Вынырнув наконец под ясное синее небо, он сначала лишь часто и судорожно дышал, приходя в себя и радуясь, что все так хорошо кончилось. А когда посмотрел все-таки в сторону берега, то и вовсе обрадовался – перед ним в паре-тройке десятков метров простирался галечный пляж с лежаками и навесами вдоль бетонной длинной стены, выше которой тянулась цивильная набережная с многочисленными кафешками, лавочками, аттракционами и прочими многочисленными прелестями типичного курортного городка. Эксперимент с перемещением завершился удачей.
Еще Нича сразу же увидел поезд. Железная дорога шла здесь вдоль всего побережья, ничего удивительного, что он увидел вдали, выше набережной, вереницу зеленых вагонов. Но он сразу же вспомнил о том закольцованном поезде, где побывал недавно, и на душе стало неуютно.
Зато людей здесь пока видно не было, но это его ничуть не расстроило. Коли есть город, значит, и люди отыщутся. Сейчас для Ничи главным было найти пищу и воду, чему наличие увиденных кафе давало высокие шансы.
А когда он доплыл до берега и вышел на горячую гальку, то вспомнил, что нуждается и кое в чем еще очень важном: у него не было одежды и обуви. А с его-то кожей гулять под южным солнышком без штанов и рубахи было чревато серьезными последствиями.
«Что бы мне, дураку, проводить эксперименты на берегу и одевшись!» – постучал он кулаком по лбу. Но что сделано – то сделано. Возвращаться тем же способом назад и искать оставленную одежду показалось ему рискованным мероприятием. Все-таки еда и питье были сейчас более для него ценными. А вместо рубахи, в конце концов, если таковой здесь не найдется, можно использовать ткань от любого тента, завернувшись в нее, как в тогу.
* * *
В первом же кафе с многообещающим названием «Вкуснятина» Нича понял, что гибель от жажды и голода ему не грозит. Сначала ему бросился в глаза ряд винных бочонков с зазывающе-соблазнительными этикетками: «Шардоне», «Каберне», «Изабелла», «Мальбек», «Мускат», «Жемчужина»… Вина красные, вина белые, сухие и полусладкие!.. Под каждым бочонком маняще поблескивали краники. Выпить очень хотелось, но Нича преодолел соблазн. Пару бутылок пивка – которого тут тоже оказалось в избытке – это еще куда ни шло. А затуманивать сознание алкоголем в нынешней ситуации было бы по меньшей мере глупо. Лучше вообще обойтись соком или минералкой, но последствия пережитого стресса взывали к Ничиной совести, и на пиве они все-таки сговорились. Ладно уж. Так и быть.
С едой оказалось тоже в общем-то неплохо; кафешка была явно ориентирована на шашлыки, и намаринованного мяса (и даже рыбы) тут было в избытке. Но шашлыки ведь надо еще и приготовить, а есть Ниче хотелось уже так сильно, что сил и терпения на эту канитель с углями-шампурами у него попросту не осталось.
Он увидел на одном из мангалов четыре шампура с нанизанными кусками мяса и очень обрадовался. Правда, с нижней стороны шашлыки оказались подгоревшими, а сверху сырыми, но и это бы ничего – проглотил бы за милую душу. Только вот мяско уже откровенно попахивало, и Нича с сожалением отбросил поднесенный ко рту шампур.
В итоге он отнес к столику под тентом охапку пакетиков с чипсами, фисташками и орехами, вернулся за пивом, прихватил увиденного в последний миг на витрине вяленого леща и уселся пировать. Просвечивающий сквозь голубую ткань навеса солнечный диск примостился ровно посередине буквы «о» рекламной надписи, словно утверждая, что все будет о’кей.
Холодное (электричество здесь тоже не отключилось и холодильники работали) пиво под рыбу, соленые орешки и запах моря, когда ласковая тень защищает от палящего солнца, – что может быть лучше? Разве что горячий шашлык с красным сухим вином… Нича облизнулся, обернулся к мангалу и бочонкам, но все-таки решил, что синица в руке лучше. Во всяком случае, проще. Сюда бы еще хорошую компанию… Эх, как хорошо пьется пивко под душевный разговор!..
Нича даже зажмурился. А когда открыл глаза – чуть не свалился со стула. Что называется, допросился: перед ним, все в том же черном костюме и красно-сером полосатом галстуке, сидел, поблескивая узенькими стеклами очков, Студент из давешнего сна.
– Добрый день, – мотнул он «нагуталиненной» головой.
– Здра… асьте… – икнул Нича, коря себя за то, что не остановил выбор на соке. Вот ведь – и бутылки пива по жаре-то, да с устатку, хватило, чтобы глюки начались!..
– Вы не волнуйтесь, – сказал Студент. – Ваше здоровье и сознание в порядке. Это я виноват, что так вот, без предупреждения. Просто дело, знаете ли, не терпит отлагательства. В прошлый раз нам помешали…
– Пива хотите? – спросил вдруг Нича, не вполне еще доверяя рассудку.
– Не откажусь, – ответил Студент. – Но давайте сначала о деле.
Откровенно говоря, о деле Ниче сейчас совсем не хотелось. Мозг требовал передышки – хотя бы часика-другого без мыслей о фантастическом и сверхъестественном, хотя бы немножечко примитивных, бездумных удовольствий!.. Но не пошлешь ведь этого воскресшего хлыща куда подальше! Да и то, что он собирается сказать, наверняка очень важно. И не только для Ничи, а и для Сони тоже.
Про Соню он подумал специально, чтобы окончательно отбросить неподобающие сожаления. И приготовился слушать.
* * *
Но ничего нового от Студента ему узнать не удалось. Откуда выпрыгнули эти трое, он не успел заметить. Увидел лишь, как два полуголых – в одних только шортах – мужика набросились на его собеседника, повалили вместе со стулом на асфальт и принялись, громко хэкая, методично и сильно пинать. Третий же, точнее – третья, поскольку оказалась коротко стриженной блондинкой в белом топике, уселась на стул сбоку от Ничи и, не спрашивая, взяла со столика открытую бутылку пива и поднесла к губам.
– За знакомство, – сказала она и приложилась к горлышку. Происходящее рядом, казалось, вовсе ее не интересовало.
Зато Нича наконец-то вернул способность адекватно мыслить и попытался вскочить.
– А, брось-ка, на!.. – мягко, но сильно пихнула его вытянутой ногой в живот блондинка, возвращая тем самым на место. – Сиди. Это не твое дело. Пей вон лучше пиво. Ты кто такой, кстати? Что-то я тебя раньше не видела…
– А чье это дело? – игнорируя вопрос девицы, снова попытался встать Нича и получил уже более чувствительный удар, заставивший его согнуться и с полминуты ловить разинутым ртом воздух.
– А вон его, – совершенно непринужденно, словно пинки в живот входили в церемониал беседы, ответила блондинка. – Витечки нашего. У него до всего и до всех есть дело. И до меня тоже, чему я очень рада, – похотливо улыбнулась она и опять присосалась к бутылке.
Нича же перевел взгляд на «Витечку», который как раз нанес последний удар и, вытерев со лба пот ладонью, поднял валяющийся стул, а затем и уселся на бывшее место Студента. И если явление последнего сразило Ничу до икоты, то сейчас он от изумления даже икнуть бы не смог. Только разинул рот да хлопал глазами.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});