдовала, что ли? Ничего, не велика потеря – окно вставит, машинке вообще ничего не случится – чугунные, советских времен, еще всех нас переживут. Макс должен был бежать. Но оставить так бесстрашно схватившегося за него, только что вновь обретенного друга он не мог. И убить волкодава, чтобы скорее решить бой, он тоже не мог. Не поднималась рука на животное. Это ведь не он, волкодав, а Макс пришел на чужую территорию.
Раздался выстрел. Макс присел от неожиданности. Обе собаки разом повалились на землю. Кто стрелял? Откуда? Макс ждал следующего, но его не последовало. Заорала баба. Собаки лежали на земле и снег постепенно под ними окрашивался в красный. Но вот Барбос поднялся на ноги. Неуверенно, еще пытаясь прийти в себя.
– Жив! Ты жив, Барбосище! – Макс ощупывал своего любимца, а тот все пытался попасть языком по лицу – облизать, поцеловать.
Второй выстрел. В никуда.
– Уходим.
Макс одобряюще похлопал друга по загривку, и они помчались, пригибаясь, вдоль забора. Это не окраина деревни, увы. Не ведая направления, оказавшись дезориентирован, со двора во двор Макс приближался к центру.
– Веди меня домой. Ищи нам дорогу, – приказал он собаке.
Только человек и пес скрылись за поворотом – по утоптанной дорожке нырнули в тень за большим кирпичным сараем-ангаром, как появились люди, бегущие следом.
Славик как раз приехал из города и доставал с заднего сиденья старенького «опеля» пакеты с продуктами. Выстрелы, прозвучавшие один за другим, заставили его замереть. Оглянувшись по сторонам, он все-таки решил не оставлять продукты в машине, подхватил пакет и в ту же секунду в свете уличного фонаря заметил тень позади. Обернуться он уже не успел – что-то твердое и холодное уперлось ему в затылок.
– Ключи от машины. Быстро.
Славик узнал голос.
– Тебя все равно поймают, – сказал он.
– Не твое дело.
Славик не торопился отдавать ключи, хотя Макс видел, как тот втянул голову в плечи. Макс надавил железякой, только что подобранной возле ангара, на шею Славика. Тот чуть ума не лишился со страху.
– Это ты стрелял? – спросил он.
– Не тяни время. Ты знаешь, мне терять нечего. А тебя я точно не пожалею.
Барбос тявкнул. Не настолько громко, чтобы выдать их. Макс не стал дальше церемонится, выхватил ключи из дрожащих рук Славика. Запустил Барбоса на сиденье рядом с водителем. В это время Славик развернулся и со всего маху двинул пакетом Макса. Макс охнул. На землю полетели тяжелые зеленобокие яблоки, красивой дугой рассыпалась гречка, каравай хлеба пронесся, крутясь в воздухе, словно летающая тарелка. Барбос истово залаял, скребясь о стекло. А со стороны улицы послышались крики, звуки моторов. Кто-то уже открывал ворота ангара, расположенные с противоположной стороны. Деревня вмиг ожила, засверкала огнями. Макс просто ударил Славика снизу-вверх раскрытой ладонью по лицу – тот не успел увернуться. Рухнул как подкошенный. Он был и меньше ростом и слабее Макса. Упал на спину, совсем беззащитный, и даже не посмел закричать, чтобы позвать на помощь. Макс не стал задерживаться возле него, обошел машину, запрыгнул на место водителя. Засунул ключ в замок зажигания, педаль сцепления утопил в пол, повернул ключ… Задняя дверь открылась, и в салон ввалился Славик. Сел, вытирая бумажкой салфеткой вьюшку из-под носа. Засопел. Барбос кинулся на него.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});