на месте еврейского государства образовалось нечто аморфное, населенное непонятно кем. Это будет конец. Это станет новым Холокостом. Еврейский народ, как нация, просто исчезнет и, я боюсь, никогда уже не возродится. Вы этого хотите? Я — нет.
НЕТАНЬЯХУ: Никто из нас этого не хочет. Наши расхождения — это вопрос тактики, а не стратегии. Вы предлагаете начать операцию возмездия уже сегодня, я предлагаю подождать.
ЛИБЕРМАН: Сколько?
НЕТАНЬЯХУ: Что сколько?
ЛИБЕРМАН: Сколько вы предлагаете ждать? Неделю, месяц, два, год?
НЕТАНЬЯХУ: Столько, сколько потребуется. Операция «Гнев Божий» длилась почти девять лет, и в результате все участники нападения на наших спортсменов в Мюнхене были уничтожены.
ЛИБЕРМАН: Да, это так. Но ту операцию против «Черного сентября» мы начали сразу после теракта. А сегодня вы отвергаете саму идею и запрещаете даже подготовку ответа. Я лично понимаю это как предательство интересов народа и государства.
НЕТАНЬЯХУ: (сердито) Ничего вы не понимаете. В нынешних условиях любое ответное действие, всякий силовой ответ против русских приведет к тому, что Израиль просто исчезнет. Вчера нашему послу в Москве выдали прямым текстом: «Только попробуйте».
ЛИБЕРМАН: Ну и что? На нас напали, мы вправе ответить. По любым правилам, хоть писаным, хоть неписаным.
КОЭН: Это верно.
НЕТАНЬЯХУ: Вы оба не знаете главного. По линии МИД от русских поступила информация: они захватили и вывезли на свою территорию подполковника Рахлина.
КОЭН: А это не может быть провокацией? По нашим сведениям, он погиб во время налета.
НЕТАНЬЯХУ: К сожалению, информация точная. Вот фотографии.
КОЭН: (рассматривая фотографии) Вот же… азохен вей…
НЕТАНЬЯХУ: Это да. Обделались по полной программе.
ЛИБЕРМАН: А кто такой подполковник Рахлин?
КОЭН: Ицхак Рахлин отвечал за доставку боеприпаса из Димоны на аэродром Пальмахим.
ЛИБЕРМАН: И что это меняет?
НЕТАНЬЯХУ: Всё. Месяц назад мы могли наплевать на любые обвинения в наш адрес. Сегодня же, если русские вытащат на свет показания Рахлина, никто не придет нам на помощь. Наоборот. Все будут хлопать в ладоши и громко кричать «Ату его!» У нас вообще не останется ни союзников, ни даже просто сочувствующих. Мы больше не можем, как раньше, спрятаться за Америку. Конечно, мы всё ещё в силах отразить нападение любой арабской страны и Ирана, даже если они накинутся на нас все скопом. Мы даже можем ударить по русским в Сирии и заново уничтожить их базу в Хмеймиме, тем более что сейчас она почти не используется. Но что будет после этого? Мы не производим боевых самолетов, мы их только обслуживаем. Наши системы ПРО тоже во многом завязаны на США. Кто восстановит наши потери в технике, а они будут, я это точно знаю? Соединенные Штаты? Европа? Даже не смешно. Русские же могут наращивать свои силы в Иране и Сирии сколько угодно, а если понадобится, они просто ударят по нам тактическими боеголовками. В России их сколько-то сохранилось, а в нынешней геополитической обстановке использование одной-двух не вызовет возмущения ни в Европе, ни в Штатах, ни где-то ещё. Поймите же, наконец: нас просто списали. Списали ровно тогда, когда русские выкинули отсюда Америку.
ЛИБЕРМАН: Ну, хорошо, предположим. Пусть нас и вправду списали. Но что предлагаете вы? Поднять лапки и ждать, что нас пожалеют? По-моему, это бессмысленно. Я же предлагаю бить первыми. Для нас это единственный шанс. Никто в здравом уме не станет связываться с сумасшедшими, а именно такими мы должны показаться и арабам, и персам, и русским. Да, они уничтожили наш Ядерный Центр, но дальше бомбить побоялись. Мы должны использовать этот страх. Нам надо ударить в ответ, и, возможно, от нас отстанут.
