Под Бендерами полк занял плацдарм. Это — на правом берегу Днестра, узкая полоска территории под стенами крепости. А сама крепость — в руках фашистов. Нас просветили: там — части 348-й и 302-й немецких дивизий. Против них всего два батальона 899-го стрелкового полка. И нас это ничуть не волнует. Мы не думаем, что сбросить нас в Днестр ничего не стоит. Площадка столь мала, что наши обозы, санчасть оставлены на левом берегу — в селе Парканы.
Но с войной мы настолько свыклись, что на плацдарме чувствуем себя так, словно приехали сюда сажать картошку.
…Бендеры! С востока город и крепость защищены широким водным рубежом, с севера — крепостным валом, с юга — сильными узлами сопротивления — районом Плавни и селом Гиска.
Над крутым берегом грозно высятся форты старой-престарой крепости: ее построили, кажется, в XIV веке генуэзцы. Затем ею пользовались турки. Древнюю, вымощенную камнем, дорогу для мулов можно было различить у берега, где теперь все заросло.
Из амбразур фортов и десятифутовых кирпичных стен пробивалась растительность, время обломало зубцы, изъело сторожевые башни, проржавели крепостные пушки. Фашисты крепость обжили, установили здесь пулеметы, их снайперы и наблюдатели засели в нишах. Они всё вокруг контролировали.
В целом немецкая разведка работала активно. Но получилось так, что о времени наступления на рубеже Днестра и у Ясс немцы все же узнали слишком поздно. После войны были опубликованы материалы, из которых видно, что 16 августа, за четыре дня до нашего наступления, командующий 6-й армией генерал Фретгер-Пико докладывал главнокомандующему группой войск «Юг»: «Ничего особенного. Везде спокойствие».
18 августа в донесении 30-го немецкого армейского корпуса, оборонявшегося против плацдарма у Бендер, где наша 5-я ударная готовила главный удар, начальнику штаба 6-й полевой армии говорилось: «У плацдарма мы не ожидаем ничего серьезного».
Потом немцы забеспокоились. Что-то проникло в их штабы. Видно, они, наконец, добыли сведения — готовится наступление. И стали усиленно перебрасывать к переднему краю подкрепления — танковые и артиллерийские формирования. Наша разведка это засекла, и артиллерия произвела массированный обстрел путей подхода на железнодорожную станцию. Близ Бендер были разрушены пути и разбит эшелон с танками. С наблюдательного пункта командира 248-й дивизии можно было видеть сброшенные под откос вагоны, горящую технику на платформах.
Немцы вели контрбатарейную стрельбу, совершали артиллерийские налеты на переправы через Днестр. Из проломов сторожевых башен цитадели вражеские пулеметчики и снайперы били по нашим дорогам и лодкам.
19 августа мне лично и старшему лейтенанту Виктору Ломовскому, помощнику начальника штаба по тылу, требовалось переплыть на утлой рыбацкой лодке через Днестр и вернуться обратно. Туда и обратно мы плыли, работая веслами, под пулеметным огнем. Пытались нас накрыть и минометчики. Странно, что нам не было страшно. Воспринималось все, словно какой-то спектакль. А мой напарник старший лейтенант Ломовский даже философствовал: «Если нас все же потопят, то наши останки быстрая днестровская ледяная вода унесет в теплое море. А море сливается с небом! Такая перспектива для нас — счастье!»
* * *Ясско-Кишиневская операция началась с внезапного огневого удара по противнику утром 20 августа. Громить врага начала артиллерия 2-го и 3-го Украинских фронтов. Наступление войск началось одновременно с двух направлений — северо-западнее Ясс и южнее Бендер.
Имелся план действий и у 5-й ударной армии, суть которого состояла в том, что на двадцатикилометровом фронте главного направления нашего предстоящего наступления была сосредоточена основная масса войск армии — шесть стрелковых дивизий из семи наличных с частями усиления. Остальная же, большая часть переднего края армии протяженностью 135 километров была прикрыта лишь одной дивизией, армейским запасным полком и отдельными стрелковыми ротами.
Во исполнение плана было образовано две группировки войск, первой из них в составе трех дивизий 32-го стрелкового корпуса была поставлена задача: с рубежа Пугачены — Шерпены нанести удар в западном направлении и выйти на южную и юго-восточную окраины Кишинева. Второй группировке — соединениям 26-го стрелкового корпуса — было приказано: наступая с позиций на правом берегу реки Реут, южнее Оргеева, в южном направлении во взаимодействии с 32-м стрелковым корпусом, преследовать, окружить части противника и захватить северо-западные районы молдавской столицы.
О предстоящем наступлении мы знали, подготовили необходимые приказы и распоряжения, офицеры штаба побывали в батальонах и батареях, там же находились политработники. Я посетил батарею 76-миллиметровых пушек старшего лейтенанта Саши Буймова. Там как раз находился агитатор полка Личугин. Он говорил о содержании последних радиопередач. Рассказал, что в Германии при бомбардировке союзниками концлагеря Бухенвальд 18 августа 1944 года убит вождь германских коммунистов Эрнст Тельман. Я рассказал бойцам, что в мою бытность студентом в моде были юнгштурмовки — униформа левой немецкой молодежи. Я заработал немного денег на выгрузке с железнодорожных платформ горбыля, купил отрез плотной хлопчатобумажной ткани защитного цвета, а соседка-портниха бесплатно сшила мне чудесную юнгштурмовку-тельманку. Куртка-рубашка с поясом и накладными карманами, с погончиками, брюки заправлялись в черные чулки… Она меня выручала на лекциях, в походах. Носить такую форму, юнгштурмовку, мечтал каждый учащийся, но нас в такой форме было немного. С тканями тогда было трудно. Носил я эту униформу, не снимая, два года.
Гитлер решился, наконец, уничтожить Тельмана…
Ночи проходили тревожно. Комдив предупредил, что гитлеровцы попытаются бросить позиции и уйти, оторвавшись от нас. Надо будет бежать за ними по пятам.
Из штаба 248-й стрелковой дивизии 21 августа 1944 года появилось распоряжение, в котором было сказано:
«В целях готовности наших частей к преследованию врага, командир дивизии приказал:
1. Командирам частей иметь подготовленную стрелковую роту для преследования на случай отхода противника. Стрелковым ротам придать два орудия 76 мм и две пушки 45 мм, и взвод минометов 82 мм.
2. Привести в готовность весь личный состав к решительным наступательным действиям до 23 августа».
Фашисты тогда же на участке 248-й стрелковой дивизии осуществили неудачную для них операцию по захвату «языка».
Ночью по подземным ходам из крепости Бендеры они проникли на позиции 899-го полка (этот полк стоял под стенами занятой врагом цитадели). С разведгруппой врага наши посты и дозоры вступили в бой. В этой схватке погиб ручной пулеметчик Николай Туренко. Он гранатой взорвал себя вместе с двумя вражескими разведчиками, которые волокли его в свои окопы. На подмогу подоспело отделение 2-го стрелкового батальона во главе с сержантом Петром Цыбенко. Этот парень, призванный в армию из Воронежской области, сумел расстрелять из своего автомата чуть ли не до десятка гитлеровцев. Но и сам, обливаясь кровью, упал. О подвиге Петра Цыбенко в сентябре 2006 года можно было прочитать информацию в ярославской газете «Ветераны и молодежь».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});