Что ж, ирония судьбы оказалась в том, что спустя годы Ми-Аль влип в историю именно из-за востребованности игрового проекта старшего сына и, чтобы сбежать, ему нужен был новый образ, новые схемы точки сборки. Если бы когда-то давно он не забросил изучение взломов ТС, то сейчас смог бы помочь себе сам, разработав новый образ для Квазара и спрятав тело в одном из незаконных терминалов КвазаРазмерности. А так… В Квазар нельзя, потому что там могут найти адепты Малика. В Размерности попытка построить финансовую пирамиду привлекла внимание хранителей. Ми-Аль вспоминал своих подельников, вспоминал их дочь Саломею, пришедшую в игровой проект «Мекка» после того, как ее вышвырнули из проекта «Голод», потому что бывший супруг Саломеи собирался забрать у нее дочь, а это было возможно только в случае, если социальный статус матери будет ниже статуса отца. Возможно, и за «Мекку» хранители взялись из-за этой мелодрамы. «Никогда больше не связываться с семейными драмами», – с опозданием зарекся Ми-Аль.
Какое-то время старый пройдоха обитал на окраинах Galeus longirostris, надеясь, что пробравшийся в жилой комплекс Великий ледник отпугнет преследователей, но затем решил обезопасить себя и убраться дальше, вниз, к чокнутым инертам – людям, верившим, что будущее человечества не в победе над Великим ледником, а в погружении под землю, ближе к теплу ядра планеты. Решение это Ми-Аль принял после того, как адепты выжгли у его подельников – родителей Саломеи, интегрированные жидкие чипы. Мало того, что процедура была крайне болезненной, так еще и не было гарантии, что процесс обратим. А без жидких чипов человек никогда не сможет подключиться к нейронным сетям. Ему придется черпать жизненные силы, поглощая пищу, как тысячи лет назад. Медицинские нейронные программы не смогут лечить организм, заботиться, наполнять энергией, когда это необходимо, и перерабатывать лишнюю, превращая естественные процессы и физико-химические функции в дополнительные источники питания. Человек без жидкого чипа сможет обратиться в терминал КвазаРазмерности и отправиться в трехмерное время Подпространства, оставив ставшее ущербным тело в линейности материального мира, но каждый день ему придется возвращаться в Размерность и следить за состоянием физической оболочки. А когда человек в последний раз заботился о такой мелочи, как собственное тело? Тысячу лет назад? Три тысячи? Нейронные сети и жидкие модули могли решить почти любую проблему. Возможно, если бы удалось передавать нужную энергию угасающему сознанию, то ученые бросили бы все силы на медицинские программы, и люди смогли бы жить вечно. Но сознания угасали вне зависимости от состояния тела…
Ми-Аль помнил, как отец рассказывал, что тысячелетия назад человечество называло сознание – душой, а Подпространство – Раем. Отца Ми-Аль звали Аль-Лан, и он – этот безумный акеми-отступник, верил, что понимание души-сознания и Подпространства-Рая заложено в людях на генетическом уровне. Долгое время Аль-Лан работал над этими теориями, сводя с ума друзей, родных, сына. Потом встретил женщину по имени Толс и увлекся идеями Инертности – псевдонауки, еще больше похожей на алхимию, нежели акеми, только в творениях инертов не было красоты и порядка. Ренегаты современного общества. Они утверждали, что человечество выбрало тупиковую ветвь развития. Борьба с Ледником не оправдана. Природа указывает нужный путь, отрезая людей от неба и солнца. Может, тысячелетия спустя изменившиеся люди смогут освоить космос, новые технологии, но сейчас их путь – смирение. Им надлежит тянуться к единственному доступному источнику тепла – ядру Земли, – как ребенок в случае беды тянется к матери, а не гордиться независимостью, продолжая бессмысленную борьбу с Ледником. Причем борьбу эту человечество проигрывает. Ледник медленно, но верно пробирается в жилые комплексы, и удерживать его с каждым поколением все сложнее. Размерность должна измениться. Не Квазар. С Подпространством инерты связывали будущее, веря, что пророчества акеми сбудутся и когда-нибудь на свет появятся первые Дети Квазара – разумные существа, сотканные из света, которым будут чужды законы линейности материального мира. Тогда человечество перейдет на новый уровень, но до тех пор нужно опускаться под землю к сохранившему тепло сердцу планеты. Идеи и мировоззрения инертов так сильно увлекли Аль-Лан, что он бросил Квазар и переехал вместе с семьей на нижние уровни комплекса Galeus longirostris, в аскетичный и грязный до неприличия лагерь инертов.
С того дня у маленького Ми-Аль началась новая жизнь. Инерты занимали промерзшие полости, некогда служившие ремонтными тоннелями гигантского комплекса. Крайне сложно ребенку, выросшему на традициях акеми, перестроиться и стать инертом. Да и после Квазара, где размеры ограничены только фантазией, ютиться в тесных бараках было смерти подобно. Инерты почти ничем не занимались, если не считать удаленного слежения за старыми роботами – синергиками, да их ремонта. Синергики сутками занимались тем, что прорывались сквозь ледник, уходя в ремонтные полости комплекса все глубже и глубже. Ми-Аль слышал, как интерны шептались, что синергики давно спустились ниже дна замерзшего океана. Скоро они смогут установить дополнительные каналы, по которым начнут выкачивать из ядра планеты нужную энергию. Технология была старой, но никто не оспаривал ее работоспособность.
Когда инерты только зарождались, их лидеры просчитали точную дату, когда удастся покинуть жилой комплекс. С тех пор минула не одна сотня лет. Синергики износились, пришли почти в полную негодность, но инерты продолжали ждать – такова была их философия. Ожидание и смирение. Не противостояние Природе, а взаимодействие и подчинение неизбежности перемен. Они отказывались от нейронных сетей, от Репродукционных центров, от близости в Квазаре. Они планировали игры для детей так, чтобы они служили на благо нового общества. Любимой забавой детей стал ремонт синергиков. Мальчики постарше занимались тонкой настройкой систем жизнеобеспечения. Для девочек предполагалась возня с устаревшими мини-фабриками по производству синтетической пищи и ремонт систем замкнутого цикла жизнеобеспечения. Всем инертам интегрировались от рождения жидкие чипы для переработки излишней энергии, собираемой внутренней сетью на общие нужды. Занимались ремонтом и слежением за этой сетью самые старшие подростки. Среди взрослых поощрялось размножение, высвобождавшее большое количество энергии, собираемое интегрированными модулями, и увеличивавшее популяцию инертов. Медицина сводилась к минимуму, считаясь противоестественной частью жизни – если Природа решила, что пришло время, значит так должно быть. К тому же мертвецы становились частью замкнутого цикла жизнеобеспечения, возвращая обществу поглощенную во время жизни энергию. Все обязанности-игры планировались по угасающей – чем взрослее становится ребенок, тем меньше от него требуется активности. К тому возрасту, в котором общество одобряет размножение, человек становится полноценным инертом – человеком ожидания, бездействия, смирения.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});