— Когда здесь пусто, — ладонь в один миг стала мощным кулаком, пробивающим это сердце, — ты начинаешь замерзать. И пытаясь согреться, бросаешься на тепло, которое тебе хотят подарить другие. Попросту начинаешь беситься, в надежде согреться, но становится только хуже. Ты сказала много женщин… — Усмехнулся. — Наверно это не обо мне. Я не помню, сколько их было. Каждый раз новая. Были женщины, желающие соблазнить, проститутки, отрабатывающие свою цену, были и такие, которые, так же, как и я, искали своё тепло. Женщин в таких случаях называю шлюхами, мужиков кобелями… Не важно! В надежде получить то, что не получил в прошлый раз, я бросался из крайности в крайность но каждый раз оставался ни с чем.
— А как же та, которая приезжала в твой дом? Она ведь не была случайной. Она имела на тебя права, хотела предъявить их.
— Да, с ней я встречался несколько раз. — Он резко замотал головой и стал растирать лицо ладонями, сопровождая всё это рыком. — Она не была похожа на тебя, никто из них не походил на тебя даже внешне, потому что я бесился, осознавая, что это не ты. Что ты сейчас где угодно, но не со мной.
— Тогда почему не я? — Задала вопрос, который просто обжигал кончик языка.
— Я не хотел идти к тебе… — Прошептал он, а с губ не слова слетали — боль и яд. Зажмурился, сцепил зубы, сжал кулаки. — Не хотел прикасаться, привыкать, понимать, что всё может быть иначе. — Глаза он открыл, в один миг расслабился, словно вся жизненная сила из тела вылетела, провёл языком по нижней губы изнутри. — Я не хотел узнавать о тебе, знать, слышать, но мысли просто таранили мозг, взрывали его изнутри. Я с ума сходил в этой бессмысленной борьбе с собой. — Дима откинул голову на подголовник кресла, хотел дотронуться до моей ладони, но опомнился и руку одёрнул, словно мог обжечься. — Я сказал тогда Кислому, что только посмотрю, что убедиться хочу в том, что ты счастлива. Что тебе хорошо. Без меня. Без моего присутствия в твоей жизни. Знал, где вы столик забронировали и просто ждал. Чуть не сдох, когда увидел тебя, Галь. — Дима зло улыбнулся, пытаясь улыбкой этой боль скрыть. — Кислый в тот момент пистолет с предохранителя снял, сказал, пристрелит, если дёрнусь. Тварь. — Прорычал, тихо, но страшно и угрожающе, ударяя кулаком по рулю. — Только он знал, что я чувствую, что внутри происходит. Стопку за стопкой мне заказывал, зная, что так я не посмею. Просто не посмею подойти в таком виде! — Выкрикнул, на середине фразы, успокаиваясь к её окончанию.
— Я не заметила, что ты был пьяный.
— А знаешь, — засмеялся Дима, — я тоже. Тоже не заметил. Весь алкоголь тут же выветривался, отставляя до мерзости трезвый ум, сознание, понимание того, где ты и где я.
— И ведь не подошёл…
— Кислый хорошо меня знает, а я хорошо знаю его. Он бы пол бочины мне снёс, не задумываясь, и всё, что оставалось, так это молиться, чтобы ты подошла сама. И, мать твою, ты подошла! Подошла, Галь! Ты сама!
— Мне казалось, что иначе ты подойдёшь ко мне.
— Испугалась?
— Не знаю. Наверно. Я просто не была готова знать, что ты рядом.
— Даже не представляешь, какая эйфория разрасталась внутри, когда я смотрел на твою неуверенную походку, когда ты готова была развернуться и убежать в ту же секунду, понимая, куда идёшь, только бы избежать этой встречи. Но в момент, когда ты стала напротив, я понял, что больше не смогу отказаться от тебя. Не смогу снова! Ты нужна мне. Как вода, как воздух. Жизнь приобретает смысл, когда ты рядом. Наверно только в эти дни за последние два года я реально могу дышать. Спать. Есть, пить и при этом чувствовать вкус. И, знаешь, могу сказать наверняка, что, посмей кто прикоснуться к тебе, удавлю и глазом не моргну, Галь, настолько всё остро. Настолько по-живому.
— Ты сошёл с ума. — Прошептала, а он почему-то улыбнулся, посмотрел в мою сторону, пытаясь отыскать глаза, сразу не получилось и пришлось убрать прядь волос, которая скатилась по плечам, закрывая моё лицо.
— Наверно это самое прекрасное чувство, которое я когда-либо испытывал в жизни. А рядом с тобой, пусть и сумасшествие. Главное, чтобы у него был цвет… и твой запах.
Он смотрел на меня, а я не понимала, что из его слов правда, а что вымысел. Он не был сумасшедшим, скорее, просто запутался, сомневаясь в себе, в своих силах. А у меня всё так же оставался вопрос «Почему?!».
— Ты не обидишься, если вместо встречного признания я попрошусь спать? — Прошептала, боясь своими приземлёнными потребностями уничтожить созданную вокруг себя атмосферу. Не скажу, что стала больше понимать Диму и его поступки, но теперь была спокойна. Просто спокойна, зная, что всё это не просто так. — Хочу домой. — Пояснила, понимая, что Дима растерялся от моих слов. — К нам домой. В свою комнату. В свою постель. — Стала чередой выпускать ключевые фразы, но Дима не реагировал, только потом, когда я подняла голову, выпрямилась и дотронулась до его лица ладонью. — Дим, не пугай меня…
— Господи, я думал, ты пошлёшь меня ко всем чертям с этим бредом. — Закатил он глаза, не зная, что делать, рассмеяться или расплакаться, а я, с чувством выполненного достоинство, задрала нос.
— Вот ещё! Можно подумать, мне каждый день мужчины в любви признаются!
— Ах, только поэтому?! — Всё же улыбнулся он, проворачивая ключ замка зажигания.
— Не только. Но большего я тебе не скажу.
— Я люблю тебя, малыш. — Спокойно и, казалось бы, безэмоционально, на лету, произнёс он, но теперь я знала, что для Димы значит эта простая фраза из трёх слов.
Ехали мы молча и усиленно раздумывая над произошедшим. Я над тем, что мой муж, оказывается, не бандит. Он сказал, что дизайнер. Дима и дизайнер. Да это больше на бред похоже, чем на правду. Для меня эта каста людей была отдельной от мира сего. Люди утончённые, с непереносимостью пошлости во вкусах, со своим чётким взглядом на мир. Изящные и совершенные в своём умении делать этот мир прекраснее. И тут Дима. Глыба. Или, наоборот, ледокол. С разрисованным телом и, судя по всему, с истерзанной душой. Он всё говорил о каких-то сложностях, трудностях. Странно, что ещё не добавлял через слово «когда-нибудь ты меня поймёшь…». А я бы и рада понять, но не могу сориентироваться, в каком мире мы находимся, что никак не получается состыковаться.
Дом за окном обрадовал, в тёплой и уютной постели думается намного лучше, да и уснуть всегда можно, чтобы сделать хоть какую-нибудь попытку расслабиться. Только неловко как-то получалось: он тут передо мной душу наизнанку, а я в свою комнату и дверь на замок… Наверно нужно было что-то сказать, объяснить, но вот уже виднелась последняя ступенька, а нужные слова никак не находились.
— Дим? — Окликнула я, а он повернулся с понимающей улыбкой. Той самой, которая меня так удивляет и убеждает в том, что муж знает всё лучше меня самой.