Однако самые проницательные, самые мудрые понимали истинный смысл того, что произошло на Кюрасао. Победа Петросяна не могла быть случайной: в шахматах случайностей не бывает. Пусть ненамного, пусть всего на пол-очка, но Петросян все же опередил конкурентов. Еще важнее было другое: соперником чемпиона мира стал шахматист, который по самому своему духу, по самой своей сути был словно создан именно для матчевой борьбы.
Петросяну труднее добраться до матча, чем вести самый матч, — таков был парадокс! Потому что все те качества Петросяна — осторожность, благоразумие, готовность заключить дело миром, — которые в турнирах часто мешали ему подняться выше третьего-четвертого места, в матче неожиданно приобретали совсем иное значение. Несколько ничьих в турнире могут отодвинуть, даже отбросить назад, совершенно вычеркнуть участника из списка лидеров, но ничьи в матче не меняют ничего! Значит, можно не идти на ненужный риск, не ломать себя, свои шахматные привычки, значит, можно вести борьбу в своей излюбленной манере, отбивая один натиск, другой, чтобы затем, терпеливо дождавшись своего часа, броситься на противника в действительно удобный для него, Петросяна, момент. Вот где особенно годилась его стойкость, вот где неоценимой становилась его «непотопляемость», вот где незаменимую роль играло его непревзойденное искусство защиты.
В статье после Кюрасао гроссмейстер Александр Толуш, подчеркнув ровность успехов претендента, затем отмечал, что «лишь стиль игры Петросяна не совсем удовлетворял широкие круги любителей шахмат, предпочитающих острую комбинационную игру. Но, как когда-то говорил М. Ботвинник, важен не стиль, а сила игры». Здесь все правильно, хотя стоит вспомнить, что именно стиль Петросяна вызвал особое уважение Ботвинника, который задолго до Кюрасао увидел в своем будущем сопернике шахматиста не только огромной практической силы, но и своеобразного, глубокого, очень трудного для противников стиля.
«Практическая выгода стиля Петросяна, основанного на своеобразном и тонком понимании позиции, — писал Ботвинник, — состоит в том, что по мере накопления опыта он становился все опаснее для своих партнеров, и его превосходство в понимании позиции — постоянно действующий, а не случайный фактор. Когда-то должен был он дать о себе знать…»
По мере накопления опыта Петросян стал настолько опасным для своих партнеров, что добился права играть матч на первенство мира. В этом матче, как известно, Петросян не только полностью подтвердил правоту слов Ботвинника, но и доказал, что шахматная корона попала в руки бойца, для которого матчевый поединок — родная стихия.
Матч с Борисом Спасским, состоявшийся три года спустя, вновь засвидетельствовал колоссальную силу Петросяна. Впервые за тридцать два года (с момента единоборства Алехина с Боголюбовым) матч на первенство мира выиграл чемпион, а не претендент. А ведь на стороне Спасского было семь лет разницы в возрасте, была уверенность в себе, питавшаяся не только прогнозами большинства знатоков, но главным образом сокрушительными победами в матчах с Кересом, Геллером и Талем! Петросян превзошел соперника, помимо всего прочего, и в искусстве сложной тактической борьбы, продемонстрировав готовность пойти на острейшую игру.
Вот, оказывается, какого чемпиона получил недоверчивый шахматный мир. Вот какого оригинального, глубокого, тонкого шахматиста — осторожного и в то же время решительного, миролюбивого и вместе с тем агрессивного, терпимого к ничьим, но и неуступчивого, умеющего в нужный момент вырвать необходимое очко…
ВЕРЮ ТОЛЬКО
В «ПРАВИЛЬНУЮ» ИГРУ
Все мальчики любят игры. Так или иначе, все игры в конце концов сводятся к одному из вариантов казаков-разбойников. Этот мальчик любил игры особенные — шашки, нарды, турецкие шашки. Игры, в которых надо мыслить. В доме отца, дворника Тбилисского Дома офицеров, часто собирались старики армяне — посудачить о том, о сем, а потом поиграть в нарды или в шашки. Для старого Вартана не было большего удовольствия, чем наблюдать, как маленький Тигранчик побеждает одного бывалого противника за другим.
Самый младший в семье Петросянов, Тигран радовал отца с матерью не только своими безусловными способностями в настольных играх. Он не просто безупречно учился в школе — в отличие от большинства своих сверстников Тигран ходил на занятия как на праздник. Иногда он вставал поздно вечером с постели, шел на цыпочках к стенным часам и переводил стрелку на час вперед — чтобы пораньше попасть в класс. Уходя из дома, незаметно отводил стрелку обратно. Старшие замечали эту невинную проделку и с удовольствием посмеивались: такие проказы можно пережить. Тем более что мальчик приносит только пятерки…
Впрочем, хорошо учились и его брат Амаяк и сестра Вартуш. Мать ходила в школу раз в год — получать три похвальных листа.
Старый Вартан, которому так и не удалось овладеть грамотой, не уставал повторять Тиграну: «Учись! Учись!». Потом, когда Тигран увлекся шахматами, отец говаривал: «Учись! Шахматы тебе не дадут куска хлеба».
Впрочем, отец произносил это скорее как заклинание, которое надо время от времени произносить. Тигран всегда учился очень хорошо. Ему повезло с учителями. 73-й, армянской, школой руководил замечательный педагог — Мария Никитична Меликян, человек на редкость щедрой души, фанатически преданная своему делу и, конечно, своим детям. Тигран тоже был ее ребенком, и Мария Никитична навсегда осталась доброй феей и его самого, и — спустя годы — его семьи, его детей.
Никогда не забудет Петросян и своего любимого учителя математики Соломона Григорьевича Салибегяна. Это у него Тигран научился с недоверием относиться ко всякому случайному успеху, не подкрепленному основательной подготовкой, глубокими знаниями. Если хотите, Соломон Григорьевич всем складом своего математического ума, характером своего педагогического дарования учил детей жить «по позиции», и Петросян с готовностью воспринял эту черту.
С шахматами Тигран познакомился рано. Знакомство это на первых порах осталось шапочным и в дружбу не перешло. В Доме офицеров часто устраивались киносеансы, и маленький Тигран был там непременным гостем. Он приходил за час-полтора до сеанса, слушал музыку, просматривал журналы и всегда подолгу выстаивал в фойе, наблюдая, как посетители играют в шахматы.
Существует легенда, что Капабланка научился шахматам только глядя, как играют другие, и не спрашивая о правилах. Петросян, которого впоследствии так часто будут сравнивать со знаменитым кубинцем, тоже только молча наблюдал за игрой и… ничего не понимал. Спрашивать же чужих людей он, по врожденной своей скромности, стеснялся.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});