НЕТАНЬЯХУ: Знаете, Авигдор, я иногда удивляюсь, вы, действительно, репатриант из СССР, а не из Европы? Вы двадцать лет жили бок о бок с русскими, но, похоже, что до сих пор считаете их слабыми, глупыми и трусливыми. Нет, мой друг, они не такие, я это уже давно понял. То, что они не стали бомбить наши авиабазы — это не слабость. Это, как принято говорить, предложение к танцу. Ведь если я правильно понял, иранцам о Рахлине не сообщили. Прямых доказательств, что мы собирались ударить по персам ядерной бомбой, нет ни у кого в мире, только у русских. Но они эту информацию пока придерживают. Как думаете, почему?
ЛИБЕРМАН: Хотите сказать, русские, как и американцы, решили поставить на нас, а не на Иран или Сирию?
НЕТАНЬЯХУ: Нет, это было бы слишком просто.
ЛИБЕРМАН: Тогда что?
НЕТАНЬЯХУ: Как бы это ни парадоксально звучало, здесь русским вообще ничего не нужно.
ЛИБЕРМАН: Как это?
КОЭН: Я тоже не понял.
НЕТАНЬЯХУ: У них нет прямых интересов на Ближнем Востоке. Нефть? В России нефти не меньше, а цена такая, что поднимать её ещё выше значит убить покупателей. Торговые пути? Суэц и Красное море больше интересуют Европу, а не Россию. Свою главную задачу русские здесь уже выполнили — убрали американцев. Теперь требуется просто держать баланс и не допускать хаоса. А если Израиль исчезнет, баланс в регионе, безусловно, нарушится.
КОЭН: Достаточно спорно, но… смысл есть.
ЛИБЕРМАН: Дружить с Россией после всего случившегося? Нет, это не то, что нам нужно. Я против.
НЕТАНЬЯХУ: А я и не предлагаю дружить. Я предлагаю временно отступить и ждать удобного случая. История подтверждает: случай всегда представляется. Поэтому, будьте уверены, мы ничего не забудем и отомстим так, что враг даже не сможет понять, кто и за какие грехи его бьёт.
КОЭН: Согласен. Сегодня это самое лучшее.
ЛИБЕРМАН: Ладно. Пусть так. Но всё равно, ответ надо готовить заранее.
НЕТАНЬЯХУ: А мы, собственно, уже готовимся.
(пауза)
Йоси, объясни Авигдору.
КОЭН: Мы сегодня не можем действовать против русских, но против иранцев — сколько угодно. В первую очередь, нам требуется понять, что именно они выяснили о беспилотнике, как выяснили и не было ли утечек? Операция уже идет. Осечек быть не должно…
Глава 6
Поиски «невиновных» (4)
Иран. Тегеран. Аэропорт Мехрабад. 25.06.2018 г. 22:40
Винт вертолета перестал вращаться, летчики заглушили двигатель и покинули машину.
«Десять минут. Ждем», — показал жестами сопровождающий. Сухей молча кивнул. Безопасность прежде всего. Раз те, кто её обеспечивал, решили, что так будет лучше, спорить бессмысленно…
В лагере близ Хамадана, где упал чужой беспилотник, Вахеди провел две недели, одна из которых, на его взгляд, была абсолютно лишней. Русский коллега Трифонов убыл сразу, как только они обнаружили странный материал, излучающий тяжелые «сверхсветовые» частицы. Полученные образцы разделили поровну. Свою часть Алекс увез с собой. Меры охраны, принятые русскими военными, поразили Сухея до глубины души. До того момента он даже не думал, что всё настолько серьёзно.
Свои, кстати, действовали не менее жёстко. Территорию оцепили едва ли не целой дивизией, танки стояли на всех дорогах, ночью было невозможно уснуть из-за шума постоянно летающих над лагерем вертолетов.
Впрочем, уже через сутки ажиотаж начал понемногу спадать. Сначала ушла бронетехника, потом исчезли вертушки, затем стали редеть цепи окружающих долину солдат.
Как вскорости выяснилось, это была «военная хитрость». Чтобы обмануть шпионов, а их тут, действительно, опасались, решили изобразить постепенное сворачивание исследований по типу: всё ценное уже вывезли, охранять больше нечего. Главному же охраняемому настойчиво рекомендовали не выходить на улицу и ждать, когда дадут добро на отъезд.
Эта неделя показалась ученому, наверное, самой скучной в жизни. Проводить исследования не давали, выходить в сеть запрещали, звонить родным и знакомым запрещали категорически. Единственное, что оставалось — это с утра до ночи смотреть телевизор. Именно оттуда Сухей узнал, кому принадлежал дрон, остатки которого обнаружили здесь восьмого числа. Конечно, в Исламской Республике мало кто сомневался, что дрон принадлежал сионистам. Так всё и вышло. Известие об ударе русских ракет по Ядерному Центру Димона в стране приняли на ура. В Тегеране по этому поводу