– Никаких снотворителей нет. Забудь.
– Но как же…
– Все. Разговор окончен. Не забудь о моей просьбе. И позови сюда Виктора.
От последней фразы Ничу передернуло. И вообще во время всего разговора он чувствовал, как становится пусто и холодно внутри. Ощущение мерзости от содеянного усилилось, и, кроме стыда, в нем поселился теперь настоящий ужас. Истинная трагедия произошла для него не вчерашним утром, а только теперь. И если, идя к Соне, он собирался вымаливать у нее прощение, то сейчас понял, что это будет не только бесполезно, но и нелепо, глупо и даже неприлично и гадко.
Он вскочил и быстро вышел из спальни. На кухне продолжал чаевничать Виктор. Он посмотрел на Ничу и жующим ртом попытался изобразить что-то вроде улыбки. От этого Ниче стало совсем тошно.
– Иди, тебя зовет, – буркнул он Виктору.
– Угу, – весело отозвался тот, засунул остаток бутерброда в рот и, еще активней заработав челюстями, поднялся и вышел из кухни.
Нича понимал, что ему тоже следовало бы перекусить, но от одной только мысли об этом его чуть не вырвало.
«Бежать! Бежать отсюда!» – заколотилась изнутри черепа мысль. А ведь и правда!.. Соня его видеть не хочет, Виктора он не желает видеть сам… В новой квартире ничего особенного не оказалось, а той проклятой «однушки» лучше бы и вовсе не было! В любом случае ни к разгадке своего положения, ни тем более к выходу из него они не приблизились ни на шаг. Так что торчать здесь не имеет никакого смысла. Лучше уж поселиться в лесу!.. Или топать до города и жить там отшельником… Да все равно, где и как, только бы одному! Если вообще удастся жить с тем, что разъедает его изнутри… А и не удастся – так подыхать тоже одному лучше.
Все это пролетело в голове мгновенно, и окончательное решение созрело раньше, чем успел скрыться за дверью спальни волк, последовавший за Виктором к Соне.
– Юрс! – негромко окликнул его Нича.
Волк повернул большую голову и выжидающе посмотрел на него.
– Смотри за Соней, ладно? – сглотнул Нича тяжелый комок в горле. – Береги ее.
В глазах волка замер вопрос. Они уже не казались холодными и колючими.
– Так надо, – сказал Нича и открыл входную дверь. – Я ухожу. Не ищите меня. – Он вспомнил кое-что еще и уже с порога бросил: – Да, и опасайся Виктора.
– Ты тоже, – рыкнул волк и скрылся за дверью спальни.
* * *
Возле «хрущевки» все было так же, как и вчера. Да и что там могло быть, кроме неба цвета обезжиренного молока? Разве что «льдин» возле подъезда стало больше, и само серое поле начиналось сплошным ковром гораздо ближе. Это было кстати – не придется долго прыгать по «тающему» под ногами «льду».
Уже через шесть-восемь прыжков Нича смог двигаться нормально. И он пошагал – уверенно и быстро. Но все-таки не удержался и оглянулся. «Хрущевка» выглядела отсюда уже размытой, словно в тумане, хотя никакого тумана не было. Но не это насторожило Ничу. Что-то в здании показалось ему неправильным. Вот только что? Те же пять этажей, шесть подъездов… Те же слепые, тускло поблескивающие отраженным «молоком» окна. Те же серые сте…
Нича заморгал и протер кулаками глаза.
– Ничо так!.. – сказал он, посмотрев на дом снова.
«Хрущевка» казалась почти такой же, что и прежде. Только она была не кирпичной, а панельной.
Часть третья
Яблоко
Так многие сидят в веках
На берегах и наблюдают
Внимательно и зорко, как
Другие рядом на камнях
Хребты и головы ломают.
В.С. Высоцкий
1
Нича смотрел на изменившийся дом с удивлением, но даже не пытался объяснить увиденное. Мысли превратились в такую же серую массу, что была у него под ногами. Да и какая, в сущности, разница – кирпичное это здание или панельное? Одно его присутствие здесь было нелепостью; причем и само понятие «здесь» не отличалось логичностью и целесообразностью.
Нича повернулся спиной к «хрущевке», чтобы шагать дальше, и краем глаза заметил некое движение возле подъезда, из которого он вышел. Он вновь обернулся. На бетонном крыльце и возле него было пусто. Хотя… Из-за мешающего псевдотумана Нича как следует не мог сфокусировать взгляд. То ли это ему уже мнилось, то ли причина размытости вносила некий оптический эффект, но Ниче показалось, что из-под входной двери стелется дым, тут же тающий в воздухе.
Нича внимательно, насколько позволял «туман», осмотрел фасад здания – не блеснет ли где пламя, особенно пристально вглядываясь в окна покинутой квартиры. Никаких признаков пожара он не увидел, снова развернулся, чтобы продолжить путь, но все-таки не выдержал – чертыхнулся, сплюнул, крутанулся на пятке и побежал к подъезду. Проскакав конечный участок по «льдинам», он вспрыгнул на крыльцо и распахнул дверь. В глаза хлынула тьма. Нича даже отпрянул, в первый момент и впрямь приняв ее за дым. Но, принюхавшись, он не почувствовал запаха гари, а вскоре и глаза уже, привыкнув к полумраку, смогли различить и начало лестничного пролета, и двери квартир первого этажа.
Хоть Нича не был суеверным, но переступать без надобности порог не хотелось. Он снова втянул носом воздух, ничего не почувствовал и, списав увиденный дым на обман зрения, закрыл дверь. И все равно, вновь удаляясь от дома, он теперь постоянно оглядывался. Пару раз ему снова почудилось, что входная дверь «дымит», но больше он возвращаться не стал, а вскоре перестал и оглядываться – лишь махнул рукой и прибавил шагу.
Вообще-то, если бы не Соня, ему даже хотелось бы, чтобы этот нелепый дом сгорел. Взорвался, рассыпался в прах, растаял, исчез. А вместе с ним исчезло бы и все остальное… Пусть даже и вместе с ним.
Но, кроме Сони, жалко еще было почему-то и волка. Что же он бормотал над ними в той «комнате ужасов», какие молитвы? Или это тоже было видением, мороком? Нет, вряд ли. Ведь после «волчьего заговора» сбрендившие мозги встали на место. Эх, почему Юрс не сделал так, чтобы в памяти не осталось того, что происходило в момент «сумасшествия»!.. Кто он вообще такой, этот Юрс? Или – что он такое?.. Неужто он, как и все они, как и этот бредовый кусок мира, – лишь чье-то сновидение, чей-то болезненный кошмар? Но Соня сказала, что никаких снотворителей нет… Да и сам он приходил уже к этому. В конце концов, если предположить, что снотворители существуют и происходящее сейчас – всего лишь сбой в «снотворении», то все равно ведь это кому-то должно в данный миг сниться! Но в первый раз Соня говорила, что они, эти якобы творцы мира, отвечают лишь каждый за определенный, не очень большой участок. Однако маршрутка проделала от города немалый путь. Километров пятнадцать-двадцать они проехали точно. Да еще шли по лесу. Не могло же это все сниться кому-то одному? А если предположить, что этот бред создавали, передавая друг другу, несколько «творцов», то можно было смело предполагать, что мир сошел с ума и наступил конец света.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});